— Послушай Сэма, Джейк. Ступай домой.
Джейк оставил его слова без внимания и снова взялся за бурбон, и тогда Веда отобрал у него бутылку.
— Дружище, шторм быстро надвигается.
Словно в подтверждение его слов замигали огни.
— Я буду спать прямо здесь, — промычал Джейк.
— Нет, не будешь. Ступай спать в свою постель. — Эрни подошла к нему и стала вытирать липкую стойку грязной тряпкой, толкнув бедром Джейка. — Сегодня ты слишком пьяный, чтобы сгодиться в моей.
Биг Веда и Сэм загоготали. Джейк шлепнул ее по обширному заду.
— Хочешь на спор, детка? — Он ухмыльнулся из-под соломенной панамской шляпы и одним глотком опустошил оставшийся бурбон. — На двух континентах не найдется женщины, которая когда-либо выгоняла меня из своей постели.
— Ну а я тебя выгоняю, — твердо заявила Эрнестина, разворачивая широкие плечи. — Сделай нам всем одолжение, милый, и ступай домой. — Несмотря на строгость, в ее голосе сквозила и нотка нежности. — Я закрываю, а то начнется дождь и потечет крыша. Ступай, уже почти два часа ночи, и я хочу спать.
Джейк поднялся и опрокинул стул. Чертыхаясь под нос, нагнулся, чтобы поднять его. Он так не напивался несколько месяцев и теперь чувствовал себя, как в аду. Краешком сознания он понимал, что утром будет еще хуже, и боялся этого, как боялся и грома, который уже рокотал над головой.
Дождь ворвался в кантину, когда Джейк открыл дверь и, шатаясь, вышел в бурную ночь. Сверкнула молния, расколовшая небо, и перед ним внезапно возникла промокшая женская фигура.
— Святители небесные! — Джейк остановился, глядя, как женщина без сил прислонилась к стене хижины. — Откуда ты такая выползла?
— Они… за… мной… — хрипло и с отчаянием произнесла женщина.
Он постоял под дождем, моргая и раздумывая, не померещилось ли ему, что перед ним опустилась на колени женщина, в мокрых волосах которой запутались морские водоросли.
— Заходи. — Он махнул на дверь широким жестом. — Они уже закрывают, но я уверен, что старуха Эрни нальет тебе добрую порцию.
— Нет, прошу тебя. — Она поднялась на ноги и бросилась к нему, вцепившись в его руку. Джейк увидел, что она была напугана до умопомрачения. Ее бил озноб, так что зуб на зуб не попадал. Даже в темноте он видел, что у нее синие губы, а дышит она часто и прерывисто, со всхлипами. — Они не должны… найти меня. Они убьют… меня. Ты должен… мне помочь.
— Ты не к тому обращаешься, детка. Я не из героев. — Он попытался отойти, в голове у него все перемешалось. Он не принимал всерьез ее слова, но выглядела она и впрямь перепуганной.
Она вцепилась в него железной хваткой и, похоже, не собиралась отпускать его руку.
— Неужели ты не понимаешь? — Она почти кричала, когда ветер едва не сорвал шляпу с его головы. — Они убьют меня!
Джейк ухватился за шляпу и, прищурясь, поглядел на нее. «Этого мне еще не хватало. Бабьей истерики. Видимо, ненормальная какая-то. Только вот откуда она взялась?»
Туристские лодки на Монтине не останавливаются. Остров слишком мал и находится далеко от популярных маршрутов. Тут только шестьдесят шесть жителей, и он знает их всех. И все-таки перед ним не призрак, а живая, промокшая насквозь, испуганная женщина с умоляющими глазами, вцепившаяся в него с выражением яростного отчаяния на лице.
— Залезай, — проворчал он, ткнув пальцем в джип, криво припаркованный на гравиевой дороге. — Ложись на заднее сиденье и не высовывай голову, что бы ни происходило.
Джейк был пьян, но не настолько, чтобы не смотреть на дорогу, когда мчался мимо раскачивающихся мангровых деревьев. Дождь хлестал в ветровое стекло. Время от времени он слышал, как женщина стучит зубами на заднем сиденье.
«Во что я влип, черт побери? — думал он, круто поворачивая руль, когда проносился с ревом мимо бухты Монаха. — Мне это нужно, как тропическая лихорадка».
Действие бурбона уже улетучилось, восприятие обострилось, когда он смотрел в зеркало заднего вида, не видно ли сзади фар машины.
«Постой-ка». Может, у детки галлюцинации, накачалась наркотиками, как те, чей самолет разбился в Обезьяньей долине, когда они пытались легко и быстро заработать миллион?
Объезжая уже наполнившиеся водой рытвины на посыпанном гравием шоссе, он свернул на почти незаметную, заросшую травой дорогу, ведущую к его хижине.
— Это не «Уолдорф», но там сухо, тепло и нет посторонних, — сказал он, распахивая дверцу джипа.
Женщина, примостившаяся сзади, подняла голову и оглядела деревянный домик на сваях.
— Они скоро начнут меня искать, — прошептала она.
Джейк помог ей пройти по покрытой трещи-тми цементной дорожке, и, когда они поднимались по шатким ступенькам дома, он поддерживал ее за талию. Усадив ее на потертый диван, он вручил ей одеяло и с минуту постоял, рассматривая гостью.
«Черт побери, ей требуется не только одеяло». Ее спортивный костюм разорвался, намок и прилип к телу. Икота прекратилась, но зубы все еще стучали, словно кастаньеты, а волосы, в которых запутались трава и водоросли, висели, как змеи у горгоны Медузы, вокруг грязного лица, покрытого синяками. Она явно прошла через ад, но почему? Кто загнал ее в этот ад? Какие обстоятельства вынудили ее попасть в такую передрягу?
— Ты меня не понял, — повторила она, раскачиваясь вперед и назад на диване. — За мной охотятся. Ты должен позвонить в полицию.
— Постой-ка, куколка. Мне придется звонить в морг, если ты не переоденешься в сухую одежду. — Он подошел к картонной коробке, которая стояла возле стены рядом с небольшим обеденным столом, порылся в ней и извлек мятую теплую рубашку из серой махровой ткани. — Переоденься в ванной — вон там. А я тем временем сварю кофе.
Он сделал четыре шага и, оказавшись в примыкающей к комнате маленькой кухне, поставил на газовую плиту алюминиевую кастрюлю.
— Сейчас отведаешь фирменный напиток Джейка! — крикнул он, когда она заковыляла в ванную. — Крепкий черный островной кофе моментально вернет тебя в стан живых.
«Какого черта я разыгрываю из себя няньку перед этой мокрой курицей, влипшей Бог весть в какую историю? С каких это пор я сделался сэром Галахедом?»
Ему самому было не по себе. В голове пульсировала тупая боль. От внезапного удара грома и налетевшего в ту же секунду порыва ветра хижина зашаталась. Свет замигал, и Джейк порылся в буфете, отыскивая свечи и спички. Он решил разогреть густую похлебку из моллюсков, приготовленную на ужин. Он подумал, что горячая пища ей не помешает.
Когда он вернулся в комнату, держа в руках две кружки кофе, она уже переоделась в рубашку и лежала на диване, прикрыв ноги одеялом.
