разочаровалась. Он не стремился к прощению своего сына. Он хотел самоутвердится за счёт его достижения. Он не хотел быть просто отцом своего сына, он хотел быть отцом Майкла.
– Ты же узнала, что он мой сын, – Филипп отвёл глаза вверх, вспоминая, – четыре года назад. Когда Кимберли была ещё жива. Если он узнает, что ты не сказала ему о его матери и отняла у него шанс увидеть свою мать в живую.... мне уже страшно за тебя. Ты боишься за себя, боишься, что он возненавидит тебя за это.
Амелия ощутила как больно кольнуло в груди. Одна только мысль об этом леденяло душу. Это было причиной множества её бессонных ночей. Это было то, что гложило её последние четыре года «Мама Майкла». На минутку она застыла приходя в себя, затем взяла в руки пальму уверенности.
– Вы правы, я очень боюсь, что Майкл отвернется от меня, я боюсь потерять его за выбор, которую я сделала ради него и мамы, но знаете чего я боюсь больше всего, – Амелия обдумывала каждое слово, ведь они должны были дать максимальное воздействие на собеседника,– я боюсь, что это погубит его чувства. Ведь он прежде всего человек и имеет эмоции. Его благополучие для меня важнее всего и пусть я проживу остаток жизни боясь и дальше, но он будет защищён от этой ядовитой истины. Мистер Паркер, – Амелия понизила голос и умоляюще посмотрела на него, – вы ничего не дали ему как отец, и сейчас у вас действительно есть шанс сделать для него что-то. Не раскрывайте ему истину. Она обернётся для него глубокой душевной травмой, – Филипп даже не представляет как сильно Амелия хотела, чтобы Майкл знал, что они с ней родные друг другу. Сколько раз она хотела рассказать ему об этом. Но она не поставит свои интересы выше его интересов.
Филипп стоял молча и даже через хорошо скрываемую призму невозмутимости, Амелия видела как какие-то чувства зашевелились у него внутри. Он долго смотрел на неё, а потом сказал.
– Ты здорово рискуешь, девочка. Советую тебе хорошо подумать. Если он узнает твою роль в этой истории, ты потеряешь его безвозвратно, – в его голосе можно было уловить что-то на подобии сожаления. Он нажал на кнопку лифта и пока они спускались он поправил галстук. Амелия, наблюдая за ним, удивилась схожести манер отца и сына. Такая же грация и аккуратность рук при движении. А эта осанка! Они управляли своей физиологией так гармонично, что со спины представляли картину древнеримского императора. Это был наивысший уровень физического интеллекта. Наконец лифт доехал до нижнего этажа и Филлип вышел из кабины.
– До свидания, Амелия.
Четыре года назад
– Дядя, а где сейчас Кимберли? – голос Амелии уже был спокойным. Глаза уже высохли от слёз, а дыхание восстанавливалось.
– Она живёт в Юте.
– Дядя, пожалуйста узнай мне ее адрес. Я должна проведать её.
– Амелия, ты уверена? Почему ты хочешь её проведать?
– Я должна позаботиться о ней. Я должна знать, что с ней всё в порядке.
– И ты собираешься ехать в Юту одна?
– Да.
– А что ты скажешь маме?
– Я что-нибудь придумаю. Пожалуйста, дядя, я должна с ней поговорить.
– Моя хорошая, – Питер поцеловал её в лоб. – Хорошо, завтра же я отправлю тебе её точный адрес.
– Спасибо, дядя.
Следующим утром Амелия уже прилетела в Юту. Солт Лейк сити, район Глендейл.
Дом Кимберли представлял собой типичный двухэтажный коттедж с пристроенным гаражом среднестатистической американской семьи. Но их двор выделялся среди соседских особым убранством и систематичностью. Идеальная лужайка с густым природным ковром был таким ровным, что казалось садовник отмерял линейкой каждый дюйм травяного покрова. Под окнами дома были обустроены прекрасные цветы различной цветовой гаммы. А на веранде стояла деревянная скамейка качалка. Внешне дом выглядел таким опрятным и даже на расстоянии от него веяло приятной, уютной атмосферой.
Амелия позвонила в дверь. Никто не отвечал. Ей пришлось позвонить ещё раз. Через минуту дверь открыла красивая женщина средних лет. Худощавая, высокая с каштановым цветом волос до плеч. Белокурая с большими выразительными глазами. Она даже не посмотрела через внутреннюю стеклянную дверь и не спросила кто там, прежде чем открыть. Она просто распахнула дверь.
– Извините, блендер был включён, я не слышала, – голос её был доброжелательный. На руках она держала кухонное полотенце.
– Ничего, я не долго ждала, – Амелия тоже пыталась быть максимально доброжелательной, чтобы не спугнуть её. – Миссис Робертс,– она носила фамилию бывшего мужа, – я Амелия. Амелия Форбс,– глаза женщины, которые несколько секунд назад выглядели беззаботными моментально увеличились в размере. Она узнала её.
– Я приехала просто познакомиться с вами, – поспешила успокоить её Амелия.
– Как ты нашла меня? – Кимберли уперлась за ручку двери, она продолжала сохранять спокойствие, несмотря, на настигшую её неожиданность.
– Мой дядя Питер помог мне найти вас. Мы можем поговорить? – осторожно спросила она.
– Заходи, – уверенно вставила миссис Робертс.
Изнутри дом оправдывал ожидания, падающие снаружи. Он был достаточно большой. У входа была лестница ведущая во второй этаж, большие окна с выходом на передний и задний сад. Обои в постельных тонах и мебель бежевого оттенка.
– Садись, Амелия, – женщина указала на кресло рядом с окном. – Я принесу нам что-нибудь выпить. Амелия послушно села и разглядывала картины висевшие на стене. Там были фотографии с колледжа, с участия в спортивных состязаниях, она, полагалось, серьёзно занималась плаванием. Вот она с грамотой в руках на котором написана
«Шахматный турнир , первое место». Далее фотографии с родителями, с мужем, с собакой. Здесь она прыгает с парашюта. А здесь она на фоне египетских пирамид. Вот это поворот! Почему-то Амелия представляла её себе совсем другой. Реальность была далека от ожидания как Цефея от солнца. Она представляла её посидевшей, бедной женщиной, с морщинками под глазами оставленную совестью за то, что отказалась от своего ребёнка. Тусклый и разваливающийся серый дом. Но не тут то было!
– Я принесла нам прохладного лимонада. Сегодня жарко. Ты, наверное, хочешь пить.
– Спасибо большое, – Амелия сделала глоток освежающего чая со льдом.
– Миссис Робертс, как вы уже поняли, я сводная сестра Майкла, – она решила не ходить вокруг до около и говорить на прямую.– Я узнала, что мы не родные меньше двух недель назад. Дядя Питер рассказал мне всё и вот я здесь.
– Если ты приехала в надежде увидеть мои слезы и раскаяния, то зря, – женщина скрестила пальцы рук и вальяжно уселась на кресле.
Амелия не ожидала такой реакции и была немного ошеломлена.
– Мне не нужны ваши слёзы. И я
