— Поезжай за ним, а я останусь…
Не дожидаясь его ответа, я покинула машину. Герман забористо выругался и сказал, открыв окно:
— Провожу его и вернусь, а до той поры, будь добра, посиди на скамеечке и забудь про телефон. Сдается мне, Стасик и сам уже успел позвонить.
— Позвонить? — не поняла я.
— Для кого-то он оставил дверь открытой, — ответил Герман и весьма поспешно удалился. Через минуту я смогла убедиться в правоте его слов: между порогом и дверью лежал спичечный коробок.
Я устроилась на скамейке возле соседнего подъезда, все еще не зная, как поступить: звонить в полицию или дождаться возвращения Германа. В одном он был прав: объяснений не избежать и далеко не все в моем рассказе полиции придется но душе. Карпецкий оставил дверь открытой, значит, кто-то должен появиться здесь с минуты на минуту.
Я все еще вертела мобильный в руке, когда во двор въехала «Скорая». Тревожные синие всполохи отражались в окнах, машина промчалась мимо меня и затормозила возле подъезда, откуда недавно вышел Стас. Двое медиков переговариваясь торопливо скрылись за дверью, их слов я не расслышала и, признаться, растерялась окончательно, перестав понимать, что происходит. Сидела на скамейке, вытянув шею, водитель «Скорой» прохаживался в нескольких метрах, но видеть меня за кустами сирени не мог, закурил, пнул дважды колесо и вернулся в кабину.
Через десять минут во дворе появилась еще одна машина «Скорой помощи», двое мужчин с носилками вошли в подъезд. События развивались так стремительно, что оценить их я не успевала и продолжала теряться в догадках. Прошло еще минут десять, дверь подъезда вновь распахнулась, я увидела врача, а вслед за этим появились мужчины с носилками. Я вздохнула с облегчением, светлые волосы девушки растрепались, голова слегка запрокинута, значит, она жива, мертвым лица принято закрывать. Ее как раз загружали в «Скорую», когда я поравнялась с первой машиной.
— Что случилось? — спросила громко. Врач посмотрела на меня с сомнением.
— Подруга?
— Соседка, — ответила я.
— Передоза у твоей соседки, вот что.
Захлопали двери, заработали двигатели, и машины покинули двор. Я подумала позвонить Герману, но тут он сам появился. Распахнул дверь джипа и сказал:
— Значит, все-таки «Скорая», а не менты? — Он, должно быть, встретил их по дороге. — Жива, дуреха.
Я села рядом с ним и вздохнула, вдруг разом почувствовав усталость, хотелось закрыть глаза и провалиться в сон.
— Где Карпецкий? — задала я вопрос.
— В своей квартире. Свет в окне погас, наверное, спит наш мальчик.
— Он накачал ее наркотой…
— Ага, — перебил Герман. — Или она сама накачалась. Думаю, девушка была уже на полпути к блаженству, решила добавить перед ночью любви и вырубилась. Стасик здраво рассудил, что покойник ему в квартире ни к чему, и поспешил отвезти ее по месту жительства.
— Мне казалось, они не были знакомы раньше…
— Ну и что. Может, адрес она назвать успела, или в сумке был ее паспорт. Если он поволок ее сюда, значит, был уверен, что девица живет одна. Не то выгрузил бы где-нибудь на остановке. «Скорую» он вызвал, находясь в ее квартире, и позаботился, чтобы врачи могли войти. Большого человеколюбия товарищ.
— Он не хотел ее убивать, — сказала я, хотя надобности в этом не было.
— Разумеется, иначе бы не потащил к себе. Но это вовсе не значит, что с выбором подозреваемого мы промахнулись. Все свидетельствует против него: приторговывает наркотой, скорее всего, сам наркоман…
Я поймала себя на мысли, что Германа не слушаю, то есть я его, конечно, слышала, но смысл сказанного не доходил до меня. Девушка жива… жива… жива… повторяла я, воспринимая это как личную победу.
— Эй, — позвал Герман. — Ты спишь, что ли?
— Она жива, — сказала я вслух и улыбнулась.
— Ага. У нее еще все впереди. Сегодня, даст бог, с того света вытащат, а завтра с новыми силами в тот же клуб… Кстати, наркоманы тоже семя дьявола или у них родословная попроще?
— Слышал выражение «ибо не ведают, что творят».
— Может, их еще пожалеть? Ведают, не сомневайся. Давай-ка лучше подумаем, что нам теперь со Стасиком делать. Сдавать ментам? Возьмут с поличным на его торговлишке, а там, глядишь, и в прочих грехах покается. Если он наркоман, в СИЗО ему придется несладко. Ломка, долгие беседы со следователем… Я бы предпочел еще немного за ним понаблюдать, но болтаться за парнем двадцать четыре часа в сутки нам не по силам, даже если мы разделимся.
— Есть другой способ.
— Да? Какой?
— Познакомиться с ним поближе.
— Намекаешь на то, что он падок на блондинок?
— И в клубе должен появляться часто, приглядывать за бизнесом.
— Идея неплохая, вот только удастся ли ее осуществить?
— Считаешь, что с ролью соблазнительницы я не справлюсь? — серьезно спросила я.
— Справишься. По мне, так тебе стоит лишь взглянуть, и мужик сознания лишится, я-то уж точно.
— Значит, проблем не будет.
— Да? А как же твои обеты? — криво усмехнулся он.
— Я не собираюсь заводить с ним роман, достаточно немного заморочить голову.
— Ну, тут тебе нет равных.
Должно быть, он ожидал, что я начну возражать, но я лишь пожала плечами.
На следующий день Герман отправился к дому, где жил Карпецкий. Самого Стаса так и не увидел, но его машина стояла во дворе. Мы рассчитывали, что вечером он появится в клубе, и не ошиблись. После вчерашнего происшествия ему следовало соблюдать осторожность, но он, как видно, пребывал в уверенности, что девушка будет молчать.
Ровно в девять его машина тормозила возле «Зодиака». В клуб мы прибыли вдвоем с Германом, но еще на входе разделились. Герман устроился за столиком в глубине зала, а я за стойкой. К тому моменту Карпецкий уже прочно обосновался на своем обычном месте, вертел в руках стакан и болтал с барменом. Мазнув взглядом по физиономии Стаса, я заказала виски и со скучающим видом наблюдала за танцующими. Карпецкий посмотрел на меня раз, другой, а потом начал откровенно пялиться, на губах его блуждала улыбка, но далее выразительных взглядов он заходить не спешил. Я делала вид, что его не замечаю, зато старательно изображала нервозность, хмурилась, поправляла прическу, поглядывая то на часы, то на входную дверь.
Места рядом со мной, которые до этого занимали две болтливые девчонки, освободились, и Стас тут же занял одно из них, наклонился ко мне и спросил:
— Он опаздывает?
— Она, — вздохнула я и посмотрела на него с интересом, а потом нерешительно улыбнулась. Стас был из тех мужчин, которым победы над женщинами давались легко, и мою улыбку он тут же расценил как готовность завязать знакомство. Я достала мобильный, набрала номер Германа и сказала, отвернувшись от Карпецкого:
