Вслух же сказала:
— Может, это, конечно, и звучит глупо, но мне все-таки кажется, что у него была причина так поступить... Может, он подумал, что я от него сбежала и решила остаться с Оскаром?
— Но с чего это он мог так подумать?
— Да с того, что я не любила его, понимаешь?! Господи, меня никто не понимает...
— Но если ты его не любила, то зачем оставила Оскара? Спала бы время от времени с этим красавчиком, а жила бы под крылом Арамы.
— Но я так не могу. Я запуталась, Вера... И еще мне жутко стыдно, что из-за моих низменных желаний погиб такой человек, как Оскар...
— И это ты называешь низменными чувствами? Ты о сексе? Глупая! Да это же самое главное в жизни. Почитай книги о любви, посмотри фильмы, повороши даже классику — да из-за этого народы воевали, не то что пара взбесившихся от ревности мужиков! Ты Фрейда читала?
— Ну, читала. Противно.
— Может, и противно, но именно по Фрейду ты жила последние месяцы...
— Вера, ну что за глупости ты несешь! При чем здесь Фрейд?
— При твоем теле и его желаниях. Ты мне лучше скажи, как этот Амфиарай в постели?
— Как атомная бомба... Разве ты не видишь, что со мной сталось? — Она нашла в себе силы улыбнуться. — Спасибо тебе, что ты откликнулась на мой звонок и пришла ко мне...
— Но ты так и не рассказала, что же с тобой было после того, как тебе вернули сумочку...
— Ничего. Я переночевала у этого соседского мальчика, он очень добрый, хороший, и если бы не он, не знаю, что бы я делала... А рано утром я ушла, чтобы не осложнять ему жизнь. Ведь дома были его родители и они ничего не знали о том, что в их квартире посторонний... Я поехала к матери, а от нее узнала о смерти отца... Мы поссорились, я выбежала из дома и попала под машину. Вот, собственно, и все.
— Значит, ты все это время пролежала в больнице? И тебя никто не навещал?
— Почему же, соседский мальчик, Сашенька, навещал...
— Слушай, но ты вроде бы нормально выглядишь, ходишь...
— Мне собирали голову. Делали операцию, поэтому-то у меня такие короткие волосы...
— А я-то думала, что ты сменила имидж...
— Так ты не знаешь, где сейчас Амфиарай? — тихо спросила Рита.
— Леня говорил, что у него какие-то неприятности, что он сдернул из страны...
— Это ты успокаиваешь меня?
— Если честно, то никто и ничего о нем не знает. Был человек, сначала как ясное солнышко осветил все вокруг, затем напустил туману и исчез. Возможно, что его уже нет в живых... Я только одного не могу понять, если у него действительно возникли сложности и он был вынужден уехать, даже не дождавшись тебя и ничего не объяснив, то зачем же ему было возвращаться в ту квартиру и объясняться с хозяйкой. Не проще было бы рвануть в аэропорт, и все — поминай, как звали?
— Думаю, у него была причина возвратиться... — Рита подумала о тех драгоценностях, которые были куплены якобы для нее. «Свадебный подарок. Убиться и не встать». — Может, деньги, документы...
— Вот свинья, даже записки не оставил...
— Ладно, Вера, что было, то прошло. Ты так ничего и не съела. Это пирог с вишней, правда, с замороженной. Любимый пирог Оскара.
— Нет, спасибо, мне уже пора... Я рада, что мы повидались. Теперь, я думаю, нам ничто не помешает перезваниваться. И я хоть успокоилась, что увидела тебя. Да, вот еще что... Я у тебя не была и ничего тебе про их дела с Амфиараем не рассказывала. Я же живу с этим мерзавцем, а потому мне ни к чему неприятности...
— Не переживай...
Вера ушла. Рита заперла за ней и вернулась в комнату. Села за стол, взяла в руки кусок пирога и вдруг почувствовала, что на нее кто-то смотрит. Она медленно повернула голову.
Оскар сидел в своем любимом кресле и смотрел на нее, улыбаясь. Она понимала, что это призрак или его душа прилетела навестить ее.
— Оскар, ты пришел за мной? Тебе там скучно без меня? — мысленно послала она ему вопрос.
— Нет, моя хорошая, живи спокойно и ни о чем не думай... Я пришел сказать тебе, что слишком любил жизнь, чтобы резать себе вены. Найди мою старую опасную бритву, там следы...
— Оскар! — Она закричала. — Оскар! Что такое ты говоришь?
Но кресло уже было пустым. Она подбежала и увидела, как ворс толстой плюшевой накидки распрямляется прямо на ее глазах.
Оскар...
— Представляешь, там, у Таи, моя мать...
Саша был настолько взволнован этим событием и так напуган, что не сразу заметил в руке Риты бритву. Он удивился еще больше, когда увидел, как она держит ее: подальше от себя и пальцами, обмотанными бинтами.
— Ты чего? — Саша сделался белым как бумага. Он даже взглянул на пол, нет ли там лужи крови. — Зачем тебе бритва? Рита, а что с твоими пальцами?
— Успокойся... Я не поранилась, нет. А бинты у меня вместо перчаток. Понимаешь, на этой бритве, которую я нашла — ты даже себе представить не можешь, где я ее нашла: за письменным столом Оскара, в его кабинете, — могут быть отпечатки пальцев... Но я сейчас пока не об этом. Повторяю: я нашла ее за письменным столом!
— А что же в этом особенного?
— Дело в том, что бритвы там не могло быть в принципе... Оскар — очень аккуратный человек, и каждая вещь у него знала свое место. Так вот, место этой старой и, как видишь, весьма опасной бритвы — в ванной на полочке. А я нашла ее совершенно в другом, просто диком месте — за его письменным столом... Взгляни внимательно, ты ничего не видишь?
Саша наклонился, чтобы получше рассмотреть этот потускневший от времени, но не утративший своего изящества старинный предмет с костяной ручкой, украшенной инкрустацией.
— Ты думаешь, это кровь? — Он показал взглядом на коричневую полоску прямо возле ручки, куда действительно могла натечь кровь, если не вымыть бритву сразу после предполагаемого пореза.
