Несколько часов назад Тристан отослал Гэри и новую гувернантку в парк, а сам принял Дженнингса, пришедшего с очередным отчетом. Дженнингс еще не определил источник скандальных слухов о Гарете, но выяснилось, что печатник закрыл свою типографию сразу после выхода памфлета и очень «вовремя» перебрался в Уэльс.
По словам Дженнингса, Гарет и Фиск занимались своими обычными делами и герцог редко покидал дом. Зато Фиск ежедневно посещал Энсли, что, по мнению Тристана, было вполне естественно – ведь адвокаты постепенно возвращали Гарету все его имущество. Кроме того, Фиск еще дважды побывал в «Ковент-Гардене», но Дженнингс так и не узнал, что за человек открывал ему дверь, хотя выяснил, что Фиск всегда приходил после окончания репетиций спектакля «Генрих Восьмой». Дженнингс предполагал, что он встречался с одной из актрис, а человек, открывавший дверь, помогал любовникам.
Но самым интересным стало известие о том, что три дня назад Фиск гулял в Гайд-парке. Гулял в тот самый день, когда он, Тристан, встретился там с Софи.
Может, Фиск следил за ними по приказу Гарета? Но если так, то Гарет уже узнал об их встрече. Неужели снова запер ее в доме?
Тристан прижался лбом к оконной раме и скрипнул зубами. Как же он ненавидел себя за неспособность защитить ее. Впрочем, она и сама могла защитить себя… Но ему недоставало простого общения с ней. И конечно же, тепла ее тела…
Внезапно какое-то движение внизу привлекло его внимание. Оказалось, что это Фиск и Энсли поворачивали за угол. Фиск казался высоким и стройным рядом с кругленьким поверенным – тот сегодня был во фраке крайне непривлекательного, но модного красновато-коричневого цвета. Дойдя до крыльца его дома, они остановились и о чем-то поговорили. Затем поверенный вручил своему спутнику небольшой запечатанный пакет, и Фиск сунул его в нагрудный карман. После чего они пожали друг другу руки, и Энсли направился обратно. Фиск же воззрился на фасад дома и простоял так довольно долго. Причем лицо его при этом… Тристан никогда прежде не видел подобного выражения у обычно улыбчивого и добродушного мистера Фиска. Сейчас лицо его было искажено лютой ненавистью. Но откуда такая злоба? Почему?..
Тристан судорожно сглотнул; ему стало не по себе.
А Фиск наконец-то подошел к двери, и через несколько минут в комнату вошел Стидмен.
– Мистер Фиск просит принять его, милорд, – сообщил дворецкий.
– Да, разумеется. Просите.
Стидмен кивнул и закрыл дверь.
Тристан подошел к буфету красного дерева, чтобы налить себе бренди. Услышав шаги, он повернулся к двери. Разумеется, Фиск изобразил обычную доброжелательность. Тристан же проговорил:
– Добрый день, Фиск. Бренди?
Визитер с любезной улыбкой поклонился.
– Добрый день, милорд. Нет, спасибо, я не буду пить.
И тут Тристан вдруг сообразил, что никогда не видел Фиска пьющим спиртное. Ни портвейна, ни обычного бренди. Ни даже вина за обедом.
– Значит, вы трезвенник, мистер Фиск?
– Совершенно верно, – кивнул гость. – Я пытаюсь избегать спиртного и табака.
Тристан повертел в пальцах свой бокал.
– Позвольте спросить: а почему?
Фиск с невозмутимым видом ответил:
– Потому что мой отец был пьяницей. А мы, я имею в виду себя и своего брата, мы находили его поведение омерзительным. Особенно его поведение по отношению к нашей матери.
– Вот как? Очень жаль, сэр…
Фиск улыбнулся и добавил:
– Мой отец давно умер, и я его почти не помню. Знаю только, что не хотел бы походить на него.
– Да, разумеется. Это вполне понятно. – Тристан указал на кресла: – Прошу, устраивайтесь поудобнее, сэр.
Фиск опустился в одно кресло и скрестил ноги. Тристан же устроился напротив, на диване.
– Откуда вы родом, Фиск? – спросил он.
– Из Лидса, милорд.
– И ваша матушка все еще живет там?
– Нет, милорд. Моя мать скончалась от воспаления легких несколько лет назад.
– А ваш брат жив?
Гость долго молчал. Наконец ответил:
– Он был лейтенантом в армии его величества и погиб при Ватерлоо.
– Простите. Очень сожалею.
– Спасибо, милорд.
– Итак… – Тристан откашлялся. – Что же привело вас сюда в этот прекрасный день?
Фиск пожал плечами.
– Откровенно говоря, я просто проходил мимо и захотел посмотреть, как вы поживаете, милорд.
Тристан вежливо улыбнулся; он-то видел лицо Фиска перед тем, как тот вошел в дом.
– Я здоров, спасибо, – ответил хозяин. – И я очень доволен, что сумел нанять прекрасную гувернантку для сына.
– Чудесные новости! – Фиск просиял. Мгновенно став серьезным, заявил: – Но я имел в виду вашу разлуку… с герцогиней. Наверное, вам сейчас очень трудно. Только не обижайтесь, милорд. Я просто хотел узнать, не могу ли чем-то помочь.
– Я ценю ваше участие, – процедил Тристан сквозь зубы. Пожав плечами, добавил, откровенно солгав: – Знаете, я решил, что не стоит сидеть на месте. И собираюсь покинуть город.
– Оставить Лондон в то время, когда вы готовитесь подать апелляцию?! – поразился Фиск.
– Ну, видите ли, мои адвокаты говорят, что шансы оспорить решение суда почти равны нулю, так что… – Тристан снова пожал плечами.
– Я тоже так думаю, милорд, – кивнул Фиск. – И поверьте, я очень сожалею.
– Спасибо, сэр, – кивнул Тристан.
После некоторого раздумья гость спросил:
– Значит, вы намерены покинуть Лондон, хотя сессия парламента в полном разгаре?
– Думаю, так будет лучше. Хочу исчезнуть хотя бы на время. Пока сплетни не улягутся.
– Да, понимаю, милорд. Ведь теперь, когда по городу ходят слухи о вашей встрече с ее светлостью в Гайд-парке… – Заметив гримасу Тристана, гость резко вскинул руку. – Нет-нет, милорд, не собираюсь уведомлять Кола о ваших свиданиях.
– Свиданиях? – с угрожающим видом переспросил Тристан. – Одна случайная встреча в Гайд-парке – это свидание?..
– Разумеется, нет, милорд. Я просто неудачно выразился.
«Но зачем Фиск следил за Софи, если не собирался рассказывать обо всем Гарету?» – думал Тристан. Постучав пальцами по подлокотнику дивана, он спросил:
– Ведь вы не станете распространять ложь, которая может повредить репутации герцогини?
Глаза Фиска превратились в круглые карие озера.
– Конечно, нет, сэр! Я всего лишь хочу уберечь хрупкие нервы Гарета… от нового удара. Последнее время он просто не в себе, и ситуация усложняется приездом его тетки и сестры.
