Машина остановилась. Мужики вышли, я следом за ними. Мы стояли около роскошного особняка, окруженного высоким глухим забором.
— Я Родион, — представился один и мрачно окинул меня взглядом с ног до головы.
— Я с вами по телефону разговаривала?
— Верно. Иди за мной.
Родион провел меня в огромную гостиную, убранную с излишней роскошью.
— Волнуешься?
— Очень.
— Если повезет, то будешь в этом дворце жить. Хочешь?
— Не хотела — сюда бы не приехала. А вы думаете, мне повезет?
— Сейчас тебя представим хозяину. — Родион так и не ответил на мой вопрос.
От страха и нервного напряжения меня стала бить дрожь, а спина взмокла. Я села в роскошное кресло и закинула ногу на ногу, стараясь выглядеть более импозантно.
— Встать! — Лицо Родиона исказилось от злости.
Я буквально окаменела, боясь пошевелиться.
— Что?
— Ты что, глухая? Встань, я сказал! Тебя что, сюда на чай пригласили?!
Я тут же встала с кресла и, стараясь побороть дрожь, неуверенно произнесла:
— Извините. Я не знала, что здесь нельзя сидеть.
— С минуты на минуту хозяин появится. Будешь демонстрировать ему себя, а ты тут расселась…
— В каком смысле демонстрировать?
— Ты — товар, он — купец, понятно?
— Я поняла.
В этот момент в открытые двери гостиной въехал человек на инвалидной коляске. Я вздрогнула. Лицо незнакомца было изуродовано, один глаз заменил стеклянный протез, а нос словно пришили, но ошиблись размерами. Он был слишком крошечный для такого лица. Если, обладая огромными деньгами, человек не смог привести свою внешность в надлежащий вид, значит, после автомобильной аварии от его лица практически ничего не осталось и его собирали по частям.
Возможно, впереди у несчастного еще не одна пластическая операция и он будет выглядеть лучше, но сейчас его лицо произвело на меня жуткое впечатление. Обратив внимание на руки мужчины, я вздрогнула. Олег не сообщил, что вместо одной руки у него протез.
— Здрасьте, — выдавила я из себя и глупо улыбнулась.
— Ольга?
— Да.
Костюм на Георгии был очень дорогой и очень известной марки.
— Олег мне звонил, передавал тебе привет.
— Он вам звонил? — Мое сердце забилось словно птичка.
— Да. У нас кое-какие общие дела. Он вновь замолвил за тебя словечко. Но ты же сама понимаешь — выбрать хозяйку, достойную этого дома, дело нешуточное. Я нахожусь в активном поиске. Конечно, ты не фотомодель, но вполне симпатичная… Я ничего Олегу не обещал. Покажи мне товар лицом.
— Это как?
На всякий случай я повернулась и игриво выставила ножку вперед. Затем прошлась по гостиной легкой походкой и, лукаво посмотрев на безногого Георгия, отвела глаза в сторону.
— Раздевайся, — сухо сказал Георгий и рукой поправил воротничок белоснежной рубашки.
— Что?
— Ты, случаем, не глухая? Не слышишь, что тебе говорят?
— Ах, да…
Я старалась раздеваться как можно более красиво и, оставшись в одном неглиже, подаренном Олегом, нерешительно спросила:
— А белье снимать?
— Естественно, — все так же сухо бросил Георгий.
Оставшись в чем мать родила, я почувствовала себя словно на медосмотре.
— Родион, посмотри, пожалуйста. Нет ли шрамов, родинок, или, может быть, уже целлюлит появился, — властно распорядился Георгий. — Сейчас бабы какие-то пошли неприятные. Молодые, а тело, как у старух, смотреть противно.
Родион схватил меня за руку и стал вертеть перед собой, как куклу. Я готова была провалиться сквозь землю от стыда и унижения.
— Ну, как?
— Шеф, девка в порядке. Тебе аппендицит не вырезали? — обратился ко мне Родион. — Шрама вроде нет…
— Не вырезали. — Я прятала глаза от стыда.
— Не рожавшая?
Родион вел себя так, будто собирается заполнить мою медицинскую карту и сейчас того гляди спросит, делала ли я аборты и каким способом предохраняюсь.
— Родя, ты посмотри, у нее задница не обвисшая, или мне кажется?
— Шеф, да нормальная задница…
При этом Родион несколько раз похлопал меня по попке, а в последний раз ударил с такой силой, что я подпрыгнула и взвизгнула от боли.
— Осторожнее…
Но на мое замечание никто из мужчин не обратил внимания.
— Задница в норме, — повторил Родион. — Упругая, не как студень. А то я тут одной по пятой точке хлопнул, так у нее попа потом три дня тряслась.
— А ляжки?
— Вполне приличные ляжки.
— Вы меня разделывать, что ли, собрались? Каннибалы, — испуганно пошутила я.
Мужчины переглянулись, рассмеялись и приказали мне одеваться.
Мне велели сесть напротив Георгия и ответить на некоторые вопросы. Родион не сводил с меня мрачных глаз.
— Как долго длилась ваша связь с Олегом? — хладнокровно, как на допросе, поинтересовался Георгий.
— Чуть больше года.
— Почему расстались?
— Вы же сами знаете, что он в Штаты уехал. Между прочим, с семьей.
— Олег сказал, что ты преданная женщина, именно это меня в тебе заинтересовало. Я уже давно не встречал таких особ и не верю в подобное женское качество. В своей жизни я видел только одну преданную женщину — мою жену, царство ей небесное.
— Я любила его, — дрогнувшим голосом произнесла я и быстро отогнала мысль о ночи, проведенной с Вадимом.
— С кем живешь?
— Олег снимал мне квартиру. После его отъезда я вернулась домой. Со мной живут мама и сестренка-школьница.
— Работала, училась?
— Я матери постоянно помогала. Работала вместе с ней, а потом встретила Олега.
— Где работала, кем?
Я молчала, потупив взгляд.
— Я спрашиваю, где работала?
— Помогала маме мыть грязные подъезды и в поликлинике полы мыла, — дрожащим голосом ответила я. — Мать больная вся, ей было очень тяжело. Я помогала.
— Чем мать болеет?
— Пьет.
— Правильно, и я так считаю. Алкоголизм — это болезнь. Давно пьет?
— С тех пор, как с отцом развелась. Нас, детей, у нее тогда трое было: две маленькие сестры и я, старшая. Так что гены у меня хорошие, — убедительно произнесла я. — В молодости ни отец, ни мать не пили. Просто отец погуливать стал. Мать узнала и не простила. Взяла нас в охапку и ушла. Денег не было, жилье ужасное. Она сорвалась и запила.
— А отец?
— Он сразу забыл о нашем существовании. У него уже другая семья. Два сына. Если честно, я это от матери услышала. Никогда его не видела и не испытываю желания.
Георгий посмотрел на часы и перевел взгляд на меня.
— Ты принята на работу, — сухо бросил он.
Я сидела ни жива ни мертва и даже не знала, радоваться мне или ненавидеть себя за то, что продалась этому странному человеку, совсем не представляя, что ждет меня впереди.
