После заключения договора о строительстве большого завода «Рено» в Ист-Мидлендс, создавшего десятки тысяч рабочих мест, Алексия получила приглашение на чай на Даунинг-стрит номер десять.
– Мне стоило бы сделать вас министром иностранных дел, – заявил премьер, вытягивая ноги и беря у дворецкого чашку чая. – Французы считают, что солнце восходит из вашей пятой точки. Вы – любимица Парижа.
– Насчет этого не знаю, – скромно ответила Алексия. Ей всегда было трудно общаться с Уитменом. Никогда не понять, о чем он в действительности думает. Коллеги по кабинету жаловались, что он вечно поддерживает ее в ущерб остальным, но Алексия часто ощущала, что за улыбками премьера кроется неприязнь.
– Попробуйте шоколадный торт, – предложил Генри. – Из «Дейлсфорд», вкус, как в раю.
– Спасибо, я воздержусь.
Алексии слишком нравился собственный восьмой размер, чтобы поддаться на призыв сладкоежки.
– Не дай Бог, Йен услышит, как пренебрежительно вы отзываетесь о его работе. Он ведь преуспевает на своем посту министра иностранных дел?
– Так и есть, – признал Генри. – Но, скажем прямо: никто не помещает уродливую морду Йена на первую страницу «Фигаро».
Алексия рассмеялась. Премьер сказал правду: фотогеничное лицо и деловые манеры помогли сделать ее популярной фигурой во Франции и своеобразным послом британского правительства. Но вряд ли Генри Уитмен позвал ее на Даунинг-стрит только, чтобы польстить.
– Вы хотели видеть меня по какой-то конкретной причине?
– Не совсем.
Уитмен поднес к губам чашку. Алексия чувствовала его изучающий взгляд. В нем светились недоверие и настороженность, которых она не могла понять. «Что он хочет знать? И почему бы просто не спросить?»
– У вас есть какие-то планы на лето? Вероятно, снова собираетесь в Штаты?
Разговор становился все более странным.
«Какое дело Генри Уитмену, где я буду отдыхать? Или пытается избавиться от меня?»
– В общем, нет. Не в этом году. Мы остаемся в Англии. Этот абсурдный праздник, который Тедди устраивает в Кингсмире, требует больше труда, чем саммит «Большой семерки».
– Ах да! – кивнул Генри. – Праздник.
К этому времени весь Вестминстер знал, что очаровательный старый остолоп, муж Алексии де Вир, отмечает в Кингсмире, одном из самых красивых домов Англии, триста лет истории семьи. Все, кто представлял собой что-то в европейской политике, бизнесе и шоу-бизнесе, поспешат приехать туда. Все равно что бал «Уайт Тай энд Тайара» Элтона Джона минус фактор вульгарности[12].
– Насколько мне известно, вы приедете? – спросила Алексия.
– Конечно.
– С Шарлоттой?
Генри нахмурился:
– Естественно. Я не привык посещать светские мероприятия в одиночку.
– Разумеется.
Вот оно снова. Потянуло ледяным холодком.
– Мы вернемся из Сицилии за день до этого, но определенно будем на празднике.
После неловкого молчания премьер-министр задал несколько вежливых вопросов о предстоящей поездке Алексии в Париж вместе с Кевином Ломаксом. Министерство торговли тоже имело отношение к сделке с «Рено», хотя все знали о вражде Ломакса с министром внутренних дел.
– Как ваши отношения последнее время? – спросил Генри Уитмен.
– Сердечные.
Все знали, что Кевин жаждал увидеть ее голову на пике, так почему Генри потрудился задать такой вопрос?
– Не предвидите никаких проблем в поездке?
– Нет, премьер-министр. Никаких.
– Прекрасно.
Генри встал, показывая, что натянутая беседа окончена. Но когда Алексия взялась за дверную ручку, окликнул:
– Я хотел спросить еще кое о чем?
– Вот как?
– Ваш личный секретарь. Вы им довольны?
Алексия удивленно посмотрела на него:
– Эдвардом? Абсолютно. Он великолепен!
– Прекрасно! Супер! – улыбнулся Генри.
– Почему вы спрашиваете?
– О, просто так, просто так. Мне министерство внутренних дел кажется флагманом правительства. Хочу убедиться, что в трюмах все спокойно.
Алексия подняла бровь:
– Почему там может быть неспокойно?
– О, говорю же, все в порядке. Честно. Вы слишком много смысла вкладываете в мои слова. Я хотел убедиться, что у вас имеется вся необходимая поддержка. Если эту поддержку умеет обеспечить сэр Мэннинг, тогда прекрасно.
– Умеет.
– Вот и хорошо, – рассмеялся премьер. – Значит, проблем нет.
– Никаких, Генри.
Дождавшись ухода Алексии, Генри взял мобильник.
– Это я. Она только что ушла. У нас проблема.
Майкл де Вир упругой походкой шел по Брод-стрит в Оксфорде, что-то весело насвистывая.
Как ни странно, но за два года, проведенные в Баллиоле, великолепная барочная архитектура и прославленные «дремлющие шпили» Оксфорда совершенно его не заинтересовали. Все, что помнил Майкл, – выхолощенные лекции, дождь и много тоскливых вечеров в «Олд-Боар-Инн» с девушками, слишком много говорившими и не считавшими нужным брить подмышки. Но теперь он был свободным человеком, – «Кингсмир ивентс» процветала настолько, что даже его отец постепенно начал смиряться, – и радовался всему, что предлагал город. Сегодня светило солнце, вишни стояли в цвету, и атмосфера оптимизма и энергии на улицах была ощутимой. Как все университетские города, Оксфорд принадлежал молодым. Проходя мимо Лейстер и Юниверсити колледжей, Майкл почти захлебывался от радости бытия и сознания своего успеха! Подумать только, он сумел создать бизнес, который любил и в котором разбирался. Когда все только начиналось, Майкл и Томми сняли офис в Оксфорде, чтобы не платить за аренду по лондонским ценам. Теперь у них было восемь служащих, впереди ожидались крупные заказы. Можно было перебраться в Лондон, но они не хотели. Жизнь просто не может быть лучше, чем сейчас!
Майкл посмотрел на часы. Четверть первого. Опаздывать нельзя!
Он шел в «Сан-Доминго», вероятно, самый дорогой в Оксфорде ресторан, куда пригласил на ленч мать. Платит Майкл, но деньги отнесут за счет представительских расходов фирмы. Что ни говори, а иметь в клиентах родителей – большое преимущество. К потрясению и восторгу Майкла, Алексия убедила отца позволить ему и Томми организовать летний праздник в Кингсмире. Конечно, они снизят цены, ведь Тедди де Вира хватил бы удар, если бы Майкл запросил с него столько, сколько с богатых лондонских клиентов, но зато какой пиар!
Томми только сегодня утром восхищался списком развлечений.
– Видел такое? Мик Хакнелл, давно удалившийся на покой, согласился спеть соло, принцесса Мишель Кентская произнесет тосты, а Найджел Кеннеди только сейчас согласился дать небольшой скрипичный концерт на террасе, пока раздают аперитивы. И за все это нужно благодарить твою матушку.
