Алена свернула в небольшой, зажатый высокой насыпью дворик. Так, и где же здесь вход в подвал, интересно?
Она растерянно оглядывалась. Обычно дверь туда находится около подъезда, тут же располагается наклонная… пристройка не пристройка, крыша, что ли, которая прикрывает лестничку, ведущую вниз. Она тянется, как правило, как раз под окнами квартир первого этажа, что является для жильцов источником постоянного беспокойства. Ведь, забравшись на нее, любой и каждый может в квартиру влезть! Поэтому окна первых этажей обычно зарешечены. Но здесь нет ничего подобного. Так не в самом ли подъезде расположен вход? А может быть, Алена номер дома перепутала? Да нет, Алексей говорил, что в доме овощной магазин, а он всего один на Ковалихе. И не пойдешь же вон к той молоденькой мамочке, которая трясет в углу двора колясочку, не спросишь, как пройти в подвал… И вон у той невысокой дамы, которая только что вышла из подъезда в сногсшибательном полупальто (темно-синем, расшитом броской золотой нитью, в золотистой кожаной шляпке), тоже не спросишь. То есть спросить-то можно, но выглядеть Алена будет очень подозрительно…
Вот, еще и вопрос не задан, а дама уже косится. Или она косится не столько на Алену, сколько на ее серьги в виде рубиновых, с серебряными перегородочками, морских звезд? Конечно, рубины в украшении и не ночевали, но серьги и впрямь красоты необыкновенной – привлекают к себе внимание всех особ женского пола, которые знают толк в хорошей бижутерии.
Дама, наверное, принадлежит к числу таких. Правда, на ней-то бижутерии нет, но пальтушка очень красивенькая. Несколько излишне экстравагантная, но ей идет. Шляпку такую Алена тоже никогда бы в жизни не надела, она вообще не носит шляпки, потому что не идут они ей, но даме с ее мелкими, точеными, чуточку недобрыми чертами лица шляпка идет. Везет же некоторым!
– Ой, кто это у нас уже такой большой вырос? – заворковала тем временем везучая дама, подходя к колясочке. – Это у нас Викочка такая большая выросла, да? Послушайте, Катюша, да ведь ваша Викочка пойдет скоро! Или уже ходит?
– Ходит, ходит, – гордо сообщила мамочка Катюша. – Но, если честно, не сама, а по стеночке, придерживаясь за что-нибудь. Мы с вами просто не виделись давно, тетя Люда. Конечно, она выросла. Как ваши дела, как живете? Как ваш милый песик?
– Да неплохо, неплохо, – закивала тетя Люда своей золотистой экстравагантной шляпкой. – Песик стал совсем огромной псиной. А уж лает-то! Даже сам себя пугается, когда гавкает!
Дальше Алена слушать не стала: конечно, она любила собак, но сейчас гораздо важнее было то, что тетя Люда, выйдя из подъезда, не до конца закрыла дверь. А на ней был кодовый замок, и кода Алена, понятное дело, не знала. Но теперь это не имело никакого значения: с самым деловым видом она вошла в подъезд, захлопнула за собой дверь и огляделась.
Нормальный тесный «хрущобный» подъезд. Истертый цементный пол, узкая неудобная лестница с изрядно стесанными ступенями, перила сияют свежей темно-коричневой краской, стены – невероятно-голубой… Ишь ты! Жильцам повезло с домоуправлением – здесь ремонт недавно сделали!
А вот и ведущая вниз лестница, которую загораживает тяжелая решетка со здоровенным амбарным замком. Не очень-то, наверное, благодарят судьбу жители первого этажа: решетка и замок уж точно производят жуткий шум, когда их открывают. Итак, вход в подвал находится в подъезде…
Ну и что? Что это проясняет в картине – в картине! – внезапного сумасшествия Алексея Стахеева, а также какой-то сотрудницы из художественного музея? И вообще, зачем Алена хотела узнать насчет подвала, в чем намеревалась удостовериться?
Где-то наверху хлопнула дверь, послышались шаги – кто-то спускался по лестнице. Алена воровато метнулась было к входной двери, но сбежать не успела: зацепилась ремешком сумки за перила, отцепиться не смогла и была застигнута на месте «преступления». Перед ней появилась большая-пребольшая женщина в чрезмерно просторном плаще, который делал ее еще объемней. У женщины были веселенькие рыжие мелко-кудрявые волосы и цепкие темные глаза. На вид ей можно было дать и пятьдесят, и шестьдесят, и семьдесят. Кто больше?
– Что вы здесь делаете, интересно? – спросила подошедшая подозрительно. – Кого ждете?
«Ошиблась адресом», – хотела сказать Алена с привычным высокомерием и удалиться восвояси, но вдруг скроила самую растерянную физиономию на свете и пробормотала сконфуженно:
– Да вы знаете, искала знакомых, но, убей Бог, не могу номер квартиры вспомнить! Мы несколько лет не виделись, я уезжала в…
Куда? Куда она уезжала? Ни одно географическое название в голову не шло, кроме Парижа. Но для тетеньки из хрущобы это будет крутовато, после упоминания о Париже она, пожалуй, и разговаривать-то с Аленой не станет. А, вот, вспомнила название города – Пенза! Там живет чудный парень Сережа Корней, бывший коллега по работе в одной из многочисленных редакций, которые на своем творческом пути прошла Елена Володина-Ярушкина. Когда-то она называла Сережу Сергунькой, а он ее – Элеонорой, и они были замечательными друзьями. Жаль, давно не видались!
– В Пензу уезжала! – выпалила Алена. – А вернулась, звоню – телефон их не отвечает. Решила лично прийти, номер дома помню, а квартиру – нет. Такие хорошие друзья были… хотела навестить…
Она молотила эту чушь, а сама думала, что тетенька будет просто ненормальная, если ей поверит. Потому что, если уж такие хорошие-прехорошие были друзья, Алена всяко должна помнить хотя бы местоположение их квартиры, если даже забыла ее номер! И ей, как писательнице-детективщице, конечно, стыдно должно быть за такую убогую, такую глупую выдумку. Не дай Бог, если тетенька еще и узнает местную знаменитость…
К счастью, тетенька сия принадлежала, видимо, к племени тех блаженных, которые читают не детективы, а дамские романы. Которые с закрытыми глазами готовы «схавать» в книжке все подряд – логичное или нелогичное, разумное или неразумное, похожее на правду или даже вовсе не имеющее к ней никакого отношения.
– А как их фамилия, друзей ваших? – спросила она сердобольно. – Может, я их знаю?
– Стахеевы, – с трудом выговорила Алена.
Ее чуть не сковал приступ немоты, когда мелькнула мысль, что жили-то Стахеевы, очень может быть, совсем в другом подъезде, и тогда ее выдумка из разряда жалкой глупости переходит в разряд полного идиотства. Но… повезло ведь, а? Выражаясь фигурально, стоя спиной к мишени и стреляя с завязанными глазами, она угодила прямо в «яблочко».
– Стахеевы? – повторила тетенька. – Ну так это семнадцатая квартира.
– Ну конечно! – пылко всплеснула руками Алена с видом крайнего облегчения и бросила вороватый взгляд на номер на ближайшей двери. Там красовалась цифра 3. Теперь несколько мгновенных арифметических действий: на площадке четыре двери, в доме – пять этажей, значит, семнадцатая квартира – это пятый этаж. Ура, Алена попала в правильный подъезд!
