и неприятное пробуждение, забылся день, проведенный на болотах, остался только этот момент. Кристально ясный, переформатированный новым желанием, и словно встали в ином порядке стеклышки в калейдоскопе.
Я двинулась вперед. Вот под ногами хлипкие доски – шаг, еще один, еще… Один из них меня подловил – я провалилась. Потому что наступила на середину, и прогнившая доска треснула. Одна моя нога свесилась вниз – некритично, скорее, неприятно. И еще неприятнее, что, вытягивая ее, я порезала штаны и кожу об острый край. Ерунда.
Прицельно смотрел с того берега Арид – мол, в следующий раз будешь помнить о центре тяжести. Да, этот мужик умел учить так, чтобы не забывалось. Ступая далее по краям, избегая новых провалов, я набирала скорость. Потому что впереди прыжки, впереди пропасть… Свай было восемь, по четыре с каждой стороны. Значит, будет четыре «перелета».
Чего я не ожидала, так это того, что они так сильно шатаются. Если первые три раза я приземлилась на центр бревна и меня почти не качнуло, то на последнее подошвами я оперлась неточно и потому оттолкнулась от него криво…
Я бы не долетела до берега. Может, долетела бы, но сорвалась с обрыва, повисла бы на секунду на пальцах, а после вниз.
Но мою, протянутую вперед в поисках опоры руку, встретила жесткая и горячая рука командира. Она же дернула вперед, она же поставила на твердую почву.
И в который раз за этот длинный день хотелось опуститься на землю, остаться одной, прикрыть глаза и сказать себе: «Всё, Дэйзи, всё… Мы это сделали».
– Можешь же, – произнес низкий голос над ухом.
Мою ладонь в своей Арид держал дольше, чем полагалось. В своем сухом и теплом кулаке – стабильном, надежном и нерушимом, как защищающий от ветра бункер. И это чуть-чуть излечило.
* * *
(J2, Coleen McMahon – No One Like You (Stripped Version))
Не верилось, что я пришла к тому, о чём мечтала, – покою. Мне думалось, что мы поедем «домой», но машина, срезав километр-полтора через лес, уткнулась в поляну. И на ней же, на этой поляне, нас накрыла ночь. Здесь было всё для относительно комфортного отдыха: бревна у костровища, чурки, порубленные в дрова. Чувствовалось, что Арид коротает здесь время не впервые, и я ему тихо позавидовала. Тут уютно трещало пламя, и перемигивались над головой звезды. Поднимался вверх дым; изредка взвивались замысловатыми траекториями и гасли непослушные искры.
Они напоминали мне меня: такой же резкий старт, как мой перед тем «гнилым» мостом. Такой же резкий выдох и угасание в конце. Если бы не Арид, я бы никогда не решилась прыгать по сваям, но он действительно показал мне, что я могу.
Удивительный человек. Его хотелось убить. Его хотелось любить. Второе особенно сильно после того, как мне на плечи был накинут плед, после того, как возник из багажника переносной холодильник, в котором нашлись не то толстые сосиски, не то сардельки – нечто мясное. Они уже вращались на шампурах сбоку над углями, чтобы не сгореть; командир колдовал над банками с кашей.
Он готовил наш вечерний «полдник». Видимо, действительно поздно освободился сам. Теперь, когда я наконец отогрелась и телом, и чуть-чуть душой, хотелось поговорить. Так всегда случается, когда сидишь ночью у огня, когда тот, кто рядом, уже больше друг, чем враг. И я спросила о том, что интересовало меня более всего: злободневной теме дня – конечно, о «заложниках».
– Во сколько ты отпустил пленных?
Арид строгал ножом палочки – хотел их приладить у очага. С какой целью, я пока не разобралась.
– Около пяти.
Я вспомнила, что «купалась» в шестнадцать сорок одну. Значит, он сделал это раньше, чем я нашла все пять лент.
– Но я к тому времени отыскала только четыре…
– Я знаю. – Он помолчал с загадочным видом. – Я верил, что ты, так или иначе, соберешь их все.
Верил, значит.
– Так и скажи, что не собирался их убивать.
Взгляд Арида – это как шифрованная карта, на которую смотришь в упор, но не знаешь, сокровище под крестиком или бомба.
– Убивать их не было смысла. Они оба были «чистыми».
«Чистыми?» – что это означало. На предмет чего «чистыми»?
– О чем ты говоришь?
– Каплис и Донован не вели двойную жизнь в «Квадроне». Я отпустил их сразу после того, как выяснил это.
– Двойную жизнь?
Наверное, я о чем-то не знала. Или не могла сложить два и два, сбоил утомленный сегодняшним днем мой внутренний анализатор. Арид крутил сардельки, поворачивал их то одним боком к жару, то другим. Каша в банках грелась рядом. Я бы не удивилась, если бы в багажнике машины отыскалось все, что требуется для ужина и ночлега: тарелки, вилки, стаканы, газовая горелка, палатка. И даже надувные матрасы.
Я не решалась спрашивать больше, что-то останавливало меня. Иногда Арид менялся сильно, даже кардинально, если тема затрагивалась неверная. Но сегодня он был на удивление спокоен, расслаблен. Продолжил сам:
– Ты же хотела узнать, что случилось на самом деле? Я расскажу тебе.
Почему-то беспокойство усилилось. «Он снова потребует мою личную историю взамен?» Я не готова была ей делиться. Ни с кем и никогда. Но командир на меня даже не взглянул. Вращая шампуры, он заговорил.
– Пять лет я тренировал бойцов «Квадрона». Пять долгих лет. Я не спал ночами, если было нужно, я вставал с зарей и ложился с ней же. Или вообще не ложился. Я делал из обычных людей супербойцов и гордился этим. И их достижениями. Я знал о своих подопечных всё: их слабые и сильные стороны, я знал их мысли и желания, знал, когда можно надавить, когда стоит остановиться. Я выжимал из них максимум. И никто не выполнял задания лучше нашего отряда.
«Так было», – зависло в воздухе.
Готовые сардельки, уже порядком запеченные, отправились на пластиковую тарелку – я оказалась права насчет посуды, – но Арид, вместо того чтобы протянуть еду мне или заняться ей сам, достал сигареты. Он курил, сидя на корточках, и пламя делало его глаза оранжевыми, очень живыми. Казалось, через зрачки виден вход в почти замурованное персональное чистилище.
– А потом в составе очень высоких чинов появились «тени» – люди, которые хотели, чтобы «Квадрон» стал работать не только на благо общества, но и на их личные финансовые счета. Они же решили заменить меня Ларденом. Но так как сместить меня по физическим показателям он был не состоянии, то бойцам – тем самым бойцам, которых я обучал, – приказали меня «убрать».
Какая-то жуткая история разворачивалась в моем сознании, почти неправдоподобная. Чтобы «свои» напали на генерал-майора? Наверное, недоверие крупными буквами прорисовалось на моем лице, но Арид не разозлился. Он лишь хмыкнул.
– Сложно в это поверить, так? Мне тоже было сложно. Каждый из тех, кто поднял на меня впоследствии оружие, был мне другом. Так я считал. Но им хорошо заплатили и приказали сделать так, чтобы всё выглядело «случайностью». Вражеской пулей.
Все это мне было сложно переварить и дерьмово слушать, потому что когда-то на меня тоже нападали «свои», и подобные предательства не забываются никогда. Очень смешанные изнутри прорывались чувства – негодование, удивление, злость, печаль…
– Почему тебя решили заменить Ларденом?
– Потому что я не продавался. А он – да. – Арид стряхнул пепел, и в запах кострового дыма вплелся чуть сладкий коньячный аромат. – «Тени» знали, что я не позволил бы своим людям выходить на новые «секретные» задания.
– Какие именно задания?
– Сопровождение наркокартелей.
Вот теперь у меня в горле встал шершавый ком глины – быть не может. Быть не может, чтобы наши… Наши… Мой мозг заработал в гиперактивном режиме. А кто из них был «нашим»? И чьим? Все бойцы разные, характеры разные. Некоторые из них падки на деньги. Кому-то кровавые бани – важнее заработков.
– Сколько? – спросила я хрипло. – Вербованных?
– В четырех подразделениях почти пятьдесят процентов.
Каждый второй?
Арид смотрел на мое удивленное и напряженное лицо с невеселой улыбкой.
– Я не призываю тебя в мой рассказ верить, капрал Джейн. Но вчера ты спросила про то, что случилось на самом деле. И я ответил.
Проблема заключалась не в том, что я ему не верила, а в том, что я верила. По какой-то причине, избрав этот путь интуитивно, ни секунды не сомневалась в том, что Арид говорит правду.
– Почему…
– Почему я жив? – он по обыкновению читал мысли. – Почему они не смогли меня убить? Потому что я прочел всё, что собирается случиться, по их лицам. И был готов. Нет, меня ранили, конечно, но я ушел. А теперь до сих пор вот принимаю «гостей». Потому что мешаю новому «Квадрону» жить. Теперь вся эта история для тебя имеет смысл? Сложились детали?
Детали сложились.
Значит,
