– Как я могу тебя ревновать! Я же «голубой», – процедил сквозь зубы Женька и ушёл курить на балкон.
– Показывай место, где закопала труп, – скомандовал Женька.
– Рядом с недостроенной стеной. Я ещё колышек поставила. Что-то я колышка не вижу.
– При песчаной буре никакой колышек не выдержит.
– Жень, пошли отсюда. Мы же пришли посмотреть, чтобы песчаная буря не унесла песок с трупа. Лично я ничего не вижу. Значит, всё в абсолютном порядке.
– Ну ты хоть помнишь, где его закопала?
– Здесь. – Я подошла к бетонной стене и ткнула в неё пальцем. – Видишь, голубой краской кресты нарисованы. Прямо под ними я Фарида и закопала.
– Ну давай, проверим.
Женька сел на корточки и стал раскапывать песок.
– Женя, зачем ты это делаешь?! Какого чёрта?!
– Просто хочу проверить, всё ли на месте.
Я побледнела и посмотрела на Женьку испуганно.
– Женька, ты что говоришь?! А куда он может деться?! Конечно, всё на месте. Ты так говоришь, будто у трупа ноги есть.
– Я уже после этих фотографий ничего не понимаю.
Женька, как крот, перелопатил чёрт-те сколько песка, но так и не нашёл мёртвого египтянина.
– Снежа, тут никого нет. Может, ты его в другом месте закопала?
– Я тебе говорю – здесь.
– Ты всё-таки в ужасном состоянии была… Вдруг ни черта не помнишь?
– Помню, – стояла я на своём.
– Ну сама видишь – трупа нет.
– Я уже ничему не удивлюсь. Даже тому, что он ходить умеет…
– Ходить он точно не умеет, а вот после тебя здесь кто-то побывал.
– Кто? Полиция?
– Не знаю. Может, тот товарищ, который его убил. Пошли отсюда.
Мы вернулись к отелю. Женька уселся на берегу моря. Я положила голову ему на колени, легла прямо на песок и закрыла глаза.
– Женя, вдруг мы сошли с ума?
– Не знаю, как ты, но я в здравом рассудке.
– Как думаешь, смерть немца, корейца и египтянина… эти события как-то связаны между собой?
– Теоретически может быть, а вот практически, мне кажется, это невозможно. Ну не мог же кто-то из Германии прилететь в Египет и шлёпнуть араба. Эти трупы объединяет то, что все они убиты выстрелом в лоб, и не более.
– Кроме выстрелов в лоб ещё все эти трупы объединяю я. Очень странно. Слишком много вопросов, на которые нет ответов. Ладно бы кого-то задушили, а то все одинаково убиты. – Немного помолчав, я добавила: – Женя, а может, это я их убиваю? – Я вспомнила версию, которую мне выдвинула Зойка в немецкой тюрьме.
– Ты?! Серьёзно?
– Это моё предположение. Вдруг у меня болезнь? Я забываюсь, наступают провалы в памяти – и я убиваю?! Хотя вряд ли. Я всё помню. Когда убили немца, я пыталась поселиться в отель. Когда убили корейца, я мылась в душе, а когда убили египтянина, я плавала в море.
– Тогда зачем сама на себя наговариваешь?
– Извини, но мне кажется, что я медленно, но верно схожу с ума.
Этой же ночью мы с Женькой вылетели из Египта. В самолёте я посапывала на его плече и сожалела, что он «голубой». Ведь неплохой парень и мог стать чьим-то мужем… Но природа, увы, расставила всё по своим местам.
– Всё самое страшное позади, – сказал Женька, проводив меня до квартиры. – Если что-то случится, сразу звони.
Я не могла его отпустить, не напоив чаем. Только я посадила Женьку на кухне, в дверь позвонила не на шутку обрадованная Лилька и прокричала:
– Ты его привезла! Я так и думала! Покажи! Чего ты его прячешь?
– Кого показать? Лиль, ты о чём?
– Я хочу видеть твоего заморского принца.
Лилька бесцеремонно отодвинула меня и ворвалась на кухню.
– Хорошенький какой, – заулыбалась она. – Симпатичный. Брутальный. Не то что наши мужики. У них вечно прижаты ушки и опущен хвостик. У этого и ушки нормальные, и, я надеюсь, хвостик стоит колом и смотрит на двенадцать часов. Шёрстка хорошая, гладенькая. Сразу видно, дорогими кормами питается.
– Что ты его рассматриваешь как собаку? – пристыдила я подругу.
– Да мужики и есть бродячие псы. Просто импортные намного ухоженнее. У этого даже глаза блестят. Чувствуется, жизнь любит и ему хорошие витамины в корм добавляют. Воспитанный. Наверное, команды хорошо знает. А ты что, ему сушек в вазочку насыпала? У него, видишь, какие зубы – белые и ровные, не то что у наших. Конечно, у них там экология хорошая. И паста зубная другая, и щётки. Что ты ему такие хорошие зубы нашими деревянными сушками портишь? Скажи, пусть в чай макает, так не ест. И вообще, Снежа, разве так заморских принцев встречают?! Намекнула бы, я бы подготовилась.
– Каким образом?
– Кокошник надела, хлеб с солью взяла. Встретила бы дорогого гостя, как полагается. Я надеюсь, он по-русски ни хрена не понимает.
Чтобы не рассмеяться, я отвернулась от Лильки.
– Ой, Снеж, смотри, он мне улыбается. Чувствует доброе к себе отношение. Так хочется его по головке погладить. Снежка, ты только не ревнуй. Не по нижней головке, а по верхней. Я ж по-культурному. Кушай, милок, наши российские сушки, только зубки свои красивые не сломай. Чудо ты наше импортное, белозубое. Ну всё, подруга, я теперь тоже засяду на сайтах брачных агентств и буду себе мужа искать. А может, у твоего кто знакомый есть? У них же там мужиков свободных полно. Ты уж замолви за меня словечко.
Лилька приложила руку к груди и мечтательно посмотрела на улыбающегося Женьку.
– Ну что, голубок? Ты в надёжных руках. Русские женщины знаешь какие хорошие! Надо – мы тебя и обстираем, и покормим, и колыбельную на ночь споём. Снеж, как его зовут?
– Женя.
– Джон, значит. Красивое имя. Только чего ты его именем русского Ивана называешь? Нечего портить мужика. У нас Ваньков, Женьков полно. Нам Джоны нужны. Настоящие крутые Джоны. Классные перцы! Ой, чувствую, мать, у него в штанах огромная сила. Одной тебе не справиться. Так что, если помощь нужна, за мной дело не встанет. Порвём этого Джона, как Тузик грелку. Плохо, что я на английском почти не говорю. Джон, моя дверь рядом со Снежиной. Если захочешь красной икры – заходи. У меня банка в заначке есть. Я её на Новый год держала, но так и быть, по такому случаю грех не открыть. Не каждый день к нам Джоны наведываются. Так что блины, красная икра и водка тебе обеспечены.
Лилька послала Женьке воздушный поцелуй и, наконец, удалилась. Как только за ней закрылась дверь, мы с Женькой расхохотались. Но не прошло и минуты, как Лилька позвонила опять.
– Она с ума, что ли, сошла?
Я вновь открыла дверь и посмотрела на взволнованную и раскрасневшуюся Лильку. Та, не говоря ни слова, меня отодвинула и как фурия влетела в квартиру. Подбежав к Женьке, надела на него красноармейскую шапку и восхищённо выдала:
– Как влитая сидит! Я на Арбате покупала. Как чувствовала, что приедешь, красноармеец ты наш! Знаешь, как иностранцы такие шапки хватают! Каждый хочет стать красноармейцем, пограничником или казаком. Крутой чувак!
