— А я о чем говорил! — поддержал Эйлис Уоррен. — Такую рекламу за деньги не купишь!
— Наверное, Уоррен прав, — согласилась Линда.
— Не знала, что вы с ней друзья, — сказала Рената.
— У нас много общего, — заявила Эйлис, обуреваемая странной потребностью защитить женщину, совершенно ей не симпатичную.
— Что же именно у вас с ней общего? — поинтересовался Марк преувеличенно шутливым тоном.
— Например, Джейсон Тэлбот, — отпарировала Эйлис, возмущенная тем, как смеет Марк контролировать или оценивать ее знакомства.
Разговор замолк, и за столом воцарилась неловкая тишина. Эйлис подняла взгляд на Марка и увидела, что серые глаза его потемнели, хотя лицо и сохраняло бесстрастное выражение. На секунду она смутилась. Что такого она сказала?
— Слушайте, Мелани отлично знает, что любит ничтожество, но ничего не может с этим поделать. Я очень хорошо понимаю ее — сама испытала нечто подобное. И потому я ей сочувствую. Не так уж она плоха, если относиться к ней по-доброму.
Эйлис показалось, что все рядом облегченно вздохнули. На Марка она не смотрела, но чувствовала на себе его пристальный взгляд.
— Сочувствовать Мелани — дело зряшное, — неожиданно холодно заявила Рената. — Ты слишком сердобольна, Эйлис.
Марк промолчал, Джайлс же строго нахмурил брови:
— Лучше держаться от Мелани подальше, иначе хлопот не оберешься.
— Давайте сделаем заказ, не то поздно будет! — Уоррен сделал знак, подзывая официанта.
Эйлис медленно и незаметно передвинулась на стуле подальше от Марка. Она постаралась, чтобы волосы, упав на плечо, загородили ее лицо. Все были в прекрасном настроении и веселились, но ведь они ничегошеньки не знают об унизительных условиях Марка.
Линда же, напротив, придвинула свой стул к стулу Уоррена и негромко сказала:
— Спасибо, что пришел на презентацию. Для меня это было крайне важно.
— Я всегда верил в твой талант, — сказал Уоррен, глядя в фиалковую синеву ее глаз. Он старался, чтобы голос его звучал легко и равнодушно.
Линда положила руку на плечо Уоррена.
— Последние семь лет я расплачиваюсь за свою ошибку. Каждый день я корила себя за глупость, которую совершила.
— Почему же в таком случае ты не ушла от него?
— Из-за Холли. Она — единственная радость в моей жизни с тех пор, как я рассталась с тобой.
— Но ты бросила ее почти на два года? — Уоррен не представлял себе, как может мать оставить такого маленького ребенка и видеться с ним только в краткие наезды. Это признак какой-то глубокой моральной испорченности, душевного изъяна. Когда-то он был околдован красотой Линды, ее потрясающей чувственностью, действовавшей на него столь магически, что он просто не замечал ее недостатков. Теперь другое дело.
— Я бросила Холли, — голос Линды дрогнул, — ради ее же блага. Когда мы с Дэвидом развелись, я осталась без денег и без всякой возможности как-то зарабатывать на жизнь. Найджел Хантер дал мне шанс. Найти другую, столь же выгодную работу было бы попросту невозможно. Я вынуждена была постоянно ужиматься и экономить, постоянно клянчить деньги у родственников на педагогов для Холли. И при этом я знала, что, идя работать к Найджелу, я за несколько лет смогу сколотить начальный капитал для создания собственного модельного бизнеса. Здесь на это ушли бы десятилетия. Но, поступив к Найджелу, я должна была разъезжать по всему миру. Для Холли лучше было жить у моего брата. Здесь она ходила в детский сад, играла со своими двоюродными братьями и сестрами, рядом с ней были мои родители, которые ее обожают. Но сожаления о прошлом я оставила позади. Я вернулась домой, и жизнь началась заново. Если дашь мне еще один шанс, ты об этом не пожалеешь.
Уоррен не отвечал. Искренность Линды была очевидна. Он чувствовал, что хочет ее простить, но что-то мешало ему забыть ее предательство.
Сидевший напротив Марк спросил Эйлис, вынудив ее взглянуть на него:
— Еще вина?
— Нет... спасибо, — ответила Эйлис, принужденно улыбаясь. Марку больше не удастся обмануть ее. Он может сколько угодно говорить о постановке с Джайлсом и Ренатой и обсуждать с ними детали, но она, Эйлис, знает, что на самом деле он мечтал зарубить идею на корню.
Когда подали кофе и крепкие напитки, Эйлис поняла: оттягивать разговор с Ренатой дольше нельзя. Если Рената станет возражать, то Эйлис надо знать об этом прежде, чем озадачивать адвоката деталями договора.
— Кстати, Рената, в договоре есть один очень неприятный пункт. Если ты не согласишься на него, то все отменяется.
И второй раз за этот вечер за столом воцарилось напряженное молчание, все уставились на нее с удивлением и досадой.
— Какой еще пункт? — спросила Рената, и в голубых глазах ее промелькнуло недоумение.
— Ты... и я должны будем проходить еженедельные освидетельствования на предмет наркотиков. — Эйлис не могла скрыть возмущения.
Губы Ренаты внезапно растянулись в веселой, счастливой улыбке:
— Ах, это! А я-то думала, что действительно возникли серьезные препятствия.
— И тебя не возмущает это безобразие.
— Это вообще моя идея.
— Твоя идея?! — Кровь отхлынула от лица Эйлис, и сразу же снова ее бросило в жар.
— Да. Спортсмены в Америке проходят же тесты, почему бы и нам не перенять это? По крайней мере никто не сможет бросить в нас камень.
Перегнувшись через стол, Рената дотронулась до руки Эйлис, но взгляд ее был обращен в сторону Марка:
— Вы что, ничего не объяснили Эйлис?
Эйлис с невольным раздражением взглянула на нее. Как это Марку удалось убедить Ренату в том, что эта омерзительная идея исходит от нее? Эйлис смерила Марка холодным, презрительным взглядом.
— Вам отказывали в финансировании из-за той истории с наркотиками, — объяснил Марк.
— Сведения просочились в деловые круги, — сказал Джайлс с серьезным видом. — Не успели мы вернуться в Лондон, как здесь все уже знали о ночном визите полицейских. «Ллойд» внес вас обеих в черный список еще до окончания съемок.
— В черный список? Как это? — еле слышно пролепетала Эйлис.
— Вам, то есть всякому проекту с вашим участием, отказано в страховке, — пояснил Марк. — И все из-за той истории.
— Тогда каким же образом произведена страховка моей пьесы?
— Мы страхуем ее самостоятельно, — ровным голосом объяснил Марк. — Кому платить за все наши проблемы, как не нам?
Эйлис понуро сидела над чашкой кофе. Вот, значит, как — черный список! Но почему же Стивен ничего ей не сказал? Ведь он должен был знать об этом.
Пока Джайлс платил по счету, Уоррен наблюдал за Марком и Эйлис. Похоже, в их отношениях не все так просто, чем это представила ему Линда. Да и вообще, прав ли он, поощряя интерес Марка к Эйлис? Он заметил, что, когда вся компания шла к выходу, они не обменялись ни словом. Подкатил «Астон-Мартин» Уоррена, и они с Марком принялись прощаться. Уоррен намеренно обращался ко всем сразу, не выделяя Линду. Когда они оба уселись в машину, Уоррен услышал стук в стекло. Это была Линда. Он опустил стекло, и она просунула голову в окошко.
