Так что прятки тут не помогут. Тут другое надо сделать!
– На развод подать сегодня же! Сейчас же! – приказал Василий.
– Правильно мыслишь, – одобрил Филя. – День сегодня будний, загсы работают, слетай, заявление подай, чтоб в случае чего фиг ему досталось.
– Хорошенькое утешение! – порадовалась Леся. – В каком это «в случае чего»?
– И через загс не получится, – уточнил Василий. – Это если бездетная пара вдвоем по общему согласию разводится, можно через загс. А если Леська одна пойдет, так это только через суд. Зато в суде можно будет написать подробную заяву про измену мужа и про услышанный разговор. Поэтому, мол, не только не прощаешь измену, но и опасаешься за собственную жизнь и жизнь детей. Это надо сделать сегодня же. Просто надо – и все. Не ради «в случае чего», а ради порядка и законности.
– Хорошо, – согласилась Леся, – это я сделаю. Не сегодня, так завтра суд работать будет. Обязательно пойду. Но я тут придумала одну штуку. Я просто уверена, что надо все устроить именно так, как я скажу. Только помогите мне, пожалуйста, не отказывайтесь.
Вот послушайте: нас надо убить! Они обязательно должны убить нас завтра! Это самый правильный выход!
– Вы же сами видите, что прятаться, скрываться – это все временно и ненадежно. Они озвереют только. А если подстроить так, что будто бы они пришли и постреляли нас, они отвяжутся.
– А вы что, лежать по кроватям в бронежилетах будете? – с круглыми от заговорщицкого ужаса глазами прошептал Филя.
– Кто это «вы»? – уточнила Леся. – Дети с Валерой завтра с утра окажутся далеко-далеко. Убийство, как я поняла, планируется на ночь с завтра на послезавтра.
– То есть ты бы завтра получила денежки за квартиру, сложила самое ценное в чемоданчики, улеглась бы баиньки, а ночью заявился бы твой благоверный, тихонечко бы вас прикокошил, а сам с денежками и вещичками взмыл бы на железной птице в направлении Средиземного моря, – установил истину Василий.
– Угу, – кивнула Леся.
Ее снова начало трясти. И ей было совершенно плевать, заметно это кому-то еще или нет.
– Вот я и подумала: пусть. Пусть сделает, как запланировал. Застрелит, убежит, улетит и будет скрываться, чтоб за убийство не арестовали.
– Мысль – что надо! – постановил Денис. Он нервно постучал пальцами по столу и пропел тихонько:
Можешь, когда захочешь,
Нервы ты мне щекочешь,
Мне без тебя капут,
Останься тут!
Филя, с энтузиазмом подстукивавший ритм рождающегося на глазах хита, тут же продолжил:
Мысль твоя – что надо!
Ну-ка, уделай гада!
Мне без тебя компот
Не льется в рот!
– Нормально, – одобрил Ренат, – только вместо «останься тут» лучше: «с тобой sehr gut».
– Ты не обращай внимания, – посоветовал Василий, – это у них реакция на стресс. Тут же начинается творческий процесс. О! Видишь! И у меня пошло-поехало:
У меня реакция на стрес-с-с-с!
Начинаю творческий процесс-с-с-с!
Леся терпеливо ждала.
– Идея твоя правильная, – голосом старого большевика из кинофильма тридцатых годов постановил Филя. – И собрание большинством голосов ее поддерживает! Есть кто против? Или переходим к деталям?
– Пошли к деталям, – согласились все.
– Деталь первая: в кого они будут стрелять? Если в подушки с одеялами, я так не играю. Обман раскроется, и игра проиграна.
– Давай сразу все вопросы, – попросила Леся.
Она взяла салфетку и принялась на ней помечать:
№ 1 – тела, № 2 —…
– Номер два, пиши, деньги! – велел Ренат. – Он, как убьет, должен деньги забрать, убедиться, что все путем идет. Но с деньгами мы, кажется, сможем кое-что устроить.
Он выразительно глянул на коллег. Те закивали.
– А я вам тогда про тела скажу: я знаю, кто это будет, – торжественно провозгласила Леся.
– Надеюсь, не я, – кокетливо пискнул Филя, прячась за салфеткой. – Если только афганский ветеран не решит стрелять холостыми.
– Никто из нас! Это будут куклы из нашего театра! Помните, вы же были на спектакле! Я уложу кукол! А? Нормально? У меня уже Люба и Яник есть! С прошлого спектакля остались. Что-то я тогда поленилась грим смывать, первый раз в жизни. На завтра оставила.
И вот – пригодилось. Только под себя куколку нарисую – и порядок.
– А кроф-ф-ф-фь? – капризно спросил Денис. – Не говоря уж о том, что режиссер тебе башку оторвет за порчу реквизита.
– С кровью как раз все просто. У нас знаешь какие кровавые спектакли ставятся! Это продумано до мелочей. У кукол повсюду под одеждой и под паричками прокладываются, если надо по ходу пьесы, такие мешочки с красной жидкостью. Стрельнешь – брызгает кровь. Очень убедительно.
– А если в лоб пульнуть? – дотошно уточнил Денис. – Изо лба ничего не брызнет. Что тогда?
– Уложу их, как сами обычно засыпаем: носами в подушки. Затылки – самая удобная мишень. Тела под одеялами, попал – не попал, не видно, а тут – хлоп! Одним махом…
– Ну, Леська, тебе и подфартило! Все прямо под тебя устраивается! – удивился Василий. – А вот что было бы, если бы ты не в театре работала?
– А что было бы, если бы я за Сашу замуж не вышла? «Бы» в реальной жизни не существует. Есть только то, что есть. И тем, что есть, надо пользоваться, чтобы спастись. Так что ты там про деньги говорил? – обратилась она к Ренату.
– Деньги у нас, между прочим, есть! – объявил он. – Миллион долларов, сотенными купюрами. Фальшивые. Лучше не вглядываться. А мельком если – в самый раз.
– Там вместо президентов – наши портреты, – похвастался Денис. – Как родные! Нам специально сделали для концертов: народ развлекать. Кидать должны были со сцены. С подсветкой! Красиво – жуть!
– Пусть эти бумажки в сумочке он и забирает. Нам и половины хватит для публики. А потом еще напечатают: у нас такие спонсоры – ого-го! – принялся мечтать Филя.
– Нет, – задумчиво произнесла Леся, – деньги – это хорошо, но как-то надо детали отшлифовать. Потому что есть еще пункты непродуманные.
Смотрите: № 3. Они наверняка захотят избавиться от трупов. Чтоб их в квартире не было. Тогда никто и искать не станет, да? Уехали – и уехали. Продали – и продали. В общем, это для них самая важная задача после убийства.
Но как только они дотронутся до нас, бедных, так сразу вся подстава раскроется. Надо ситуацию так организовать, чтоб дотронуться они ни в коем случае не успели бы.
