И все же в присутствии Рейнуотера сердце Эллы то колотилось, как молот о наковальню, то готово было остановиться. Вчера вечером, оказавшись с ним лицом к лицу и слушая, как он говорит об этой книге, она не смогла сдержать слезы. Почувствовав их на щеках, Элла быстро попрощалась и чуть ли не убежала к себе в комнату — так же, как она сделала это накануне. Вот только вчера она немного замешкалась, и Рейнуотер смог увидеть, что она плачет. Теперь он, наверное, пытается понять, чем был вызван такой всплеск эмоций, а Элла и сама этого не знает.
Видимо, все это было спровоцировано просьбой принять в подарок роман с таким странным названием. Но ведь она привыкла держать свои чувства под контролем! За последние шесть лет она научилась сдерживать страх, боль, тревогу и даже радость. И вот за полночь на кухне, в тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов да биением собственного сердца, Элла Баррон вдруг перестала быть хозяйкой не только пансиона, но и своих чувств.
Это-то и напугало ее больше всего. Ей не нужна была такая эмоциональная открытость. Если в стене, защищающей ее от окружающих, появится брешь, где и с чем она может оказаться?
Да там же, где и с чем сейчас… Ничего бы не изменилось. Она по-прежнему вела бы жизнь вдовы, лишенная, впрочем, официального статуса. Ее ребенок был бы замкнут в своем собственном мире, в который Элла так и не смогла проникнуть. Каждый ее день ничем бы не отличался от предыдущего — бесконечные хлопоты и обязанности без надежды на отдых и без чувства удовлетворения тем, чего удалось достигнуть.
Элла знала, что самым страшным ее врагом могла стать жалость к самой себе. Поддайся она этому чувству, и в душе навсегда поселятся отчаяние и разочарование.
Это она и пыталась объяснить Рейнуотеру, когда тот вдруг решил прополоть сорняки в огороде. В ее жизни все было продумано и обустроено — хорошо или плохо, рассудит время, и она не желала, чтобы сейчас кто-то или что-то нарушало это не очень прочное равновесие. Если что-то и мучило теперь Эллу, заставляя в тревоге метаться по постели, так это мысль о том, что чаша весов уже качнулась и уравновесить их снова нет никакой возможности.
Сегодня этот страх проявился в скверном настроении, так что Маргарет, получившая от хозяйки не совсем справедливое замечание, мрачно пробурчала себе под нос: «Должно быть, нынче кто-то встал не с той ноги».
Элла, ничего не ответив своей верной помощнице, занялась привычными делами. Она даже придумала себе дополнительную работу, чтобы только не столкнуться с Рейнуотером. Это удавалось ей до самого вечера.
После обеда Элла сидела на веранде в кресле-качалке, наблюдая за тем, как Солли выстраивает линию из костяшек домино. Здесь и застал ее Рейнуотер.
— Он снова весь в этом занятии? — Дэвид прикрыл за собой дверь, ведущую в дом.
— Причем по собственной инициативе. Я принесла коробку с домино, положила ее с краю на перила, а Солли тут же забрал и приступил к работе.
Как бы ни желала Элла держаться на расстоянии от Рейнуотера, ей не терпелось поговорить о своем сыне.
— Я хотел поблагодарить вас за статью, которую вы оставили у меня в комнате. Я прочитал ее после ланча. Могу поспорить, что эта публикация вызвала у вас воодушевление.
— Как бы мне хотелось, чтобы специалист, который написал эту статью, осмотрел Солли! Я понимаю, что это невозможно, но вот если бы доктор Кинкэйд написал ему… рассказал о симптомах заболевания… об особенностях поведения моего сына. Не сомневаюсь, что после публикации родители, которые хотят помочь своим детям, заваливают его письмами. Но мне кажется, этот доктор быстрее ответит своему коллеге, чем измученной матери.
— Думаю, Мерди с радостью пойдет вам навстречу.
Следующие несколько минут они наблюдали за тем, как Солли заканчивает выстраивать линию.
— Молодец, Солли, — похвалил мальчика Рейнуотер.
— Молодец, Солли, — повторила Элла. — Умница, Солли.
— Вчера нам так и не удалось отпраздновать его успехи, — улыбнулся Рейнуотер. Он достал золотые карманные часы и посмотрел на них. — Драгсторы[4] в городе работают до половины десятого. Поедемте, побалуем себя мороженым.
— Ну что вы, мистер Рейнуотер! Уже поздно.
— В виде исключения.
— Последний раз, когда я пыталась угостить Солли мороженым, он устроил истерику из-за того, что пломбир начал таять у него в руках. Вы же знаете, какой он чистюля.
— Ну так попросим положить ему мороженое в бумажный стаканчик.
— Спасибо, мистер Рейнуотер, но Солли уже пора спать.
— Миссис Элла?
— Я здесь, Маргарет.
Служанка в шляпке и сумкой в руках вышла на веранду.
— Если вам больше ничего не нужно, я пойду домой.
— Да, можешь идти. До завтра. Спокойной ночи, Маргарет.
— Я пытаюсь уговорить миссис Баррон поехать со мной в город, — стал апеллировать к служанке Рейнуотер. — Хочу угостить ее и Солли мороженым. Может быть, она согласится, если вы тоже поедете с нами? Потом я отвезу вас домой.
— Вы же знаете, мистер Рейнуотер, мне нельзя сидеть в драгсторе.
— Мы и не будем там сидеть, — пожал плечами Дэвид. — Купим мороженое и прогуляемся по скверу.
— Для таких прогулок уже поздно, — возразила Элла, но Маргарет смотрела на Рейнуотера со счастливой улыбкой.
— Мне больше всего нравится ванильное мороженое.
— Я предпочитаю клубничное. А вы, миссис Баррон?
— Я? Шоколадное… Но сейчас уже поздно…
— Да ладно вам, миссис Элла, — сказала Маргарет. — Такой приятный вечер. Неужели вы не разрешите мистеру Рейнуотеру угостить Солли мороженым?
Итак, он все-таки добился своего. Отказать сейчас — значит, лишить и Маргарет, и, может быть, Солли удовольствия.
Впрочем, Элла была не слишком расстроена своим поражением.
— Пойду надену шляпку, — с этими словами она встала с кресла-качалки.
Вообще-то Элле не хотелось, чтобы ее снова видели в машине Дэвида Рейнуотера. Это точно стало бы поводом для сплетен. Впрочем, в тот вечер на улицах почти не было прохожих. И площадь, где располагался драгстор, куда они приехали, тоже была пустой.
Если чего и стоило опасаться, так это длинного языка Дорали Джералд, не слишком привлекательной незамужней дочери хозяина. Сейчас за стойкой была именно она. Говорили, что Дорали жила по принципу: испорти настроение другим, пока они не испортили его тебе.
Мисс Джералд с любопытством смотрела в окно, как Рейнуотер выходит из машины. За минуту до этого Элла предложила:
— Давайте мы с Солли останемся здесь. И Маргарет посидит с нами.
— Хорошо. Какое мороженое взять Солли?
Вспомнив крики, которыми разразился ее сын при виде тающего пломбира, Элла сказала первое, что пришло ей в голову:
