– Больно… – порой шептала она.
– Я знаю, родная, знаю… Дайте же ей что-нибудь, ради бога!
– Кэмерон, ты поправишься. Держись… пожалуйста, держись. Ты мне так нужна!
Голос был такой знакомый, но лица разглядеть не получалось. Однажды, открыв глаза, ей показалось, что она увидела склонившееся над ней заплаканное лицо Блэр. Но ведь этого не может быть, правда? Когда Кэм очнулась в следующий раз, ее сознание достаточно прояснилось, чтобы увидеть, что рядом с ней была всего лишь медсестра.
Кэм слышала отрывки разговоров и отчаянно пыталась понять, что с ней происходит. Но ей это никак не удавалось, потому что сознание то и дело проваливалось в небытие, и реальность безнадежно ускользала от нее.
– Давайте я отвезу вас домой. Вам нужно отдохнуть, – донесся до Кэм мужской голос.
– Нет, не сейчас. Они сказали, что лишь через сутки будут уверены…
– Пожалуйста, ей это не поможет… – уговаривал кого-то мужчина с ласковой настойчивостью.
– Зато поможет мне.
Кэм чувствовала, как ее трогают. Ее переворачивали, укрывали, купали. Но больше всего ей помогала чья-то нежная ладонь, которая держала ее за руку, казалось, целыми часами. Когда Кэм удавалось усилием воли сжимать эти пальцы, она всегда слышала ласковые слова, в которых звучала любовь и поддержка.
– Кто… ты?
– Все хорошо, любимая, ничего не говори.
– Останься…
– Я здесь, я с тобой.
* * *Лежа с закрытыми глазами, Кэм пыталась оценить ситуацию. Почти все трубки, которые, как она помнила, были подключены к ней, пропали. В комнате стало гораздо тише, и Кэм догадалась, что ее куда-то перевезли из интенсивной терапии. Кто-то медленно погладил ее по голове. Она открыла глаза и сфокусировала взгляд на женщине рядом. Лившийся из окна свет показался ей слишком ярким.
– Здравствуй, милая.
Кэмерон коснулась пальцев, которые нежно гладили ее по щеке. Она удивилась и даже порядком испугалась, поняв, как трудно ей далось это простое движение. Кэм надеялась, что она не выглядит столь слабой, какой она себя чувствовала.
– Привет, мама, – сказала она.
Внезапно Кэм все вспомнила, и паника охватила ее.
– Блэр Пауэлл! С ней все в порядке? Она не ранена?
Кэм попыталась сесть и поняла, что не может поднять тело с постели. Боль, преследовавшая ее все эти дни, внезапно пронзила ее грудь огнем.
– О-о, – невольно выдохнула Кэм, без сил рухнув обратно на подушки.
– Лежи спокойно, Кэмерон, – строго велела ей мать. – С мисс Пауэлл все нормально. Она не пострадала. На самом деле ты единственная, кто…– Женщина на секунду запнулась и, выровняв голос, продолжила: – Ты единственная, кого ранили.
Кэм ненадолго прикрыла глаза. Попытка сесть забрала все ее силы. Несмотря на усталость и боль, она ощущала какое-то умиротворение. Она чувствовала, что вот-вот провалится в сон. Но ей просто необходимо было кое-что узнать, и она поспешила спросить у матери:
– Кто дежурит? Кто присматривает за ней?
– Я полагаю, это джентльмен по имени Макинтош или как там.
Удостоверившись, Кэм слабо кивнула. Мак не позволит, чтобы с Блэр что-нибудь случилось. С этой мыслью Кэм уснула.
* * *Марсия Касальс смотрела на спящую дочь. Она подумала о другой девушке, которая провела столько бессонных часов у постели Кэм, не отпуская ее руки, гладя ее по голове и шепча ласковые слова. Марсия понимала, что эти тяжелые томительные часы, пока Кэм боролась за жизнь, стали для ее дочери легче благодаря присутствию этой девушки.
Художница задумалась, осознавали ли эти двое всю глубину существовавшей между ними связи, которую можно было оценить, пожалуй, лишь со стороны. Она знала свою дочь достаточно хорошо, чтобы прийти к выводу, что из-за чувства долга Кэм не позволила бы завязаться каким-либо отношениям. Но, в то же время, не было сомнений в том, что, несмотря на все барьеры, между ними происходило нечто очень значимое.
Марсия вышла в коридор к платному телефону и набрала номер, который ей записали на клочке бумаги.
– Это Марсия Касальс, – начала она, когда на том конце провода ответил мужской голос.
Ей велели немного подождать, после чего в трубке раздался тревожный женский голос.
– Да? Она..?
– Она пришла в себя. Конечно, еще очень слаба, но в остальном, кажется, с ней более или менее все в порядке.
На несколько секунд в трубке повисло молчание, после чего слегка дрожащий голос произнес:
– Огромное спасибо, что позвонили мне.
Поколебавшись, Марсия добавила:
– Она сразу же спросила про вас.
Блэр резко выдохнула. Боже, как же я хотела быть там, когда Кэм очнется! Как только врачи подтвердили, что жизнь агента Робертс в безопасности, Белый дом и Секретная служба стали невыносимо давить на Блэр с тем, чтобы перевести ее в надежное место до завершения расследования. Блэр не хотела оставлять Кэм, но не могла бороться против всех в одиночку. Даже Мак мягко сказал ей, что Кэмерон наверняка бы хотела, чтобы она уехала. Именно тогда он напомнил ей, что Кэм чуть не погибла, спасая ее жизнь, и Блэр наконец сдалась. Уезжать от Кэмерон было труднее всего в жизни. Блэр чувствовала себя так, будто оставляет с Кэм свое сердце.
– Вы могли бы сказать… сказать ей… что я ее… – Блэр смутилась. Кэмерон никогда не поверит ей.
– Мне кажется, вам самим нужно сказать ей это, когда наступит время, – мягко сказала Марсия.
– Да, конечно, – быстро ответила Блэр, взяв эмоции под контроль.
Она еще раз поблагодарила мать Кэмерон и положила трубку. Она отвернулась, прекрасно зная, что время, когда она сможет разделить с Кэм то, что переполняло ее душу, не наступит никогда.
– Как она отреагировала? – поинтересовался Мак.
Заместитель директора Секретной службы Стюарт Карлайл изучающе посмотрел на молодого человека, пытаясь понять, насколько можно быть с ним окровененным. Лицо Мака выражало искреннее беспокойство и, может быть, нечто большее, похожее на симпатию и сопереживание.
– Она отреагировала спокойно, не спорила и не сопротивлялась.
– Мда, – протянул Мак.
– Меня тоже это беспокоит.
Стюарт не смог понять по лицу Кэм, как она восприняла его слова о том, что она больше не будет охранять Блэр Пауэлл, когда выздоровеет. Ее лицо ничего не выражало, лишь, как показалось Карлайлу, у нее на миг потемнели глаза.
– Врачи решили, что я не смогу полностью восстановиться? – спросила она, наконец.
