— Не переживай, и выброси из головы все те глупости, которые ты себе напридумывала! — Словно угадав мои мысли, преувеличенно жизнерадостно сказала Анна. — Сережа добрый , веселый и очень отзывчивый человек. Немного взбалмошный, безответственный, но хороший, правда! Вот увидишь, с его возвращением наша жизнь станет только лучше… — Потом помолчала и уже тише добавила. — Не вешай нос, глупышка, я тебя в обиду не дам. У Сергея много полезных знакомств, он сможет что-нибудь придумать с твоими документами…
— Конечно, Ань…. Конечно. — Я чмокнула подругу в щеку и обняла за плечи. — Ты не думай, что я не радуюсь, не такая уж я и эгоистка. Я же знаю, с каким нетерпением ты дожидалась возвращения мужа… Да и я ведь уже не та испуганная лопоухая девчонка, которую ты приютила и накормила три года назад. Посмотри на меня, я ведь уже самая настоящая женщина. Мне уже восемнадцать и в крайнем случае сама могу начать устраивать свою судьбу.
— Молчи уж, женщина! — Рассмеялась Анна. — Уж позволь пока мне еще немного о тебе позаботиться. Ладно? Не лишай меня радости и счастья материнства. Сегодня я кстати с юристом как раз встречаюсь, он обещал проконсультировать меня насчет того, как тебе в возможно более короткие сроки гражданство Российское оформить можно. Не век же тебе жить без нормальных человеческих документов. Насколько я понимаю, с Литвой тебя ничего особенно не связывает… Ну все пока, я побежала, буду поздно. Ужин на твоей совести. — Она с улыбкой выпорхнула за дверь.
Слова Нюси меня ни сколечко не успокоили, если быть откровенной. Не то чтобы я не верила ее рассказам о муже… Скорее всего Анюта была искренна со мной. Она любила своего обожаемого Сережу и возможно не замечала многого из того, что прекрасно видели другие… По крайней мере во дворе практически ни один человек не отзывался о Сергее Петровиче Ковалеве, как о светлом и хоть каплю положительном персонаже… Намекали, что пока его не арестовали за грабеж он нередко колошматил Нюсю, да так, что бедняжке приходилось спасаться бегством и какое то время прятаться у сердобольных соседей. Он много пил, дебоширил частенько и совсем не любил работать… Тунеядец, алкаш, изверг и проходимец — такие слова об Анином муже мне чаще всего приходилось слушать за порогом ее квартиры… Поэтому возвращения Сергея я ждала со страхом и невыразимой тоской, хоть и старалась немного успокоить себя тем, что люди далеко не всегда справедливы и честны, вот и меня многие долго считали чуть ли не воровкой и преступницей, а я ведь совсем ничего плохого им не сделала, просто обстоятельства так сложились… А Анин муж и вовсе попал за решетку, такое клеймо на всю жизнь может испортить мнение окружающих о человеке…
* * *
— Да ты самая настоящая красотка! — Небрежно бросил Сергей, — Только пользоваться этим похоже еще совсем не научилась.
Я потупилась: неизвестно и не понятно , одобрение это или осуждение? Во всяком случае , разглядеть это в темных пронзительных глазах Аниного мужа было невозможно.
Да, знакомство наконец состоялось. Это произошло в первый же полдень освобождения Сергея. И не где-нибудь , а в шикарнейшем ресторане отеля «West» , куда захотел поехать Ковалев и куда всех нас привез на своей машине Георгий, или Жорж, как называли его Аня с мужем, самый первый и верный друг Сергея Ковалева. Нюся всю дорогу отчаянно волновалась:
— Ну послушай, Сереж, ну давайте выберем что-нибудь поскромнее… У нас наверное даже денег не хватит, чтобы расплатиться по счету. Ведь это же, ты просто не знаешь, теперь стал чуть ли не самый дорогой ресторан города. Смотри, какие здесь сидят господа и дамы, как шикарно оформлен зал. Смотри-смотри какие чудные официанты! Самые настоящие ковбои — совсем как в том вестерне, который мы с Элей смотрела неделю назад.
Официанты и в самом деле были одеты ковбоями — в кожаных брюках с широкими поясами , на которых болтались кобуры пистолетов, в замшевых безрукавках поверх цветных рубах. По стенам висели в живописном беспорядке лассо, рога животных, седла и уздечки.
Один из ковбоев окинул нашу компанию таким оценивающим и хмурым взглядом, что мне стало не по себе. Один только Сергей чувствовал себя вполне непринужденно. Он потрепал Нюсю по худенькой шейке:
— Не трусь, малышка. Теперь я с тобой и тебе обеспечена королевская жизнь. Никаких забот, одни радости. У нас сегодня есть, чем заплатить. А значит, нам станут прислуживать не хуже, чем этим твоим расфуфыренным типам.
Он повернулся к Жоржу, крепенькому коротышке неопределенного возраста.
— Надеюсь, ты Жорик , раздобыл к нашей встрече достаточно монет? Не оставишь же ты своего лучшего друга без праздничного обеда?
Георгий сделал широкий жест:
— Все, что тебе угодно, Серж! Сегодня твой день, гуляй, бабки есть… А завтра, ….завтра , что подкинет господь бог.
И он расхохотался, откинувшись на спинку стула.
— Ну и отлично.
Сергей направился к уютному столу в глубине мягко освещенного зала, «ковбой» тотчас подскочил и отодвинул для нас обитые светлой кожей стулья. В то время, как мы рассаживались, Сергей уже погрузился в изучение меню.
— Черт возьми, покуда мы там хлебали тюремную баланду , вы здесь на воле не дурно питались, — объявил он довольно громко. Нюся испуганно глянула на «Ковбоя» , но он даже бровью не повел. — До чего же мне опротивела тамошняя жратва! — Сергей похоже, специально , с какой то даже гордостью упирал на свое совсем недавнее и на мой взгляд вовсе не завидное прошлое. — Ну уж сегодня я попирую, дорогуши мои! У них тут в меню разные штучки из американского среднего запада, но я предпочитаю французскую кухню, а на закуску русскую икру и тушеную индейку. А потом — омар в яичном соусе, петух в красном вине, мороженое…
— Ты что , один собираешься все это заглотить? — Вмешался со своей всегдашней насмешливой миной Жорж. — А про нас ты не забыл? Мы тоже люди и хотим есть, между прочим не меньше, чем ты!
— Можете выбирать, я разрешаю! — Великодушно разрешил Сергей , развалившись на стуле.
Пока он и Жора заказывали немного удивленному «ковбою» чудовищное количество разных блюд, я смогла спокойно рассмотреть того, от которого, я это чувствовала, будет теперь зависеть моя жизнь.
Сергей с первой же минуты поразил меня своей великолепной и небрежной самоуверенностью, мягкой звериной походкой не слишком молодого леопарда, непринужденной элегантностью, с которой он мог носить даже потрепанные вещи, а главное — главное почти не скрываемым убеждением , что все в мире — все удовольствия, все радости жизни существуют только для него одного. Он не должен делать ничего, чтобы все это как то заработать и заслужить…. Ну разве что пальцем пошевелить раз или два…И глаза его, какие то веселые, залихватски-беспощадные, тоже сильно меня поразили.
