— И к тому же весьма сообразительный, — заметил Честер Хастингс, протягивая руку еще за одним пирожным. — Заранее умеет просчитывать все мои ходы в шахматах. Прошу вас, мисс Перл, передайте, пожалуйста, молочник.
После обеда Элла оставила Маргарет убираться в столовой, а сама повела Солли в его спальню. Недавний приступ, казалось, полностью лишил мальчика энергии. Он даже не протестовал, когда мать стала сама надевать на него пижаму, не размахивал руками, не отталкивал ее.
Сын быстро заснул, и Элла спустилась вниз. Она была рада увидеть, что постояльцы разошлись по своим комнатам. В обеих гостиных было темно. Свет горел лишь на кухне. Маргарет, стоя у раковины, заматывала палец бинтом.
— Что случилось?
— Да вот порезалась этим здоровенным ножом.
— Кровь идет? Хочешь, я позвоню доктору Кинкэйду и попрошу его приехать?
— Еще чего! Из-за такой ерунды будем беспокоить доктора! Когда вернусь домой, перевяжу как следует.
— Ну так и иди домой.
— Я еще не домыла посуду.
— Как ты ее собираешься домывать с порезанным пальцем?
Маргарет попыталась настоять на своем, но Элла не стала ее слушать. В конце концов служанка стала собираться, причитая по поводу того, что оставляет хозяйке так много работы. Она ушла, и Элла порадовалась тому, что осталась одна. День сегодня выдался трудный, и молодой женщине не хотелось отвечать на расспросы Маргарет, что сказал ей Конрад и что ему ответила она. Не желала Элла обсуждать и тот телефонный звонок, после которого Рейнуотер так внезапно уехал.
Без всякого аппетита Элла съела свой обед. Интересно, что там могло случиться у Томпсонов? Рейнуотера не было уже больше двух часов. Где он сейчас? Куда и зачем отправился так поспешно?
Элла домывала посуду, когда с улицы донесся шум мотора. Она быстро вытерла руки и бросилась открывать входную дверь. Дэвид Рейнуотер уже стоял на пороге.
Он шагнул внутрь, закрыл за собой дверь и тут же задвинул засов. Затем Дэвид выключил свет на веранде и в коридоре. Элла, чувствуя, как он напряжен, молчала.
Через несколько минут Рейнуотера, что называется, отпустило. Внутреннее напряжение ушло. Он снял шляпу, повернулся к Элле и негромко спросил:
— Ну что, осталось для меня хоть одно пирожное?
Они прошли на кухню, и Элла показала на стол:
— Все осталось. — Она плотно прикрыла за собой кухонную дверь. — Что вам положить?
Он лишь покачал головой:
— Немного десерта, и все. Как-никак, это я уговорил Маргарет испечь пирожные. Даже не попробовать их было бы с моей стороны неучтиво. А кстати, где Маргарет?
Элла сказала, что служанка порезала палец и она отправила ее домой.
— Кофе будете?
— Конечно, — Рейнуотер слегка замялся. — Вряд ли у вас есть что-нибудь спиртное…
Элла отрицательно покачала головой.
— Тогда кофе сварите, пожалуйста, покрепче.
Элла поставила перед ним чашку кофе и тарелку с пирожными и села за стол напротив.
— Зачем Олли вам звонил? Где вы были?
— Все оказалось не так страшно.
— Но что все-таки случилось?
— Около дома Томпсонов устроили, так сказать, акцию устрашения. Когда он звонил мне, там уже было около дюжины машин. Олли мало что видел из окна, кроме света фар. Они ездили вокруг дома на бешеной скорости, сметая все на своем пути. Одна машина наехала на стену хлева, сломала ее. Борова до сих пор не могут найти.
— И кто это был?
— Думаю, нетрудно догадаться.
— Конрад?
Подув на кофе, Рейнуотер сделал глоток.
— Полагаю, это было предупреждением всем нам. Должно быть, Конрад узнал о наших собраниях и решил принять меры.
— Или…
Не дождавшись продолжения, он вопросительно глянул на Эллу:
— Или что?
— Вы не думаете, что это может быть местью за стычку в магазине?
Рейнуотер чуть улыбнулся:
— Нет. При чем тут Томпсоны? Поверьте, это никак не связано с вами. Мы догадывались, что Эллис что-то предпринимает. За прошедшую неделю несколько фермеров получили извещение о том, что к ним приедут покупать скот. В назначенное время мы, как и планировали, собирались у фермы, однако федеральные служащие ни разу не появились.
— Ложная тревога.
— Вот именно. — Он сделал еще глоток. — Эффективная методика. Дело в том, что теперь фермеры не могут знать наверняка, приедут ли к ним или они вновь стали жертвой обмана.
— Разве нельзя позвонить и узнать?
— Мы пытались это сделать, но разве у нас можно у кого-нибудь что-нибудь выяснить? Тем более если речь идет о деньгах из федерального бюджета… Думаю, Конрад Эллис и его дружки попросту хотят нас измотать. Рассчитывают на то, что нам надоест ездить туда-сюда, и мы откажемся от системы взаимовыручки.
— А вы откажетесь?
— Даже и не собирались, — Рейнуотер доел пирожное и отодвинул тарелку. — А уж после того, что произошло сегодня, наше решение стало непоколебимым. Когда я добрался до Олли, машины еще были там. Они ездили вокруг дома и швыряли в него бутылками. Слышно было, как дети Томпсонов плачут от страха. Рев моторов, звон разбитого стекла… Им это должно было казаться концом света. Как я уже говорил, на деле все оказалось не так уж плохо, но как это объяснить перепуганным детишкам?
— Представляю, как им было страшно.
— Думаю, расчет был именно на это. Впрочем, наша система оповещения сработала быстро, и к дому Олли начали подъезжать и подходить очень серьезно настроенные мужчины. Как только дружки Конрада поняли, что нас уже больше, чем их, они просто сбежали — рванули от дома через пастбище. Кое-кто из наших пытался их преследовать, но эти мерзавцы выключили фары. Гнаться за ними в темноте мы посчитали опасным. На этом все и закончилось. Не осталось ли еще немного кофе?
Элла наполнила его чашку и спросила:
— А как Лола и дети? Никто не пострадал?
— К счастью, нет. Правда, напугались они до полусмерти. Тесть Олли забрал их к себе. Лола умоляла мужа поехать с ними, но Олли отказался. Он боялся, что дружки Конрада вернутся и спалят его хозяйственные постройки… а может, и дом. Несколько друзей решили переночевать сегодня у него, что, конечно, весьма кстати. Вот только их собственные семьи остались на это время без защиты.
— Когда же все это закончится? А главное, чем?
Рейнуотер посмотрел ей в глаза:
— Я не знаю. Боюсь только, что в ближайшее время ситуация может ухудшиться.
Этого же самого подспудно боялась и Элла, однако она не хотела признаваться в своих страхах даже самой себе.
— Почему вы так думаете?
— Мы стали им открыто противостоять, и теперь, полагаю, столкновения не избежать. Особенно с учетом того, что люди, представляющие закон, предпочитают не вмешиваться.
