Кто это сделал? Марни? Джоанна? Они обе? Мать одной из конкурсанток? Нет, это уже слишком. И потом, все эти ужасы начались задолго до того, как Оливия начала заниматься конкурсом.
Полиция ушла, и Зак присоединился к Оливии на кухне.
– Я упаковал твои вещи, – сказал он. – Поехали отсюда.
– Ты упаковал мои вещи? – удивленно спросила она. А затем вспомнила, что мужчина, в одиночку вырастивший дочку-подростка, должен знать, как собирать сумку для девушки.
Оливия улыбнулась:
– Тебе всегда удается поднять мне настроение.
Он положил руку на ее плечо.
– Мы поймаем этого ненормального. Кто бы это ни был, мы его поймаем, Оливия.
– Я удивилась, что он или она использовали глупый трюк с запиской на подушке, – сказала она, укладывая волосы в пучок. – Сначала попытки задушить меня, теперь записки с угрозами и пищевой краситель на кровати. Странно.
– Ты права, – согласился Зак. – Хотя разрезать постель было довольно жестоко.
Оливия передернула плечами:
– Я-то думала, что оставила все заговоры и подлости позади, когда ушла из «Глянца». Я и не думала столкнуться здесь с тем же самым. Может, это моя бывшая начальница послала за мной наемного убийцу, чтобы отомстить?
– Скажу только одно: ты больше и на минуту не останешься одна, если только это не будет в центре города. Если полиция не собирается защищать тебя, это сделаю я.
Оливия встала, подошла к Заку и провела пальцем по его щеке.
– Я чувствую себя в безопасности, когда я с тобой. Я чувствую себя в безопасности просто зная, что ты где-то поблизости.
Он притянул ее к себе и поцеловал. Именно в этот момент в окно кухни влетел камень, едва не попав в них.
Они тут же выбежали на улицу и осмотрели окрестности, но, кроме деревьев, раскачивающихся на ветру, ничего не увидели.
Когда они приехали домой к Заку, Кайла уже спала праведным сном. Зак заплатил миссис Макгилл и отправил ее домой, а затем присоединился к Оливии в гостиной.
Через некоторое время Оливия и Зак перешли в спальню для гостей. Оливия выложила вещи из чемодана, после чего они прилегли на кровать даже не раздеваясь. Оливия прижалась к Заку и расслабилась под убаюкивающий стук его сердца. Завтра они поедут в «Пикфорд-Хоум» и, возможно, поговорят с обслуживающим персоналом. Оливия перенесется обратно в то время, когда она была напугана до смерти. Больше ничто и никогда ее так не напугает. В то время она боялась неизвестности, боялась отдать ребенка в чужие руки. Боялась того, как она будет чувствовать себя после всего этого. Разумеется, Оливия и представить не могла, что потеряет ребенка.
– О чем ты думаешь? – спросил Зак.
– О том, что будет завтра. О том, что мне предстоит поездка в тот дом.
– Ты не против? – спросил он, массируя под свитером ее спину и лопатки. – Если не хочешь, мы не поедем.
– Мне нужно поехать. Мне нужно получить ответы. Я хочу узнать, как администрация позволила отцу подкупить их сотрудников.
Зак поцеловал ее затылок, продолжая массировать спину, затем его рука отыскала ее грудь. Оливия закрыла глаза, наслаждаясь ласками Зака, прикосновениями его горячих губ к шее. Наконец она повернулась и поцеловала его.
– Помоги мне забыть обо всем, Зак, – прошептала она, обнимая его за шею.
Утром Оливия с Заком вновь поехали в коттедж, чтобы дождаться там Джоанну. Зак снова слышал их разговор из кухни, хотя слушать особенно было нечего. Джоанна своим обычным тоном попросила чеки, Оливия отдала их, подписала форму, а затем закрыла за Джоанной дверь.
Оливии хотелось поймать ее на крючок, сказать, что ей стало известно о любовных похождениях ее отца. Это был единственный способ заставить Джоанну говорить. Но только не сегодня. Только не перед поездкой в Пикфорд.
Джоанна, казалось, удивилась тому, как легко Оливия капитулировала. Женщина с любопытством посмотрела на нее, явно заинтересованная тем, что Оливия больше не хочет быть милой.
Оливия с нетерпением ждала, когда сможет убраться из коттеджа, так что, едва Джоанна ушла, они сели в машину Зака и поехали в город. Там Оливия купила кофе и сандвичи на завтрак и несколько бутылок апельсинового сока в универсаме. В кафе она столкнулась с матерью Сесили Карл. Сесили была той девочкой, которую больше всего невзлюбила Кайла, но из всех матерей Рори Карл была самой приветливой. Заметив Оливию, она вежливо поздоровалась, спросила, как дела у Кайлы, и принялась щебетать о конкурсе и о том, что он поможет девочкам поверить в свои силы.
Этот разговор немного успокоил Оливию. Она так уже привыкла к взглядам искоса и нескрываемой агрессии, что улыбка и тепло Рори Карл были для нее настоящим бальзамом на душу. А затем они с Заком сели в машину и отправились в «Пикфорд-Хоум».
Большую часть трехчасового пути Оливия смотрела в окно, но местность, которую они проезжали, не вызывала у нее никаких воспоминаний. Деревья да время от времени площадки для отдыха, как и на всех остальных шоссе, где ей приходилось бывать в своей жизни. Только когда они свернули с шоссе в Пикфорде, у Оливии сжало сердце. Городской центр совсем не изменился. Он был таким же скучным, просто несколько магазинов и церковь. Беременных девочек не очень-то жаловали в городе, так что они туда почти и не ходили.
– Сверни здесь, – сказала Оливия, когда они подъехали к грязной проселочной дороге, ведущей к дому. У дороги была установлена табличка «"Пикфорд-Хоум". Частная собственность». Пикфорд находился в сельской местности Мэна, а до самого дома нужно было добираться по извилистой и ухабистой дороге. Оливия вспомнила, как крошечная спортивная машина ее матери подпрыгивала на ямах и камнях, а сама она в это время переживала пик утренней тошноты. Тогда это показалось им очень плохим предзнаменованием, что никто не позаботился о том, чтобы выровнять дорогу, по которой девочки попадают в дом.
В тот раз Оливия приехала ранней весной. Огромные лиственные деревья закрывали своими кронами все небо, и создавалось впечатление, будто ты в безопасности. В конце дороги стоял величественный кирпичный дом.
За рулем была мать, и они почти не разговаривали на протяжении всего пути. Оливия была на грани срыва, она только и делала, что смотрела в окно на деревья и другие машины. Она не могла говорить. Где-то глубоко внутри она слышала голос, велевший ей распахнуть дверцу машины и сбежать. Прямо посреди шоссе или хотя бы на одной из остановок. А их было немало. Не раз Оливия выходила из туалета с мыслью сбежать. Мать курила у одного из столиков или стояла в очереди за булочкой с корицей и кофе. Оливия легко могла уйти, но не решилась этого сделать.
