улыбаюсь, желая снять напряжение.
– Как видишь, я и тут победитель, правда, медаль мне за это на шею не повесят.
– За это – нет, но у меня кое-что есть для тебя по другому поводу, – достаю бархатную коробочку и протягиваю ей, не зная, понравится ли ей мой маленький подарок.
Алёна нерешительно берёт, погладив крышечку пальцами, но не находит в себе смелости раскрыть.
– И какой повод?
– Открой.
Немного хмурится, но, как послушная девочка, открывает и находит внутри кулон из розового бриллианта в форме сердца с венчающим его прозрачным бриллиантом круглой огранки на короткой платиновой цепочке. Никогда раньше не выбирал подарков, обычно отдавал свою карту, позволяя купить что вздумается, поэтому сейчас испытывал странное волнение. Алёна едва касается холодной поверхности камня, поднимая на меня глаза, в которых отражается свет драгоценных камней.
– Очень красиво, но я не могу принять такой дорогой подарок.
– Жаль, тогда придётся его выбросить.
Смотрит в глаза, выискивая признаки безумия, и, должно быть, находит. Я беру украшение из коробочки, поворачиваю девчонку к себе спиной и прошу приподнять волосы, застёгивая на шее кулон. Не сумев сдержаться, провожу небритым подбородком по тыльной стороне шеи, оставляя розовый след на нежной коже, который тут же покрываю поцелуем. Она замерла, дрожа в моих руках, и это была самая извращённая и сладкая мука, быть рядом с девушкой, которую хочешь больше всего на свете, и не иметь возможности её взять.
– Не теряй, это моё сердце, отдаю на хранение.
– Тогда я его никому не отдам и тебе не верну. Никогда. Даже не проси.
Поворачивается ко мне лицом, обнимая за шею. Я усаживаю её на столешницу, так что наши лица оказываются на одном уровне, а она сжимает мои щёки ладонями, закрывает глаза, проводя своим маленьким носиком по моему, и целует, сначала едва касаясь, а затем обжигая языком мои губы и рот, исследуя, изучая, ведя за собой, а я жаждущий путник, который идёт за своим проводником к оазису с пресным озером. В какой-то момент я дохожу до пика, понимая, что точка невозврата слишком близка, за ней я потеряю контроль, но не в силах остановиться.
Алёна ещё теснее прижимается ко мне. Нас разделяют мои брюки и её трусики, и тонкие колготки. Больше под платьем на ней ничего нет. Не знаю, делает ли это она осознанно или нет, но Алёна трётся о мою напряжённую ширинку промежностью, доводя меня до исступления. С подросткового возраста я не кончал в штаны во время ласк с девочкой, но похоже, это время сейчас ко мне вновь вернётся.
Не могу останавливаться, не хочу, целую изгиб шеи, ключицы, стягиваю платье с плеч, слыша треск ткани, чтобы вобрать в рот острый напряжённый сосок. Алёна немного откидывается назад, упирается руками за своей спиной, ещё больше открываясь мне, продолжая со всеми своими гимнастическими способностями скользить мокрыми трусиками по члену под слоем одежды. Провожу языком по ареоле, немного дуя и сжимая сосок зубами, доставляя ей лёгкую боль, но она лишь откидывает голову в судорожном вздохе, и её тело пронзают конвульсии, надеюсь, первого оргазма с мужчиной. Ноги дрожат, ещё сильнее сжимая мой торс, продлевая агонию движением вверх и вниз, и я кончаю от петтинга острее, чем от последнего секса с женщиной.
Мы замираем тяжело дыша, взмокшие и липкие, и девушка, осознав произошедшее только что, зарывается лицом мне в шею, лишь бы не смотреть в глаза. Я провожу ладонями по её спине, успокаивая, понимая, что гормоны на почве воздержания играют с нами в интересные игры. Я готов повторять их ежедневно, лишь бы иметь возможность касаться её, слышать возбуждённое дыхание, изучать языком вкус её тела во всех местах, и там, под трусиками, больше всего. Когда думаю об этом, мой рот наполняется слюной, чувствую себя голодным зверем, нашедшим свою самку и желающим отметить её своим семенем. И эти мысли пугают меня до чёртиков.
Моё сердце рвалось в зал ещё и потому, что я знала, – скоро придёт новый тренер. Я всегда прислушивалась к словам Таисии Андреевны, и когда она сказала, что не потянет мою подготовку к Олимпийским играм, значит, так и было. Но если быть совсем честной, мне казалось, что после случившегося с Кириллом тренер чувствовала такую острую вину передо мной, что ей стало сложно меня тренировать, а мне – ей довериться, как раньше, на все сто.
Мне требовалась новая программа на предстоящие чемпионаты, я должна была доказать, что меня не выбило из строя, а именно так будет думать спортивное сообщество, зная, насколько тяжёлую для гимнаста травму я получила, после которой мало кто мог вернуться в спорт, а ещё меньше было тех, кто был способен завоевать олимпийское золото.
Дата приезда Данилевского всё ещё оставалась не известна. Знала, что последние годы он успешно тренировал американских гимнастов, но, как говорят, заскучал по родине и ему надоело приносить пользу чужой стране. Возможно, он просто успел достаточно заработать денег и решил сделать что-то для души. Хотя то, что я о нём знала, ставило под сомнение существование у него души.
Долгие годы в России не было гимнасток, которые могли бы побороться за олимпийское золото с мощными американками, чьи бицепсы вызывали вопросы о том, что они для этого принимают и чем питаются, или с тонкими японками, которые выглядели так, будто не вступили ещё в фазу полового созревания, больше похожие на десятилеток в свои шестнадцать.
Конечно, все допинг-пробы были отрицательными, а поставленная в детстве гиперреактивность до сих пор была основанием для приёма запрещённых препаратов благодаря так называемому терапевтическому исключению. Для российских спортсменок такой трюк не работал.
Кто-то может спросить, зачем гимнастке допинг, ведь у нас важна не только сила, но и гибкость, артистичность и прочая, прочая. Однако отработка элементов требует сверхконцентрации и огромной выносливости.
Я слышала, что некоторые гимнастки принимают препараты для контроля своего эмоционального состояния, эти волшебные средства убирают волнения, переживания и стирают усталость, после них ты перестаешь вообще что-то чувствовать и откуда-то приходит прилив энергии. Я никогда не принимала запрещённых препаратов, на русских было обращено в последние годы слишком много внимания, и кровь, и моча так тщательно проходили проверку, что страшно было лишний раз принять не ту таблетку. Я знала наизусть список запрещённых и разрешённых препаратов, содержимое моей аптечки было проверено до последнего компонента.
Чтобы победить своих главных соперниц, которые заранее обладали преимуществом, контролируя своё тело и сознание с
