— Пошел ты...— процедил сквозь зубы Джон и попытался протиснуться мимо Риверса, но Майкл не отступил.— Пропусти меня.
— Успокойся,— невозмутимо произнес Риверс.— С Сарой все в порядке, она просто испытала шок.
— Прочь с...
Они начали бороться, толкать друг друга; когда Сара встала, Майкл перестал удерживать Джона и шагнул в сторону.
— Сара,— Джон попытался обнять девушку.— Сара... Она вырвалась.
— Пусти меня.
— Он солгал тебе про Мэриджон! Это неправда!
Она ничего не ответила. Джон набросился на Риверса:
— Что ты сказал ей? Риверс засмеялся.
Джон сжал пальцами плечи Риверса.
— Что ты сказал ей?
— Достаточно, чтобы убедить ее в необходимости как можно скорее покинуть Бариан. Ничего больше.
— Что, черт возьми, ты...
— Во всяком случае, я не говорил ей, что смерть Софии наступила не в результате несчастного случая. Я не сказал Саре, что Софию столкнул с горной тропинки в обрыв человек, по какой-то причине желавший заткнуть ей рот.
— Слушай, ты...
Джон обезумел от ярости. Риверсу пришлось защищаться.
— Ради Бога, Джон!
— Джон! — испуганно закричала Сара.
Он тотчас остановился, посмотрел на нее; грудь его тяжело вздымалась.
— Он сказал тебе? — тихо спросил Джон.— Сказал тебе? Она прислонилась к скале; у нее осталось сил только на то, чтобы кивнуть головой. Она даже не сознавала в точности, что она подтверждает. Где-то далеко, в другом мире, Риверс засмеялся над паникой, охватившей Джона. Сара ощущала лишь мурашки страха, ползавшие по спине. Джон повернулся к Риверсу.
— Как ты посмел? — выдохнул он.— Ты любишь Мэриджон. Мы все договорились десять лет тому назад о том, что никто не должен знать правду. Ты сам сказал — Для Мэриджон будет лучше, если никто не узнает о том, что мы с ней...
Он замолчал.
— Джон,— в голосе Риверс а зазвучали жесткие предостерегающие ноты.— Джон.
— Продолжай,— взволнованно закричала Сара.— Что вы с Мэриджон...
— Брат и сестра,— измученно выдохнул Джон и тут же, охваченный ужасом, добавил: — Господи, ты не знала?
Джастин добрался до гаража на попутной машине; ему хватило денег расплатиться с механиком, который согласился подвезти его к автомобилю с канистрой бензина.
Солнце уже скрылось. Сумерки сгущались.
— Похоже, это должно помочь,— сказал механик, закрывая капот.— Заводите.
Зажужжал стартер. После нескольких вспышек мотор заглох окончательно.
— Странно,— с интересом в голосе произнес механик.— Похоже, карбюратор неисправен. Стрелка показывала, что бензин кончился?
— Нет,— сказал Джастин.— Но она приближалась к нулю. Я подумал, что указатель немного врет.
— Странно, — с растущим любопытством повторил механик, снова поднимая капот. — Посмотрим...
Сара бежала, не останавливаясь. Вереск царапал ей ноги; девушку окружал мрак, легкие ее разрывались от одышки. Наконец она увидела освещенные окна Бариана и поняла, что ей удалось вырваться из темноты корнуолльских холмов.
Она с трудом переступила через порог и, прислонившись к стене, замерла у лестницы, чтобы перевести дыхание. В висках девушки пульсировала кровь, глаза ее были закрыты. В холле появился Макс Алекзандер.
— Сара! Что случилось? Что с тобой?
Она опустилась на ступеньку лестницы, не стесняясь своих слез; холл поплыл перед ее глазами, в горле застрял комок, девушка задрожала от плача.
— Сара...
Макс подошел к ней, обнял за плечи.
— Скажи мне, в чем дело. Если я могу тебе помочь...
— Где Мэриджон?
— Наверно, моет посуду после обеда. Почему ты спрашиваешь?
— Макс, ты можешь...
— Что? —спросил он.— Скажи, что я должен сделать.
— Я... я хочу уехать отсюда. Ты отвезешь меня в Сент-Ивс или Пенза не — куда угодно...
— Сейчас?
— Да,— прошептала она, борясь со слезами.— Сейчас.
— Но...
— Мне надо побыть одной и подумать,— сказала она.— Мне надо подумать.
— Понимаю. Да, конечно. Хорошо, я заведу машину. Иди собирай вещи.
Ослепленная слезами Сара кивнула; он помог ей встать.
— Справишься сама?
— Да. Да, спасибо.
Он подождал, пока она не добралась до второго этажа, затем вышел из дома. Сара услышала, как заскрипел гравий под его ногами.
Она прошла в свою комнату. Ее маленький чемодан лежал в шкафу. Раскрыв его и попытавшись решить, что следует положить туда, она интуитивно ощутила, что в спальне появился кто-то еще.
— Макс,— она резко обернулась.— Макс, я... Это был не Макс, а Мэриджон.
Молчание, казалось, воцарилось в комнате навечно.
— Что такое? — неуверенно произнесла наконец Сара.— Что тебе надо?
Дверь со щелчком закрылась. Женщина повернула ключ в замке и прислонилась к дверной панели. Где-то зазвонил телефон, но никто не снял трубку.
— Я слышала твой разговор с Максом,— сказала Мэриджон.— Я поняла, что должна поговорить с тобой.
В комнате снова стало абсолютно тихо, затем Мэриджон внезапно произнесла:
— Если ты покинешь сейчас Джона, это будет самое худшее, что ты способна сделать. Он любит тебя, ты нужна ему. Никакие события прошлого не изменят этого.
Мэриджон подошла к окну и уставилась в темноту, за которой скрывалось море.
— Во всем была виновата София,— сказала Мэриджон.— Он любил ее, нуждался в ней, но она бросила ему в лицо обвинение. Ей было легко допустить ошибку, потому что она никогда не любила его по-настоящему, не понимала его. Но ведь ты любишь Джона, верно? Знаю, что любишь. Ты не похожа на Софию. Увидев тебя в первый раз, я это сразу поняла.
Сара задыхалась. Ее легкие ныли от напряжения, ногти вонзились в ладони.
— Я хочу, чтобы Джон был счастлив,— сказала Мэриджон.— Это все, чего я хочу. Я подумала, что он будет счастлив, приехав сюда с тобой. Решила, что, если мы соберемся здесь снова, ничего плохого не произойдет, потому что воспоминания станут для нас предостерегающим барьером. Но и я, и Джон ошиблись; больше это никогда не повторится. Он уезжает завтра — ты это знаешь? Я никогда больше его не увижу. Мне это точно известно.
Она коснулась пальцами штор, потрогала тонкую ткань, по-прежнему глядя в ночной мрак.
— Я не знаю, что я буду делать,— сказала она.— Я не позволяла себе до сих пор думать об этом. Понимаешь... как это объяснить? Вероятно, лучше воспользоваться самым простым языком, не прибегать к осторожным, ничего не значащим фразам. Все дело в том, что я не могу жить без Джона, а он прекрасно может обходиться без меня. Я всегда это знала. Любовь тут совершенно ни при чем. Но это все же существует, это — реальность.
