так помогать человеку, которого считал бы плохим?
– Время показало, что я решила бы их и без него.
– А мне так не кажется. Это повлекло бы за собой другие последствия. Вообще он неслучайно очутился в твоей жизни именно в этот сложный период. И кто знает, как сложилось бы, если бы вместо него в комиссии кто-то другой сидел; если бы Галю вовремя не отговорили забрать заявление; если бы он сегодня не решил приехать к тебе в общагу?
– Нет более закономерной вещи, чем случайность, Оль. Да, он появился на моем пути, чтобы сыграть определенную роль в конкретном периоде. Помощника. Но вот печаль – он ее уже почти доиграл, финал скоро.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что максимум, кем я могу его видеть рядом – это преподавателем. На большее надеяться не стоит. А мне-то нужно большее! Невозможное в принципе большее… Потому и не хочу его видеть, потому и отталкиваю. Мне не нужна часть от целого, одна его сторона, одна социальная роль. Мне нужно все – либо ничего.
– Тогда, конечно, тебе лучше смириться и покончить с этим, будучи реалистом. Тебе надо отвлечься от него. На другого человека.
Я горько усмехнулась, и в усмешке этой было все, что я хотела бы сказать по этому поводу.
– Как ты не понимаешь? Это просто смешно.
– А ты попробуй все же. Я даже знаю одного парня, который на тебя глаз положил.
– Ты про Вову?
– Как ты догадалась?
– Не надо быть экстрасенсом. Они там все втроем, по ходу, по глазу на меня положили, как те три старухи из греческих мифов. Передерутся еще. Оно мне надо? Нет, я не хочу отношений. Видеть никого не хочу.
– Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей. Дубль два.
– Да тут не в этом даже дело…
– А ну-ка рассказывай, я чего-то не знаю?
– Ты не знаешь и не можешь знать того, что глубоко внутри меня происходит, когда я его вижу или говорю с ним. Я не поэт… Херня какая-то, даже слов подобрать не могу, – расстроившись из-за скудного словарного запаса, я безнадежно махнула рукой.
– Вот когда так бывает, что слов нельзя найти, это значит, чувство настоящее и сильное. Понимаешь? Не просто симпатия или привязанность. Попробуй описать, что чувствуешь, мне очень интересно. Закрой глаза и представь. Серьезно.
Я слабо улыбнулась, откинулась на подушку и прикрыла глаза. Так действительно было лучше – мысли становились прозрачнее, не путались со зрительными и прочими ощущениями.
– Помнишь, я говорила о запахах?
– Помню. Ты говори, говори. Теперь я буду слушать, не перебивая, чтобы ты сформулировала все, как есть.
– Так вот. Запахи. У каждого человека свой. Я много их встречала – необычных, специфических. Но сегодня… когда он положил меня на кровать, а сам сел рядом на стул, и когда помогал мне переодеваться… я дышала глубоко. Я не встречала такого природного запаха еще ни у кого.
Я замолчала, прокручивая в голове те образы, которые всплывали у меня тогда, в момент максимальной близости наших тел, старалась удержать хоть один из них на месте, но все ускользали, как вода сквозь пальцы…. Знала бы Ольга, какой хаос творится сейчас в моей голове.
–Я могу помнить запахи, и его запах запомнила. Все надо слить воедино, все, что я сейчас буду перечислять. В нем были бензин. Гарь. Запах дерева. Янтарь старого коньяка. Северное сияние. Электричество. Сталь холодная. Пена на морском побережье. Гранит. А все остальное просто… просто не поддается описанию… Это такие ощущения… как будто дышишь воздухом, перенасыщенным озоном. Даже волосы дыбом встают от пробегающего тока. В нем как будто целый мир, понимаешь? Оль?
Я открыла глаза. Ольга смотрела в окно, и по щеке у нее бежала слеза.
– Ты чего? Ты что, плачешь? – испугалась я.
– Угу. Я тоже… хотела бы увидеть такое. Вот такое – целую вселенную, всего лишь в чьем-то запахе.
– Не плачь. Это же я нюхач, а не ты.
Она улыбнулась сквозь слезы, и сразу же печать расстройства стерлась с ее прекрасного лица. Еще минутку, и она успокоится окончательно.
– У тебя к нему такое сильное чувство. Мне так жаль… – сказала она и закрыла рот руками.
– Ничего. Все нормально. Я привыкла, что мне не достается то, чего душа больше всего просит. С самого детства. Наверное, это потому, что я отношусь к людям, как к вещам. Ну, или просто я такая хреновая, что жизнь не может меня лишний раз порадовать.
– Не грусти. Тот, кто умеет терпеть, получает все. Если ты, конечно, найдешь силы смириться.
– Конечно, найду, – я поспешила надеть маску шута. – Я же всегда со всем справляюсь, забыла?
В этот раз Ольга поняла, что я просто прикрываюсь шуткой, хотя самой мне более паршиво, чем обычно, и глубоко вздохнула, продолжая печально глядеть на меня. Я прямо почувствовала, как она переживает.
Через сорок минут меня повели на процедуры, и Ольга ушла, пообещав позвонить вечером и заскочить завтра после пар. Возможно, с Валерой. После процедур я взяла сотовый, чтобы написать Вове о своем плачевном состоянии. Но, листая список контактов, неожиданно наткнулась на номер, который не записывала: «Довлатов К.».
Какого хуанхэ он тут делает?
Черные дыры – области пространства-времени, обладающие горизонтом событий, т. е. области с настолько сильным гравитационным полем, что даже свет не может их покинуть.
На поправку я пошла быстро, стоило начать добросовестно соблюдать постельный режим, пить лекарства в срок и ходить на процедуры.
Разумеется, такого бы никогда не случилось одновременно, лечись я дома. На третий день я перестала кашлять кровью, на пятый – перестала задыхаться. Врач сказал, что на самом деле здоровье у меня, как у динозавра, но даже самый крепкий организм можно истощить, если подвергаться стрессам и не укреплять иммунитет.
Кроме Ольги, Валеры и Вовы меня никто не навещал, и это было жутко обидно, учитывая тот факт, что некто собственными руками записал мне свой номер, как бы намекая, что он весь к моим услугам, и я могу звонить в любое время. Но я из вредности сделала вид, что намека не поняла, и сразу удалила номер. Потом получила за это от Ольги, но это уже детали.
Я мрачным голосом напомнила ей наш последний разговор, в котором были расставлены точки над «i». Подруга смирилась с тем, что я все для себя порешала, или просто делала вид, боясь меня разозлить,
