Ладно, что-то я отвлеклась от темы. Поставив чемоданы, мы присели на дорожку и вызвали носильщика. Носильщик погрузил наши чемоданы на тележку и повез их в багажное отделение… Так. Стоп. Мне кажется, что плясать нужно именно отсюда. В багажном отделении наши вещи лежали ровно два часа. Все это время мы провели на пляже, прощались с романтикой. Значит, мы лежали на море, а вещи стояли в багажной комнате. Доступ в багажную комнату есть у всех носильщиков, да и она постоянно открыта. Туда может пройти любой. Если не любой, то, дав совсем немного долларов, туда уж точно может пройти кто пожелает. Хотя это довольно непросто. Во-первых, нужно зайти в отель с большой лодкой, вернее с большим пакетом. А во-вторых, нужно выйти с тем же самым пакетом, набитым моими вещами, и опять же пройти мимо охраны. Теоретически это возможно, а вот практически… Кто знает… По крайней мере, два часа – это очень хороший срок. Этого времени достаточно для того, чтобы сделать подмену. Только кому это нужно? Кому это нужно, это уже второй вопрос. И ответить на него я вряд ли смогу. По крайней мере пока… Быть может, Ромка мне что-нибудь разъяснит. Хотя по этому поводу у меня есть свои соображения.
Если Иксель мертв и Роман щупал у него пульс, которого не было, значит, Иксель не мог написать эту записку. Тогда кто ее написал? Ее мог написать тот, кто видел, как мы совершили это преступление… Но кто мог видеть? Дождь, горы, там вообще никого не было. Кто мог знать, как зовут турка, которого мы убили? Кто мог знать, в каком отеле мы живем, в каком номере и как выглядит наш багаж? В принципе знать, как выглядит наш багаж, совсем не обязательно, потому что, прежде чем поставить наш багаж в багажную комнату, носильщик прикрепил на наши чемоданы бирки с номерами нашей комнаты. Получается, что достаточно знать номер нашей комнаты…
Какова цель того, кто делает с нами подобное? Чего именно он добивается? Если он был свидетелем нашего преступления, что совершенно маловероятно, но другая версия пока не приходит мне в голову, значит, его конечной целью будет шантаж… Другого просто не может быть. Если он не шантажирует нас сейчас, значит, он будет шантажировать нас позже, а пока он нас просто пугает.
Неожиданно у меня перед глазами предстал тот человек в черном, который тогда на море помахал мне рукой. Казалось бы, ну что тут такого? Человек просто помахал мне рукой… Но при воспоминании об этом человеке у меня тут же возникали какие-то страхи и какие-то совершенно неприятные ассоциации.
В этот момент дверь в ванную открылась, и на пороге появился мой муж. В одной руке он держал бутылку вина, а в другой пустой бокал. Посмотрев на мужа удивленным взглядом, я дунула на собравшуюся рядом со мной пену и осторожно спросила:
– Вить, ты чего? Я уже собралась вставать. На кухне и выпью…
Но муж не обратил никакого внимания на мои слова. Он дрожащей рукой налил полный бокал вина, быстро его выпил, тут же налил мне и как-то возбужденно посмотрел на меня.
– Вить, ты чего?
– Выпей.
– А что за спешка? Я люблю пить вино медленно и наслаждаться его вкусом. Я не могу пить его, как воду.
– Выпей.
Я только сейчас поняла, что мой муж совершенно меня не слышит.
Вынув из воды руку, я тут же сдула налипшую на нее пену, взяла бокал и сделала несколько быстрых глотков.
– Что случилось-то?
– Я знаю, где я видел эту чертову лодку и кто нам ее засунул, – проговорил он возбужденным голосом и пристально посмотрел мне в глаза.
– Что?
– Ева, я все знаю…
Больше всего на свете мне хотелось закрыть глаза, нырнуть в ванну и остаться в этой воде навсегда. Я смотрела на мужа стеклянными глазами и думала, что, если он еще будет стоять у меня над душой и говорить то, что я совсем не хочу слышать, я обязательно сотворю подобное.
– Вить, у тебя там ничего не горит? – спросила я с металлом в голосе. – Мне кажется, чем-то горелым пахнет.
– Не может быть. Я все отключил. Ева, ты хоть слышишь, о чем я с тобой говорю?!
Вместо того чтобы ответить на заданный вопрос, я прищурилась и процедила сквозь зубы:
– Вить, ты даже не можешь себе представить, как я устала от этой проклятой лодки и от тебя с твоими подозрениями.
– Но я здесь ни при чем. Я просто обо всем догадался. Мне вообще непонятно твое нежелание говорить на данную тему. Ты идешь в отказ, и все.
– Я устала.
– Думаешь, я не устал?! Я тоже страшно замотался, но тем не менее готовлю ужин и обдумываю ситуацию.
– В том-то и дело, что ты зря об этом думаешь. Дай голове отдохнуть.
– И все же мне хочется, чтобы ты услышала то, о чем я догадался.
Меньше всего на свете мне хотелось слушать догадки своего супруга, но я прекрасно понимала, что другого выхода у меня просто нет. Виктор сел рядом с ванной на корточки и нервно заговорил:
– Ева, арифметика тут проста.
– Какая еще арифметика? – Я даже не открыла глаз.
– Ева, нам эту гадость положили в чемодан совсем не в аэропорту Анталии. Там бы это просто физически было некому сделать. Сама посуди. Мы подошли к регистрации в тот момент, когда она уже заканчивалась, а затем сразу прошли на посадку. Рейс не задержали. На то, чтобы вытащить все содержимое твоего чемодана и засунуть в этот чемодан лодку, требуется определенное время. Я думаю, что в аэропорту этим просто некому заниматься. Да и там порядки построже. Это сделали в отеле.
– Что? – Услышав про отель, я тут же открыла глаза.
– Я говорю, это сделали в отеле. Я въехал в это только сейчас.
– И каким образом ты в это въехал?
– Около двух часов наши вещи находились в багажной комнате, в которую, если так разобраться, был свободный доступ. Конечно, для того чтобы создать видимость неприкосновенности багажа, ее закрывают на ключ, но я видел, что носильщики постоянно складируют в нее вещи, а это значит, что большей частью она открыта. Ты только подумай! Это сделали носильщики! А скорее всего, это сделал именно тот носильщик, который вез наши вещи. Мне его морда сразу не понравилась. У меня еще почему-то возникло жуткое желание заехать ему в рыло.
– С какой стати?! – Признаться честно, я никогда не слышала от Виктора подобных речей.
– Я хотел заехать ему в рыло! – повторил мой супруг. – Капитально и со всей силы. Одним ударом сбить с ног. Меня самого удивило подобное желание. Он наши вещи привез в багажную комнату и, как только мы ушли на море, сразу учинил шмон. Подумал, мол, все равно уезжаем и чемодан откроем только в Москве. Ты ж у меня женщина дорогая, и у тебя все очень классное, начиная от косметики и нижнего белья и заканчивая нарядами, поэтому он остановиться не смог. Теперь в твоих шмотках весь его аул ходить будет. Все многочисленные родственники и сестры. Они же в эти отели работать приезжают с аулов. И этот гаденыш для смеху сунул нам эту дырявую лодку, которую выкинули в помойку работники пляжа. И это в таком дорогом отеле! Представь, что делается в дешевых! Даже страшно подумать. Вот тебе и пять звезд!
