— А как же ваш друг? — спросила она. — Мистер Бланшар. Норм, так, кажется?
— Ах это, — Хэммонд рассмеялся, — никогда о таком не слышал.
— Вы его выдумали?
— Точно, и я даже не представляю, откуда вдруг всплыло это имя.
— У вас хорошее воображение.
— Мне надо было придумать что-нибудь правдоподобное. Чтобы все выглядело так, будто мы вместе. Что-то такое, что позволило бы вам уйти со мной танцевать.
— Вы могли просто пригласить меня на танец.
— Мог, но это было бы скучно. И у вас был бы шанс мне отказать.
— Что ж, еще раз спасибо.
— И еще раз не за что. — Он ловко избежал столкновения с другой парой. — Вы из этих мест?
— Не совсем.
— Но у вас южный акцент.
— Я выросла в штате Теннесси, недалеко от Нашвилла.
— Приятное место… И музыка неплохая. — “Отличный разговор, Кросс, — мысленно поздравил себя Хэммонд. — Просто блестящий”.
На последнее банальное замечание женщина даже не ответила, и он не винил ее. Если он будет продолжать в том же духе, то она уйдет с площадки раньше, чем кончится музыка. Хэммонд снова избежал столкновения с другой парой, выполнявшей сложный поворот, и не нашел ничего лучше, чем спросить:
— Вы часто здесь бываете?
Женщина поняла, что он шутит, и улыбнулась той самой улыбкой, которая могла бы превратить Хэммонда в полного идиота, если он не попытается держать себя в руках.
— Честно говоря, на такой ярмарке я была последний раз подростком.
— Я тоже. Я помню, что как-то забрел на ярмарку с приятелями. Нам было лет по пятнадцать. Мы еще тогда пытались купить пиво.
— И тогда вы были на ярмарке в последний раз?
— Нет. Я был еще на одной с подружкой. Я специально повел ее в павильон ужасов, чтобы пообниматься с ней.
— И у вас получилось?
— Господь свидетель, я очень старался. Но мне всегда попадались девушки, которые… — Его голос оборвался, он почувствовал, как женщина напряглась. — Наши друзья так легко не сдаются, верно?
И точно — трио морских пехотинцев стояло у края танцплощадки и самым внимательным образом наблюдало за ними, потягивая пиво.
— Что ж, если бы они так легко шли на попятный, наша национальная безопасность оказалась бы в опасности. — Хэммонд улыбнулся молодым людям, прижал женщину покрепче и провальсировал мимо них.
— Вы не обязаны меня защищать, — сказала она. — Я и сама могла бы справиться с ситуацией.
— Я в этом не сомневаюсь. Любая привлекательная женщина должна уметь отваживать нежелательных кавалеров. Но вам очень не хотелось устраивать сцену.
Она подняла на него глаза.
— Вы наблюдательны.
— Что ж, дело уже сделано, так почему бы нам не наслаждаться танцем?
— Вероятно, вы правы.
Она согласилась танцевать, но напряжение не спало. Она не оглядывалась через плечо, но Хэммонд чувствовал, что ей этого очень хочется.
И он задумался над тем, что она станет делать, когда музыка закончится. Кросс ожидал, что его вежливо, но решительно пошлют подальше. К счастью, певец исполнял длинную, слезливую балладу. Голос у него был непрофессиональный и слабенький, но он знал все слова. Что же до Хэммонда, то, с его точки зрения, чем дольше длился танец, тем лучше.
Партнерша отлично ему подходила. Ее макушка была на уровне его подбородка. Кросс сразу почувствовал ту невидимую преграду, которую она установила между ними, как только он обнял ее, хотя ему очень хотелось прижать ее покрепче.
Его рука лежала у нее на пояснице, ее рука — без обручального кольца — оставалась у него на плече. Они двигались в такт медленной музыке.
Их бедра случайно соприкоснулись, и Хэммонд ощутил прилив желания, но это можно было контролировать. Он бы мог как следует разглядеть ее грудь в низко вырезанном декольте, но он был достаточно джентльменом, чтобы не смотреть. Но его воображение рисовало перед ним заманчивую картину, живое изображение билось в мозгу, словно бабочка о стекло лампы.
— Они ушли.
Ее голос прервал мечты Хэммонда. Когда он сообразил, что она сказала, то оглянулся и увидел, что морских пехотинцев поблизости нет. Да и песня уже кончилась, музыканты отложили инструменты, и руководитель ансамбля попросил всех не расходиться, пообещав еще музыку и песни после небольшого перерыва. Другие пары направились к столикам или к бару.
Женщина опустила руки, и Хэммонд сообразил, что все еще обнимает ее за талию. Ему ничего не оставалось, как отпустить ее.
— Теперь я никому не позволю говорить, что рыцари перевелись, — заметила она. Хэммонд улыбнулся:
— Но если укрощение драконов снова войдет в моду, забудьте об этом. Женщина улыбнулась и протянула ему руку:
— Я ценю то, что вы для меня сделали.
— Я получил удовольствие. Спасибо вам за танец. — Он пожал ей руку. Женщина повернулась, чтобы уйти. — Э… — Хэммонд бросился за ней в толпу.
Они подошли к выходу, и Хэммонд подал ей руку, чтобы помочь спуститься с деревянного помоста — жест любезный, но совершенно бесполезный, поскольку до земли было совсем близко. Он пошел с ней рядом.
— Я могу угостить вас пивом?
Женщина улыбнулась, но отрицательно покачала головой.
— Тогда, может быть, покатаемся на чертовом колесе? Она не замедлила шаг, но искоса посмотрела на него:
— В павильон ужасов не приглашаете?
— Не хочу рисковать, — с улыбкой ответил Хэммонд, ему показалось, что женщина согласится. Но он рано обрадовался.
— Спасибо, но мне в самом деле пора ехать.
— Вы же только что приехали.
Она резко остановилась и обернулась к нему. Откинув голову назад, она посмотрела на него неодобрительно. Заходящее солнце зажгло золотистые искры в ее зеленых глазах. Она чуть прищурилась, прикрыв глаза темными ресницами. “Потрясающие глаза”, — подумал Хэммонд. Прямые, честные и.., сексуальные. И в это мгновение удивительно проницательные. В них светился вопрос. Рыжеволосая красавица хотела знать, откуда ему известно, когда именно она приехала.
— Я заметил вас сразу, как только вы вошли в павильон, — признался Хэммонд.
Она долго смотрела ему в глаза, потом опустила голову. Вокруг них толпились люди. Мимо пробежали мальчишки, чуть не сбив их с ног и подняв столб пыли, закрутившийся вокруг них. Малышка в коляске заплакала во весь голос, когда воздушный шарик вырвался из ее крошечных пальчиков и устремился вверх. Девочки-подростки, украшенные татуировкой, прошли мимо, демонстративно смоля сигареты, громко разговаривая и сквернословя.
Они не обращали ни на кого внимания. Какофония ярмарки, казалось, не проникает в их мир.
— Мне показалось, что вы тоже меня заметили. Словно по волшебству она расслышала его почти шепотом произнесенные слова в шуме и гвалте всеобщего веселья. Женщина не смотрела на него, но Хэммонд увидел, что она улыбается, услышал смущенный смешок.
