— И давно ты там живешь?
— Почти год — с тех пор как завершился развод. Мне повезло найти этот дом — он принадлежал одному из моих родственников, который перебрался в Тусон. Дом, где мы жили с Шеннон, сразу продали, я взял свою долю, сделал первый взнос и свел последующие выплаты до разумного минимума.
— А я думала, у тебя квартира.
— Предпочитаю иметь свой дом. Он уже не новый, построен в конце семидесятых и теперь нуждается в ремонте. Но я умею работать руками и потому ремонтирую его сам.
Сара сразу поверила ему: Кахилл был не из тех, кто хвастает попусту. А Сара считала, что молоток или отвертка в руках мужчины прибавляют ему сексуальности.
Она не знала, чего ждать, но никак не думала, что увидит традиционный кирпичный дом с двором и аккуратными дорожками между подстриженных живых изгородей. Кирпич имел приглушенный оттенок красного цвета, ставни были темно-синими, дверь — на два тона светлее. Подъездная дорожка огибала дом.
— Здесь отличный подвал, — сообщил Кахилл. — Раньше он служил гаражом, но мой родственник устроил там комнату для игр. Конечно, для одного человека дом великоват, но я люблю простор.
Он припарковался возле дома и повел Сару к двери. Сара отметила про себя: либо Кахилл недавно вызывал уборщицу, либо навел порядок сам. Все полированные поверхности блестели, в воздухе разносился свежий запах лимона.
Его горячая ладонь легла на талию Сары.
— Это гостиная, — указал он влево. Комната была совершенно пуста, на ковре ни пятнышка, шторы задернуты. — Я не пользуюсь ею, поэтому не стал и обставлять. И столовую тоже. Я ем на кухне, в уголке для завтрака. А вот и маленькая гостиная.
Маленькая гостиная оказалась уютной, с камином и большим окнами, выходящими в сад; здесь Кахилл поставил музыкальный центр и большой телевизор. Последнее свидетельство пристрастий умилило Сару. В гостиной имелась и мебель: пухлый диван, два больших кресла, несколько столиков и ламп. Словом, комната выглядела вполне цивилизованно. От кухни ее отделяла перегородка, не доходящая до потолка и заканчивающаяся рядом белых деревянных стоек.
— Над кухней еще надо поработать, — продолжил Кахилл. — Шкафы я уже привел в порядок.
Деревянные шкафы медового оттенка мягко поблескивали. Кухонный стол был изготовлен из того же дерева, стена над ним — выложена плиткой.
Вопреки ожиданиям Сары в раковине не громоздилась гора грязной посуды. На кухонном столе разместились подставка для ножей, микроволновая печь и кофеварка. В уголке для завтрака пристроились белый стол с желто-синим рисунком на столешнице и четыре стула того же желтого оттенка, стоящие на синем ковре.
— Ты, случайно, не служил на флоте? — спросила Сара, оглядывая безукоризненно чистую кухню. На флоте твердо знают, что все должно лежать на своих местах — на борту корабля лишнего места нет.
Он усмехнулся:
— А ты думала, что увидишь свинарник? Да, у меня иногда накапливается нестиранное белье, но я аккуратно складываю его. Раз в неделю в доме наводит порядок приходящая помощница — терпеть не могу вытирать пыль. Пойдем покажу тебе остальное.
Сара увидела ванную рядом с кухней, две довольно большие спальни, разделенные еще одной просторной ванной, и третью комнату — опять-таки с ванной. В последней обосновался сам Кахилл. Кровать, как и следовало ожидать, оказалась двуспальной, огромной, но за это Сара могла поручиться с самого начала. Кровать была заправлена, в комнате царил порядок, но нежилой она не выглядела: на спинке стула висела рубашка, на комоде стояла кофейная чашка с давно остывшими остатками кофе.
— Так вот где я ее оставил! — Кахилл забрал чашку. — Сегодня я все утро искал ее.
Саре понравилось, что он не стал специально перед ее приходом наводить чистоту — впрочем, в этом его дом и не нуждался. Кахилл не стремился к идеалу и не пытался произвести впечатление на гостью, но его уверенность и чувство своего «я» невольно внушали ей уважение.
— Не знаю, как ты, — заявил он, — а я проголодался. Займемся мясом.
Филе толщиной два дюйма получилось настолько нежным, что его можно было разделать почти без помощи ножа. Пока жарилось мясо, Сара испекла в микроволновке две картофелины, перемешала нарезанный салат и подогрела булочки. Вместо вина Кахилл припас кувшин чая со льдом.
Если бы он поставил негромкую романтическую музыку, Сара насторожилась бы, но он включил канал новостей, хотя и на небольшую громкость. Возможно, он вовсе не пытался соблазнить гостью — по крайней мере, осознанно, — но все равно почти добился своего.
Вдвоем они быстро и дружно помыли посуду и навели порядок в кухне, потом Кахилл решил:
— А теперь я покажу тебе подвал. Тебе там понравится, спустился по лестнице и включил мощные лампы. Первым делом Сара заметила, что стены ничем не отделаны, по кирпичу тянутся голые трубы. Но, присмотревшись, поняла, что в подвале была проделана серьезная работа.
Слева от нее находилась штанга с впечатляющим набором «блинов», неподалеку с потолка свисала боксерская груша. Поодаль располагался комбинированный силовой тренажер для разнообразных упражнений и беговая дорожка.
Кахилл стоял у двери, а Сара сначала подошла к штанге и коснулась холодного металла, потом осмотрела оба тренажера. Кахилл тратил немало сил и средств, чтобы сохранить форму, хотя беговой дорожкой пользовался только в плохую погоду. Причем по-настоящему плохую: легкая изморось не могла бы удержать его дома — такое под силу разве что проливному дождю и грозе. Сара мысленно прикинула, сколько миль в день он пробегает, но отвлеклась, заметив большой гимнастический мат, закрывающий половину пола. Она прекрасно знала, для чего нужны такие маты.
Сара помнила, что Кахилл занимался карате, видела, как он одним ударом обезвредил грабителя, но он никогда не упоминал о своих занятиях боевыми искусствами, а она не решалась расспрашивать. Казалось бы, что тут такого? У них нашлась бы общая тема для беседы. Но Кахилл молчал не потому, что был в карате новичком и боялся за свое самолюбие, а совсем наоборот.
— Здесь ты занимаешься карате?
Он прислонился к дверному косяку, согнул одну ногу в колене, скрестил руки на груди и слегка опустил веки, наблюдая за гостьей. Услышав ее вопрос, он пренебрежительно пожал плечами:
— Не столько карате, сколько всякой всячиной.
— Какой?
— Я знаком с карате, дзюдо и другими боевыми искусствами. Но в реальной ситуации нет ничего лучше комбинаторного рестлинга и доброй старой уличной драки без правил.
«Скорее всего, он знает толк в уличных драках», — подумала Сара, и ее сердце учащенно забилось. Она сама не понимала, почему это обстоятельство так возбуждает ее. Кахилл — образец сексуальности, на его гибкое мускулистое тело просто невозможно смотреть, не испытывая вожделения. Чем-то он напоминал огромного кота и даже в минуты неподвижности не расслаблялся, а словно готовился к прыжку.
