Будильник остановился еще вчера вечером. Мои наручные часы тоже были не заведены. Я позвонила в службу точного времени и выяснила, что в настоящее время в Москве половина десятого. На работу я должна была явиться полчаса назад.
Мои чувства, наверное, очень напоминали раскаяние пьяницы, который в очередной раз дает себе зарок – никогда не напиваться. И сам не очень верит, что сдержит слово. Я сидела, вцепившись в волосы, и тихо гудела себе под нос. Хотелось топать ногами и плакать. Господи, в кои-то веки мне повезло и я устроилась работать именно туда, куда мечтала! И чем я занимаюсь?! Второй день подряд опаздываю, только потому, что никак не могу поделить дела на чужие и свои. В результате все время занимаюсь чужими.
Я сняла трубку. Набрала свой рабочий номер. Невнятно объяснила, что приеду через час (интересно, каким образом я успею все сделать за час? Умыться, переодеться, добраться до работы?!). Но Валерия Львовна меня оборвала:
– Надя, причина неявки на работу может быть только одна. Это собственные похороны.
– Да сегодня как раз похороны… – промямлила я, не зная, что еще ответить.
Она попросила объясниться. И я (куда деваться?) рассказала, что перед Новым годом у меня погиб друг, сегодня утром его должны хоронить, но я, конечно, не пойду, потому что прямо сейчас побегу на работу. И еще раз прошу меня простить. Такое больше не повторится.
Ее реакция меня удивила. Наверное, произвел впечатление мой замогильный, голос, потому что Валерия Львовна вдруг сказала:
– Ладно, до обеда можешь не являться, все равно начальства не будет. На этот раз я тебя прикрою. Но тебе придется остаться после работы. Так что, Надя, никаких поминок.
Я даже не нашла слов, чтобы ее поблагодарить. А Валерия Львовна напоследок сообщила, что они не звери. С этим трудно было не согласиться.
Я тут же перезвонила Ксении. Она, конечно, давно была на ногах. Единственное, чего я боялась, что церемония начнется слишком рано и я не успею. Но кремация была назначена на полдень. Я перевела дух.
– Ты приедешь? – спросила Ксения. Голос у нее был ровный, тон скорее деловитый, чем подавленный.
– Конечно! Только скажи куда.
Она объяснила, как добраться до крематория. И попросила не приносить цветов.
– Ведь могилы не будет, сама понимаешь, – сказала она. – Может быть, это и к лучшему. Не знаю. Он сам так хотел. Удивительно, что он успел подумать и об этом. Я вот, например, еще не знаю, какие бы хотела похороны. А стоило бы позаботиться заранее.
Еще она сообщила, что народу будет очень много – во всяком случае, прийти собиралось человек сто. Родственники, друзья, друзья друзей.
– Словом, вся его тусовка. Некоторых я даже вспомнить не смогла. – Она вздохнула. – Сомневаюсь, что и они его хорошо помнят. Да дело не в этом. Понимаешь, меня уже замучили вопросами: правда ли он посадил к себе в машину проститутку? Ты представляешь, каково это слушать?
Народу правда было очень много. Так что затеряться в этой толпе – пара пустяков, а затеряться хотелось. Я не могла встретиться глазами с Ксенией. И с Юлей. Я была виновата перед обеими. Одну я почти выдала, от другой все скрыла. И я стояла в сторонке, глядя на гроб, стоящий на кафельном постаменте. В первых рядах я рассмотрела Артура, рыжего парня, который сегодня сменил свою майку «Нирвана» на простую черную. Там же я заметила отца Ивана, нескольких пожилых женщин, плачущих навзрыд. Кульминацией, конечно, было прощание с покойным. Я видела, как Артур подошел к служащему морга и вручил ему кассету, сопроводив это каким-то напутствием. Тот пожал плечами и вставил кассету в казенный магнитофон. Я очень хорошо знала эту песню «Криденс», «И я удивляюсь, я все еще удивляюсь, кто же остановил дождь?»
Сегодня стоило остановить снег – он летел косыми липкими хлопьями и не давал даже вздохнуть, когда мы наконец вышли на улицу. Ксения плакала – я видела ее со спины, но все было понятно. Ее обнимал за плечи отец Ивана. Рядом стояла какая-то женщина, часто вытирающая лик скомканным голубым платочком. Мальчика я не заметила. Наверное, его оставили дома. Возможна! он все еще считал, что папа уехал. Рядом кто-то засвистел, и я удивленно оглянулась. Рыжий парень. Знаток этикета.
– Как дела? – спросил он меня.
– Так себе. – Я достала сигареты, а он поднес мне зажигалку.
– Артур сказал, ты работаешь на радио? – Парень заулыбался.
– Да, но всего два дня…
– Слушай, а сегодня вечером ты свободна?
Я ответила, что меня отпустили на похороны под залог – вечером придется задержаться на работе.
Парень представился. Его звали Олег.
– Ты что, действительно работаешь вечером? – настойчиво повторил он. – Или это отговорка?
– Отговорка – от чего?
– Да от меня!
В таких случаях я просто отворачиваюсь. Самый лучший способ избавиться от приставаний, – прикинуться бревном. Но Олег, кажется, сообразил, что я собираюсь сделать, потому что быстро перевел разговор на другую тему. Теперь его интересовало – в самом ли деле я разбежалась с Женей? Я не вытерпела:
– Да тебе-то что?! Я тебя видела всего один раз, что ты в душу лезешь!
– Да мне-то ничего, только он с тебя глаз не сводит.
– А он здесь?! Где?! – Я огляделась и в стороне, возле автобуса, в самом деле увидела своего бывшего жениха.
Он выглядел великолепно. Узкие кожаные брючки, замшевая куртка с бахромой, черный свитер с треугольным вырезом на груди. Новая стрижка – виски подрезаны очень коротко, почти подбриты. Волосы на макушке торчат тонкими белыми иглами, сзади на шею спускается светлая волна. Очень стильно, и ему идет. Я отметила это как-то неприязненно – он постригся так уже без меня… И не для меня. Он стоял в позе ковбоя: одна рука небрежно опирается на бедро, будто нащупывая кольт, другой он помахивал в воздухе, непринужденно ведя беседу. Говорил он с каким-то мужчиной – я его видела впервые. Но тот был вовсе не маленьким полным блондином. Рост под два метра, широкоплечий, с невыразительным плоским лицом. Женя говорил азартно, увлеченно, а тот, казалось, считал ворон.
– Он на меня не обращает никакого внимания, – сказала я, как следует его рассмотрев. – С чего ты взял…
– Только что пялился. – Олег достал сигареты. – Чуть дырку в тебе не сделал. Ты на поминки едешь? Устроим все на даче. Будет нечто грандиозное, небу жарко станет! Ему бы понравилось…
Я ответила, что не сомневаюсь в этом. Надо сказать, что мне и самой намного больше по душе такие вот похороны – без траурного марша, речей, мучительных пауз… Если, конечно, похороны вообще могут быть «по душе».
– Кстати, с дачей придется проститься, – приуныл Олег. – Я уже сдал ключи законной наследнице. Спасибо, она против этих раздолбайских поминок не возражала. Девчонка оказалась очень даже ничего! – И, бесцеремонно схватив меня за плечи, он заставил меня посмотреть направо, – Видишь девчонку с маленьким пацаном? Это первая жена Ивана…
