в одолженную мне рубашку, но не помню, как дошла до дивана и как провалилась в сон.
Передо мной ожила картинка. Белое поле, белые деревья, белое небо, белый Джером Баркер, говорящий белым ртом знакомые слова: “Ты не похожа на других воспитанников этого заведения. Ты как будто больше остальных заинтересована жизнью. В тебе больше бунта, больше жизни… Души…”. Его образ стал рассыпаться на кусочки, кусочки начали оживать, отращивать крылья – они превратились в белых ворон. Я испугалась своих рук, которые вдруг оказались крыльями, и от испуга начала падать лицом вниз, в белый снег. Падая, я пыталась махать крыльями, но, подняв глаза, увидела, что они привязаны ремнями к белой пустоте, и они начинают кровоточить, и кровь начинает стекать по ним на мою шею, на моё лицо…
Бесконтрольно замахав руками, я вскрикнула и резко распахнула глаза. Это был всего лишь очередной кошмар. Я проснулась на диване, на левом боку, с вытянутыми вперед руками, которые сразу же подобрала под себя, и в следующую секунду увидела Брэма. Он стоял возле холодного шкафа и, опираясь поясницей о низкие шкафы, что-то пил из неглубокой чашки и наблюдал – давно ли? – за мной.
– Доброе утро, – первым заговорил он.
В ответ я только пошевелила пальцами. Ещё не поняла, что на “доброе утро” и на “спокойной ночи” нужно отвечать этими же словосочетаниями.
– Сегодня солнечно. Если хочешь, можешь выйти на мост погреться. Я пока что разберусь со стиркой, а потом будем завтракать. Пойдёт?
– Пойдёт, – согласно отозвалась я.
Стоило ему выйти из комнаты, как я сразу же вылезла из-под пледа. Не обнаружив своей одежды рядом, я вспомнила, что переодевалась в душевой комнате, которая теперь была занята Брэмом. Сложив плед, я решила выглянуть на улицу, из которой внутрь комнаты и вправду проникал приятный солнечный свет, которого я не видела со времен моего пребывания в Миррор. Предвкушая ощущение тепла на своей коже, я подошла к двери и аккуратно раскрыла её. Солнце сразу же обдало мои голые ноги. Сразу же стало хорошо. Выйдя на край яхты, я присела на деревянный мостик, на край рубашки Брэма, в которой провела вторую ночь подряд, и, прикрыв глаза, начала наслаждаться теплотой, ниспадающей на мою голову, плечи, спину…
Меньше чем через пять минут на мосту послышались шаги. Раскрыв глаза, я посмотрела в их направлении и совершенно внезапно увидела знакомое мне лицо. Это была Рита из бара Бабирай Зумы. Как и вчера сияющая, пышноволосая, с длинными ногами, в платье на тонких бретельках и с короткой юбкой, она, как и накануне, выглядела очень красивой.
Я поднялась с моста и встала на краю яхты. Девушка подошла поближе и тоже остановилась. В руках она держала сетку со стеклянными бутылками, заполненными белоснежной жидкостью.
– Ариадна, верно? – девушка вцепилась в меня своими красивыми глазами. – Нас вчера не представили друг другу наши общие друзья. Я Рита Эрикссон, подруга Брэма, Илайи и Бабирай. А ты… Ты вместе с Брэмом?
– Брэм внутри, – я ткнула большим пальцем через плечо и уже хотела сделать шаг назад, чтобы позвать его, но девушка вновь заговорила.
– Нет, я имела в виду другое. – Я врезалась в красавицу непонимающим взглядом. Она, видимо, поняла, что я всё же не уловила подтекста её вопроса, поэтому поспешила разъяснить. – Вы с Брэмом как бы… Пара?
– Нет, – уверенно отозвалась я.
– Но ведь это его рубашка? – она указала на моё одеяние пальцем.
– Оу… Это… Он одолжил. Мы не пара.
– А кто же вы друг другу?
Я растерялась. И вправду, кто мы друг другу? Не друзья, а…
– Знакомые, – наконец наполовину вопросительной интонацией предположила я.
В эту секунду за моей спиной спасительно скрипнула дверь, и вслед за этим скрипом зазвучал звучный баритон Брэма:
– Рита, привет.
– Привет, Брэм. А я тебе домашнего молока принесла. От отца.
– Я ведь говорил, что не стоит твоему отцу заботиться обо мне, – он сделал шаг вперед, а я воспользовалась моментом и проскользнула назад, вглубь яхты.
Подойдя к кухонным шкафчикам, я открыла нижний, в который Брэм выбрасывал мусор, и, задрав рукав рубашки, начала поспешно разматывать лейкопластырь на пальцах и бинты на правом предплечье, желая успеть до возвращения Брэма и продолжая слушать его разговор с Ритой.
– Нет, Брэм, денег не надо, это ведь подарок.
– Передай мистеру Эрикссону, что подарок не принимается. Я предпочитаю платить за чужой труд и тем более за хороший продукт.
– Так тебе нравится наше молоко?
– Хорошее молоко, Рита. Но не стоит тебе так далеко заходить, чтобы всего лишь передать мне молоко.
– Да мне ведь по пути.
– Что ж, благодарю. Хорошего тебе дня.
– И тебе хорошего дня, Брэм.
Я поспешно доразмотала последний бинт и ещё более поспешным движением отправила его в мусорное ведро, надеясь, что только что вошедший в комнату Брэм не заметил моих телодвижений. Захлопнув дверцу шкафа, я перевела взгляд на две бутылки молока, которые он только что установил на столешницу рядом. Взяв из верхней полки две кружки, он начал разливать молоко.
– Рита, кажется, хорошая девушка, – заметила я.
– Да, хорошая. Присматривает за отцом, который после приступа держится бодрячком, взялся за экологическую пищу, даже завёл себе козу и птиц в частном доме на окраине Стокгольма. Её сестра на год старше нее – мать-одиночка двадцати семи лет с семилетним сыном, живёт с отцом, работает русалкой в аквапарке. Рита, вроде как, снимает небольшую квартирку напополам со студенческой подругой. Красивая, добрая, заслуживающая нормального мужика. – Он протянул мне кружку, наполненную молоком, и я приняла её, как вдруг… – Откуда это у тебя? – Я словила его взгляд на своих руках и сразу же заметила, что правый рукав рубашки слегка задрался и обнажил моё синее запястье – гематома от ремней, на которых меня подвешивали к потолку лаборанты. Я поспешно спрятала это недоразумение под длинным рукавом. – Тебя кто-то обижал? – В ответ я лишь сдвинула брови и, отведя взгляд в сторону, продолжила хмуро пить молоко. Он как будто недовольно отставил свою кружку в сторону – наверное, обиделся, что я не захотела отвечать ему. – Мне нужно в город. Подождешь меня здесь?
Я немного помолчала, прежде чем всё-таки решила отозваться:
– Хорошо.
– Если придет Илайя – не открывай. И вообще никому не открывай, – он развернулся, но я остановила его своим вопросом.
– Я видела у тебя переносной компьютер.
– Ноутбук?
– Можно воспользоваться?
За те три часа, что Брэм был в городе, я успела сделать многое. Для начала
