Луи приготовился к эмоциональному шоку встречи с Катрин. Теперь, когда узнал, что она не придет, он был расстроен. Он все отрепетировал: своё поведение, дружеское, но слегка сдержанное, свои слова, теплые, но без страсти, он подготовил даже продолжительность своего взгляда, когда их глаза встретятся.
С тех пор как Виталий и Катрин поженились, Луи творил со своей личной жизнью что попало. Сейчас его глаза были прикованы к кровати. Представить только, этот идиот с ней спит. Венчание, по настоянию Анны Романовой, матери Виталия, проходило в присутствии узкого круга родственников в маленькой церквушке, затерянной в сибирском лесу. Анна крестила там всех своих детей сразу после того, как пала Берлинская стена. Только там, вдали от мира, она могла поддерживать духовный контакт с Господом, которого звали не Сталин и не Брежнев. Конечно, Луи был на свадьбу приглашен, и ему пришлось принять приглашение. Чтобы не показать Виталию, до какой степени это его задевает, он явился с Клоэ — маленькой ассистенткой, которая с тех пор выросла и стала настоящей светской львицей. Приятели Виталия, присутствовавшие на церемонии, смотрели только на неё, эту свежую и очень сексуальную французскую женщину. Александр, который помнил о ней ещё со времен побега из комиссариата, не удержался и развязно спросил у Луи: «Сколько?» Надо было назвать ему цену, но он отказался. В любом случае Луи хотелось лишь произвести впечатление на Катрин, но она была далека от того, чтобы ревновать, она на него практически не смотрела. А в одном беглом взгляде ему показалось, что он заметил смесь жалости и пренебрежения. Это привело его в бешенство, и он выместил его на своей молодой партнерше, когда они оказались на кровати. Клоэ поняла, что Луи, при внешнем спокойствии и флегматичности, мог быть очень опасным и агрессивным. Как раненый зверь. Она испугалась, но вместо того чтобы убежать от этого импульсивного и непредсказуемого чудовища, Клоэ больше никогда его не покидала. Она подсела на него так же, как и на кокаин. Луи не был дураком, он знал, что Клоэ употребляла наркотики. Он пробовал её отучить от тяжелых наркотиков и пытался с ней расстаться, но она смогла сделать своё присутствие рядом с ним неизбежностью. Так Клоэ стала его маленьким домашним животным. И ей это нравилось.
— А где твоя подружка, та девушка, что была с тобой на нашей свадьбе?
Луи подумал, что Виталий читает его мысли.
— Клоэ? Иногда разделяет со мной дни или ночи.
— Ты знаешь, мой друг, я тебе желаю встретить женщину, которая подойдет тебе так же, как мне подходит Лена. Настоящую женщину.
— Спасибо за участие, Виталий. Ты меня пригласил, чтобы показать твое новое пятидесятишестикомнатное гнездышко в Москве или для матримониальных советов?
— Шестьдесят шесть комнат, — уточнил Виталий. — Не сердись, Луи, я так говорю, потому что ты даже не представляешь, насколько мне дорого твое счастье.
— И во сколько ты его оцениваешь? — не смог удержаться от злой шутки француз.
— Ты стал циничным. Никогда не забуду, что именно благодаря тебе я встретил Лену. И это, хочу тебе сказать, не имеет цены.
Луи подумал, что ему не стоило позволять себе колкости. Это было очень опасно, как для Виталия, так и для него. Он сделал ход назад и улыбнулся как можно более натурально.
— Я шучу, Виталий, я с удовольствием констатирую, что твои дела идут отлично, лучше, чем когда-либо, и что ничто перед тобой не устоит.
— Да, кстати, именно поэтому я тебя и пригласил.
— Чтобы я перед тобой устоял? — улыбнулся Луи.
— Иди за мной, поговорим в кабинете.
Они зашли в овальный кабинет Белого дома или как минимум в его точную копию. Только на полу американский орел был заменен двуглавым орлом, который украшал раньше русские знамена. А портрет Вашингтона над камином сменил портрет Сибиряка.
— Прикольно? — не удержался олигарх.
Он усадил Луи в одно из глубоких кресел, что стояли одно напротив другого.
— Хочешь что-нибудь выпить?
— Кока-лайт, если можно, — ответил Луи.
— О, серьезно? Мне сказали, в этом году ты не всегда пил только безалкогольные напитки.
— А ты так и не пьешь?
— Вне бизнеса — нет. Только коктейль, который Лена делает мне со времен нашей встречи в St-Jean-сap-Ferrat. Помнишь, «Гильотина»? Я так и не знаю его ингредиентов, но очень к нему пристрастился! Но тогда меня чуть не вывернуло, я думал, что умираю. Он не очень алкогольный, но крутой и перченый. Каждый раз, когда его пью, у меня впечатление, будто я вливаю Лену в себя.
Виталий нажал на кнопку пульта, спрятанного в подлокотнике кресла.
— Ага, так ты подсел на него! — с усмешкой констатировал Луи и добавил: — А когда её нет, как ты действуешь?
— Она мне готовит его про запас. — Он снова постучал по клавишам пульта. — Давай, Луи, заканчивай со своей кока-лайт, попробуй моей «Гильотины», и пусть в тебя проникнет душа старого бойца.
Создание появилось с подносом, уставленным тарелками с пирожками, всякими закусками и двумя стаканами с напитком цвета крови. Это и была «Гильотина». Когда сотрудница поставила поднос на низкий столик и протянула один из бокалов Луи, он попытался отказаться.
— Нет, спасибо, Виталий, я не хочу выпивать.
— Ты не можешь мне отказать. Видишь, мне хватило элегантности заменить водку более утонченным коктейлем. Ты же знаешь наши русские традиции в бизнесе.
Виталий намекал на обычаи, которые практиковались с давних времен в юртах монгольских предков: чтобы сохранить свежесть ума, хозяин открывал бутылку водки, наливал немного в бокал, мокал туда палец и брызгал несколько капель в различных направлениях, а потом передавал бутылку гостям, которые не могли отказаться, и вся бутылка должна была быть опустошена.
— А мы разве встречаемся по делу?
— А почему ты думаешь, я тебя пригласил? Чтобы говорить о дизайне?
Виталий поднял бокал в сторону своего французского друга, который почувствовал необходимость чокнуться.
Создание из фантастического фильма испарилось. Виталий продолжил:
— Итак, Луи, во сколько ты оцениваешь жизнь человека?
Луи был знаком с выражением «выпускать газы в шелковые простыни». Кажется, сегодня он придумал новое выражение — «тошнит от люкса». Он готов был запихнуть себе два пальца в глотку, чтобы освободить от коктейля «Гильотина» свой желудок, который отказывался принять эту красную микстуру. Но Луи не мог с уверенностью сказать, от чего его тошнило: от напитка или от предложения, которое делал ему друг. Он не смог бы отказаться ни от какого предложения Виталия, настолько ему были нужны деньги. Но остатки представлений о морали не позволяли ему приниматься за убийство. Прежде.
