Джесса бросила на него странный взгляд.
– Я думала не о венерических заболеваниях, а о детях.
Сент-Джон ощутил горечь, которую считал глубоко погребенной. Невероятно, но он забыл об этом.
– Нет проблем, – повторил он, и собственный голос прозвучал для него, как скрежет колес по скверной дороге.
Джесса приподняла брови.
– Стерилизация, – объяснил Сент-Джон. – Много лет назад.
По ее глазам он понял, что она понимает, почему он сделал это, почему не мог рисковать иметь детей.
Сент-Джон никогда не ожидал, что будет сожалеть об этом.
– Не передумала?
Он должен был спросить это, хотя боялся, что она ответит «да».
– Возможно, это отразилось на моих надеждах, но не на моих намерениях.
Прежде чем Сент-Джон смог понять, что она имеет в виду, Джесса обняла и поцеловала его.
Какая-то часть его ума предупреждала, что последствия этого шага будут необратимы, но он знал, что не может сказать Джесс «нет». Если когда-либо мог.
Ее губы разрушали построенную им толстую и высокую стену. Хваленое хладнокровие Сент-Джона было поколеблено сознанием, что эта женщина всегда все знала, тем не менее хотела его.
Сент-Джон понимал, что у него остаются лишь несколько мгновений, прежде чем он потеряет способность сопротивляться. Протест застрял у него в горле. Джесса стянула свитер через голову. У Сент-Джона перехватило дыхание при виде женственных изгибов её бедер над низко опущенными джинсами и соблазнительных округлостей груди под светло-голубым бюстгальтером.
– Пожалуйста, – прошептала она. – Не останавливайся.
Когда спустя несколько минут они, обнаженные, двинулись к кровати, Сент-Джон знал, что это его последний шанс изгнать демона. Он провел жизнь, будучи информационным центром, переняв опыт, невольно переданный отцом, и заставляя его служить иным целям. Но то, что происходило сейчас, нельзя было спланировать заранее, потому что Сент-Джон даже не подозревал, что подобный жар страсти может существовать. Руки Джессы скользили по его коже, словно стараясь запомнить каждый дюйм. Сент-Джон не пытался скрыть дрожь – с Джессой он чувствовал себя в полной безопасности, как на залитом солнцем лугу у реки много лет назад. Ему пришло в голову, что, будь его жизнь нормальной, этот день наступил бы гораздо раньше, когда четыре года разницы между ними перестали бы иметь значение.
«Я всегда хотела, чтобы ты был первым…» Сент-Джон застонал, когда рука Джессы, скользнув по животу, нащупала его затвердевшую плоть и погладила ее. Он слегка сжал ее груди, чувствуя, как напрягаются соски при первом прикосновении его пальцев.
– Дэм, – шептала Джесса, и что-то в ее голосе заставило его поднять голову и посмотреть на нее. Жар, охватывавший его, отражался в ее глазах, но в них было и беспокойство. Ему понадобился миг, чтобы понять его причину и ответить на ее невысказанный вопрос.
– Его здесь нет. Он никогда не будет с нами.
Сент-Джон знал, что Джесса поймет. Она всегда все понимала.
Джесса изогнулась под ним, прижимая груди к его ладоням. Наклонившись, Сент-Джон коснулся сосков языком, жадно впитывая вырвавшийся у нее стон.
Наконец, он проник в нее, дрожа до костей от ни с чем не сравнимого наслаждения. С каждым движением жар усиливался. Когда Джесса, выкрикивая его имя, обвилась вокруг него всем телом, Сент-Джон утратил всякую сдержанность, зная, что демон стал бессильным, уничтоженный чистым сердцем этой женщины. – Джесс!
Возглас вырвался у него, когда его тело отозвалось свободным падением в сладостную бездну, какого он никогда не испытывал. Этот безумный миг обрушил барьеры, которые Сент-Джон считал несокрушимыми. Он снова оказался не прав. Гораздо позже Сент-Джон понял, что мерзкие воспоминания, ранее связываемые им с подобного рода интимностью, больше никогда не вырвутся из клетки. Перед лицом столь чистой радости у них не оставалось ни единого шанса. Они будут взаперти навсегда, бессильные против страсти и решимости женщины в его объятиях.
Джесса чувствовала себя так, будто наконец завершила картину, которую начала рисовать много лет назад. Она не могла быть закончена прежде, но была прекрасна, несмотря на задержку.
Ее тело все еще дрожало от наслаждения, и хотя Джесса могла никогда не узнать, чего она лишилась, если бы Сент-Джон не вернулся, она всегда знала, что с ним ей будет лучше всего.
И она оказалась права.
Этот день Джесса не забудет никогда. Они пережили целую гамму чувств – от яростного желания в первый раз до более сдержанного и спокойного удовлетворения в последний, когда Сент-Джон, оставаясь внутри ее, перевернулся на спину, предоставив ей контроль – дар, который она смогла полностью оценить только, позже.
Другой аспект случившегося Джесса осознала, когда они приехали назад в Сидар и она увидела один из плакатов ее кампании.
– По-моему, – заметила Джесса, – немало любопытных в городе хотело бы узнать, чем занималась их кандидатка.
– Не позволяй им.
Джесса посмотрела на него так, как не осмеливалась смотреть с тех пор, как они сели в его машину, потому что каждый раз ее тело реагировало так яростно, что это почти смущало.
– Я не уверена, что это не написано у меня на лбу.
К ее удивлению, его лицо на мгновение осветила улыбка. Сент-Джон не смотрел на нее, и Джессе очень хотелось знать, не испытывает ли он те же реакции, что и она.
– Проблема? – спросил Сент-Джон.
– Может быть, – честно ответила Джесса. – Сидар маленький город, а я считаюсь хорошей девочкой. Никто не предполагает, что я способна уехать и заниматься любовью…
– Со мной? – предположил он, когда она умолкла.
– С кем угодно. Но если бы они знали и тем более знали, кто ты…
Сент-Джон кивнул, понимая, что она имеет в виду.
– Не думаю, что я не вижу всей иронии, – усмехнулась Джесса. – Честный чудесный секс по обоюдному согласию может обеспечить мне проигрыш на выборах гнусному извращенцу.
– Чудесный? – переспросил Сент-Джон. Эта реакция была настолько нормальной, что Джесса едва не засмеялась от переполнявшей ее радости.
– Более чем чудесный. Это превзошло мои самые смелые мечты, но не удивило меня. Я знала, что с тобой это будет так.
– А я не знал, что это может быть так. С кем бы то ни было.
Слова не были объяснением в любви, но и его устах прозвучали именно так.
Впервые Джесса позволила себе надеяться, что у них есть шанс оставить позади прошлое, исключая приятные воспоминания.
Шанс – это все, что она хотела.
Джесса наблюдала за мальчиком и собакой, думая, что зрелище было бы веселым, не будь ситуация столь отчаянной. Тайлер мог бросать мяч правой рукой и радостно проделывал это почти пятнадцать минут, а неутомимый Мауи находил мяч, где бы тот ни приземлялся, часто прыгая через большое бревно, лежащее поперек двора, и бежал назад, явно рассчитывая на продолжение игры.
