время, была у него перед носом…
На месте могилы возник земляной холм.
«Скоро здесь появится каменная плита», — думал Энтони, — «На которой будет указано, что Марчелло Гонсалес прожил всего лишь двадцать три года». Хотя, вряд ли с таким отношением к жизни он дотянул бы до старости.
Толпа медленно двинулась в сторону главных ворот.
— Мистер Торрес! — окликнул его женский голос.
Тони, застывший перед каменным изваянием, обернулся. Перед ним, сжимая нервными пальцами носовой платок, стояла та самая женщина. Лицо со следами былой красоты. Пустой безымянный палец. И взгляд, от которого Энтони бросило в жар!
— Я — Мария Гонсалес, мама Марчелло, — представилась женщина, хотя нужды в этом не было.
— Примите мои соболезнования, — выдавил Тони.
Женщина всхлипнула. Под натиском горя плечи её задрожали.
— Благодарю вас, мистер Энтони! Так великодушно с вашей стороны присутствовать здесь, — хрупкий голос то и дело срывался.
Подавляя эмоции Тони сглотнул. Сейчас в этой женщине ему привиделось что-то святое. Возможно, святая уверенность в том, что её сын был безгрешен? Марчелло вот уже несколько лет играл и ставил по-крупному. Энтони выкупил его долги у кредиторов. Несмотря ни на что, парнишка был нужен ему! Теперь, став «благодетелем», он управлял им, словно марионеткой. Несколько лет подряд Марчелло был просто курьером. И только Энтони собирался повысить его до «начальника службы доставки», как случилось такое.
— Мой мальчик не виноват! — с придыханием бросила женщина. — Его оклеветали!
Марчелло поймали за драку. Он ввязался в разборку с какой-то дворовой братвой, засветил свой товар и подставил важных людей. Срок, грозивший ему, мог уменьшиться вдвое, при условии чистосердечного. Вопрос был лишь в том, что написать…
— Миссис Гонсалес, я в этом не сомневаюсь, — проговорил Энтони, глядя на женщину, что пыталась оправдать своего непутёвого отпрыска.
— Я знаю, что вы дали ему адвоката! Но вот только…, — она осеклась, прижимая к лицу смятый платок.
«Только он всё равно не помог бы ему», — подумал Энтони.
— Только он не успел! — проговорила она.
На худощавом лице застыла гримаса искренней скорби. Словно из тела разом вынули жизнь. Наверное, именно так выглядят матери, вынужденные хоронить своих сыновей? Куда логичнее, если сын хоронит собственную мать.
— Марчелло говорил, что у него есть сестра? — уточнил Энтони.
— Да, верно, — кивнула женщина, взяв под контроль поток нескончаемых слёз, — Я родила её поздно, ей всего лишь двенадцать.
— Моя семья возьмёт на себя все расходы по обучению вашей дочери, — заверил Тони.
Он не стал уточнять, что Марчелло также упоминал о многочисленных отчимах, что сменяли друг друга в его незапамятном детстве.
— О, мистер Торрес! — воскликнула женщина, она прижала ладони к груди, — Да подарит святая дева Мария здоровья вам и вашим детям!
— У меня пока нет детей, — зачем-то признался Тони.
— Они у вас будут, поверьте мне! — сказала она.
Луч света, пробившись сквозь плотную штору из облаков, достиг земли прямо у них под ногами. Словно Всевышний узаконил это пророчество. Тони возвёл глаза к небу. Следуя Библии, дети расплачиваются за грехи своих предков. Если так, то Энтони вовсе не стоило их заводить! Трудно представить себе, насколько мучительной будет их жизнь, в тщётных попытках искупить все его прегрешения.
— Спасибо, миссис Гонсалес, — произнёс он со всей теплотой, на которую был способен.
— Я хочу, чтоб вы знали, мой сын вас боготворил! Он всегда говорил мне, что хочет быть похожим на мистера Тони, — сказала она.
В опустевших глазах промелькнул и тут же погас огонёк. Словно воспоминание об этом моменте возникло, затмив собой безутешное горе.
— Я не самый достойный пример для подражания, — заверил Энтони.
Удивляясь тому, что неспособность выбирать ориентир также роднит их с Марчелло. В своё время Тони усердно искал поддержки в бандитских кругах. И в итоге сам стал бандитом!
— Ну что вы, мистер Энтони, — сказала женщина. Она протянула руку и коснулась одетого в тёмную кожу плеча. — Ваша мать бы гордилась вами!
Последняя фраза заставила его встрепенуться. И хотя он смотрел сверху вниз, превосходя эту хрупкую даму не только по росту, но и по социальному статусу. Но в это мгновение Энтони вдруг ощутил себя её ровней!
Мать Марчелло была ещё слишком красива. Время щадило её, позволяя стареть не спеша. Тёмные волосы с редкой проседью были собраны на затылке в тугую ракушку. Плечи, скрытые шалью, выглядели так миниатюрно, что, казалось, сбрось её, и ничего не останется.
Чем дольше Тони смотрел, тем более близким казался ему этот образ. И привычная мысль всплыла из глубин подсознания. А как бы выглядела его собственная мать? Она бы не утратила благородства, и даже с возрастом её лицо оставалось бы всё таким же прекрасным. Возможно, она бы сменила причёску, стала носить очки. Но голос остался бы прежним! Голос, который он не сумел бы узнать, прозвучи он сейчас. Так давно это было…
Быть может, ветер, налетевший внезапно, упрятал за тучами солнечный луч? Или кладбищенский воздух душил, угнетая своей неживой атмосферой. А может быть взгляд, окруженных морщинками глаз, указывал в самое сердце. Только что-то внутри оборвалось! И Тони вдруг понял, что не сумеет ещё раз увидеть глаза этой женщины.
Он не пришёл на поминки. Вместо этого Тони наведался в бар! Где среди не знающих меры трудяг, вспомнил юность. Напился, подрался, расколошматил витрину с дешёвым пойлом. Швырнул пачку смятых банкнот за моральный ущерб. И сбежал, прихватив напоследок одну из бутылок. Он прикончил её в одиночку. Глядя с крыши высотного здания, как на небе восходит луна. Этой ночью особенно яркая!
На душе было гадко, и который по счёту глоток лишь усиливал это чувство. С тех пор как мать умерла, он разрушал себя капля за каплей. Пичкал дрянью и жил без оглядки! Сколько раз пуля шла по касательной, лишь слегка задевая его? Сколько раз он должен был умереть, но Смерть забирала кого-то другого? Словно там, наверху, чья-то любовь берегла его.
«Родился в рубашке», — утверждали врачи. Но сам Энтони знал, что его ангел хранитель окажется женского пола.
Он смутно помнил, как последняя капля спиртного иссякла. И приехавший по первому зову, Джексон погрузил в «катафалк» его неподвижное тело. Болтанка слегка привела его в чувство.
— Дальше я сам, — бросил Энтони, когда автомобиль подвёз его к дому.
Он вышел, шатаясь, добрался до двери. И вдогонку решил прикурить! После первой затяжки в глазах помутнело. А дальше — туман, пустота…
Энтони кое-как встал. С тяжким стоном принял вертикальное положение. Черепная коробка гудела, как будто внутри неё бесновался пчелиный рой. Когда картина стабилизировалась, пьяный дурман
