«распеленать», хотя в полотенечном коконе было теплее. Одежда противным чулком облегала дрожащее тело. Ира поёжилась.
— Расслабься, малышка, — он погладил её по щеке. Подушечки пальцев коснулись обветренных губ.
Ира хотела поверить ему. Она прошептала:
— Мне холодно, — и прижалась к горячему телу.
Он укутал её, делясь своим жаром, и снимая промокшие вещи, одну за одной.
— Сейчас тебе станет тепло, — сказав это, он поднял её на руки. Ира восторженно ахнула, ощущая себя в невесомости.
Что-то с лязгом разбилось об пол.
— Давай на стол её! — прозвучало «из бочки».
Потолок превратился в янтарное зарево. Луч света ударил в лицо. Ира никак не могла сконцентрироваться на чём-то одном. Мысли сменяли друг друга в её голове.
«Сдать курсовую во вторник»,
«Серые джинсы у Машки. Обещала отдать и забыла!»,
«Сколько лапок у паука?»,
«Осталось шесть банок тушёнки»…
— Волосы ей распусти, — посоветовал голос.
Резинка запуталась, и она застонала от боли.
— Ну, кто первый? — услышала Ира сквозь фоновый шум.
— Санёк, кто ж ещё? — хмыкнули позади.
В изголовье послышался шорох.
— Я пока посмотрю, — отозвались оттуда.
— Ты хотел сказать «подрочу»? — подсказали с другой стороны.
Взрыв хохота, словно гром среди ясного неба, заставил её встрепенуться. Ира открыла глаза, с удивлением глядя на лица собравшихся. Это было забавным! Они смотрели на неё, как смотрят хирурги на своих пациентов перед тем, как вколоть им наркоз. Только ни масок, ни даже халатов надлежащего цвета ни на одном из них не было.
— Лёша, — простонала она.
— Эй, Лёх, она тебя зовёт, — произнёс кто-то.
— Я уже здесь! — бросил прокуренный голос.
Ира барахталась в волнах своего подсознания, лишь иногда открывая глаза. Она совершила короткий «заплыв», а когда поднялась на поверхность, то картина уже изменилась. Теперь у неё между ног был мужчина. Тень скрывала лицо, только нос выдавался вперёд, точно клюв хищной птицы. Он раздвигал её бёдра, как будто хотел посадить на шпагат. Ира мучительно вскрикнула, когда ему удалось это сделать. И опять провалилась во мрак…
Каждый раз, открывая глаза, она наблюдала иную картину. Мужчины менялись, и каждый из них поступал с ней по-своему. Один держал на весу, другой — норовил «завязать в узелок». Ира тихонько стонала, почти не чувствуя боли. Только лёгкий дискомфорт от постоянного трения. Она повернулась и в этот момент ей на лицо что-то брызнуло. Попытка вытереть не увенчалась успехом. Оказалось, что руки её обездвижены. Ира скулила, а жидкость всё капала, орошая закрытые веки. Как расплавленный воск, только жиже.
«Это всё сон», — с упоением думала Ира. Поверить в иное она не могла! В то, что ноги её лежат на чьих-то смуглых плечах, а тело ритмично дрожит, но совсем не от холода. В то, что свободной рукой она сжимает чью-то горячую плоть, а от запястья к локтю стекает струйками мутная сперма. В то, что обе её груди массируют чьи-то тяжёлые руки, а пупок выполняет функцию рюмки. В него то и дело наливают вино, и чей-нибудь рот принимается жадно лакать.
— Переверни, чтобы в жопу удобнее было, — сквозь туман прозвучал чей-то голос.
Её развернули спиной, и теперь весь процесс оставался вне поля зрения. Ира могла только чувствовать! Как горят ягодицы от частых шлепков. Как множество пальцев тревожат её потаённые щели. Как острой болью отзывается девственный анус. Как настойчиво и глубоко проникает в него чей-то член.
— Мммм, — простонала она, выгибаясь.
Перед глазами возникло лицо незнакомца. Те же тёмные брови, тот же изгиб хулиганского рта. Теперь он не был похож на печального клоуна. Скорее на монстра, заключённого в человеческом теле.
— Нравится, киса? — хрипло выдохнул он ей в лицо. Пальцы запутались в волосах. — Знаешь, скольких ты обслужила сегодня?
Он пробежался глазами по комнате:
— А где Антоха? — спросил удивлённо.
— Да спит он, опять набухался! — проговорил чей-то сдавленный бас.
Ира лежала щекой на столе. Не было сил даже двинуться с места.
Он погладил её, убирая прилипшие пряди волос:
— Жаль! У него елда до колен. Как раз для твоей сладкой попки. Ну ничего, значит мне большое достанется.
Кто-то весело хмыкнул:
— Ты же не любишь «публичную еблю»?
— Ага, боится облажаться! — послышалось сбоку.
Незнакомец, чья ладонь до сих пор нежно гладила Ирину щёку, рявкнул за спину:
— Слышь, хайло завали! Я говорил, мне нужна атмосфера. Интим бля, он на то и интим!
— Как по мне, атмосфера зачётная, — отозвались с усмешкой.
Ира прикрыла глаза, губы её шевельнулись в попытке сказать что-нибудь. Сновидение было мучительно длинным. Ей хотелось скорее проснуться. Но дурман не пускал! Он держал её крепко, до боли сжимая запястья.
«Разве такое возможно во сне?», — вяло думала Ира. Веки её тяжелели, и голоса искажались, как будто кто-то играл эквалайзером.
— Ты ж мудазвон, а Санёк у нас чисто романтик!
— Пиздабол он! И ты пиздабол!
— Ты, бля, трахаться будешь?
— Давай, Санёк, засади ей поглубже! А мы поглядим.
Сквозь пелену Ира услышала медленный шепот. Он звучал удивительно тихо, но заглушал остальных:
— Слышишь, солнышко, сейчас я буду любить тебя.
— Любить, — повторила она, ища избавление в этом коротеньком слове.
По спине пробежал холодок, чьи-то пальцы коснулись бесчувственной плоти. Стало темно, и в этот момент она потеряла сознание.
Ира была без одежды. Она спала, поджав колени к груди. Упираясь ими в бетонную стену. Реальность обретала черты постепенно. Сперва к ней вернулось обоняние в виде запаха рыбных консервов. Затем слух уловил голоса.
— А я говорю, отдай ей кольцо. Оно не твоё! — прошептал один женский.
Второй злобно фыркнул:
— С хера ли мне знать, что эта стерва не брешет?
— Стала бы она лезть на рожон? Глянь, что они с ней сделали из-за тебя, — проговорила первая.
— Да я-то причём? — возмутилась вторая. — Они так всех новеньких трахают.
— Тшшш, — предостерегла собеседница, и голоса умолкли.
Где-то рядом запела птица, затем ещё одна. И скоро целый хор голосов звучал за окном. Зрение вернулось, стоило Ире открыть глаза. Правда, смотреть было не на что! Огрызок бетонной стены был покрашен, но тот угол, где лежала она, как будто нарочно имел первозданный, убогий оттенок.
Ира моргнула, пытаясь понять, где находится. И удивилась, обнаружив себя на матрасе, накрытую тонкой материей. В голове всё смешалось. Но факт оставался фактом — под простынёй она была голой.
«День Сурка какой-то», — подумала Ира, садясь. Хотя в этот раз её пробуждение не вызвало такого бурного интереса. Девушки продолжили заниматься каждая своим делом. Ну, или делали вид, что занимаются.
— А где моя одежда? — она огляделась в поисках хотя
