– Едем домой, – сказал он, устроившись на заднем сиденье.
– Хорошо, – кивнул Малиновский.
– Интересно, как она выжила и почему пряталась в течение целого года? – отвлеченно проговорил Рэм.
– Предполагаю, что Анна вернулась лишь с одной целью, – сказал Малиновский, остановив машину у въезда на оживленную улицу.
– Месть?! – Глаза Рэма загорелись, словно в предвкушении опасной, но интересной игры. – Мне?
– Вряд ли, – поцокал языком Малиновский. – Ее мишень – Вероника. Наверняка смерть Владислава Романова – ее рук дело. Поэтому рекомендую тебе быть осторожным. Когда баба вершит возмездие, она становится очень изворотливой и изобретательной.
– Следи за словами! – предупредил его Рэм. – Анна – не баба.
– Прошу тебя, – впервые в жизни голос Малиновского утратил жесткость, он стал мягким, упрашивающим, – забудь о ней и уезжай! Она не принесет добра никому из нас. Как, впрочем, и ее сестрица.
– Не указывай мне, что делать. Лучше держи под контролем Веронику. Не желаю, чтобы она натворила глупостей, навредила Анне или, хуже того, распустила язык.
– Зная Веронику, могу сказать, что она всегда в полной боевой готовности. Может, остановим ее? – Малиновский тихо рассмеялся заученно-стеклянным смехом, который всегда звучал одинаково и не имел различий в интонациях.
Он несказанно обрадовался собственному предложению и надеялся, что Рэм примет его. Если избавиться от одной сестры, то со второй будет справиться намного легче. Помехи следует устранять, потому что они мешают жить, а сестры Кирсановы являлись не обычным препятствием – они были неимоверно сложной преградой на пути к спокойствию Рэма и Яна. С их исчезновением Рэм придет в себя, в этом Малиновский был уверен. Однако, пока обе Кирсановы существуют, Рэм не преодолеет эти чувства, от которых он не имеет сил отказаться. Они сломают его, измучают, убьют, наконец, но так и останутся в его душе.
– Нет, – отозвался Рэм, понимая, к чему клонит Ян. – Не сейчас.
Вероника подхватила Сашу на руки и прижала его к себе.
– Как же я соскучилась! – прошептала она. – А ты, любовь моя?
– Мама, – проговорил Саша, трогая ее лицо. Вероника взяла его маленькую ручку и поцеловала каждый пальчик.
– Я забираю сына, – сказала она, повернувшись к толстушке Лиде, которая с сожалением смотрела на эту исполненную любви сцену.
– Мы еще не завтракали, – растерянно проговорила Лида, но не посмела ослушаться и принялась собирать сумку. – Когда вы вернетесь?
– Не знаю.
– Но… – Лида остановилась перед Вероникой, с тоской посмотрела на нее, потом – на племянника.
– Что – «но»? – спросила Вероника, забрала сумку и, не выпуская Сашу из объятий, направилась к машине.
– Будет неправильно, если ты заберешь мальчика. – Лида бежала рядом, готовая в любую секунду разрыдаться. – Мы хотим, чтобы он жил с нами!
Вероника резко остановилась и надменно оглядела сестру Влада. Лида мгновенно вжала шею в плечи и сделала шаг назад. Она выглядела испуганной и жалкой, отчего Веронике захотелось ударить ее сумкой по огромным бедрам, на которых колыхалась широкая юбка. Вероника не любила Лиду за слабохарактерность и излишнюю деликатность. Она, будучи строгим и язвительным театральным критиком, которого в профессиональной деятельности люди предпочитали обходить за километр, в домашней жизни толком не умела ругаться, а услышав матерное слово, готова была потерять сознание, настолько это шокировало ее нежную душу. Этот вежливо-жирный шарик застыл в ожидании ответа, и Вероника усмехнулась, испытав желание сочно выругаться, чтобы увидеть ее расширившиеся от ужаса глаза и подергивающуюся от обиды верхнюю губу. Однако Вероника сдержалась, но не из уважения к Лидии Александровне, а потому, что она держала на руках ребенка, в чьем присутствии не могла вести себя по-хамски.
– Скажи тете «До свидания!», – попросила она Сашу, и тот протянул ручки вперед.
– Пока, – весело произнес мальчик, обнимая Лиду за пухлую шею.
По дороге в Москву Вероника позвонила Рэму, предупредив, что она направляется к нему. Она не объяснила причин столь спешного визита, но уже заранее знала, что он будет недоволен ее просьбой.
– Ты с ума сошла! – прошипел Рэм, не посмев повысить голос, так как Саша настороженно рассматривал его. – Я не нянька!
– Придется научиться, – отрезала Вероника. – Мне не с кем оставить сына, а ты прекрасно подходишь на роль гувернантки. – Она подтолкнула ребенка к Рэму и указала рукой на стоявшую у порога сумку: – Вся нужная одежда – здесь.
– Чем мне его кормить? – беспомощным голосом спросил Рэм, осторожно дотрагиваясь до ребенка, словно боясь причинить ему боль.
– Едой, – улыбнулась Вероника. – Александру уже два года. В Интернете прочтешь, чем кормят детей его возраста. Если не справишься самостоятельно, попросишь Малиновского. Он ведь у тебя мастер на все руки, поэтому поможет в случае необходимости.
Рэм усадил мальчика на диван и, подойдя к Веронике, взял ее за плечи.
– Что ты надумала? – спросил он, с силой сжав пальцы.
– Вижу, тебе нравится причинять мне боль, – сказала Вероника, но не стала вырываться, так как предположила, что после этих слов он сам отпустит ее. – Спасибо, – кивнула она, когда Рэм, отвечая ее мыслям, убрал руки. – Мне действительно необходима помощь, и, кроме тебя, я не знаю, к кому обратиться.
– Сложно жить без друзей? Всех уничтожила своим ядом?
Вероника не отреагировала на эти колкости, так как в них прозвучала правда, а с правдой сложно сражаться. У нее не было друзей и тем более близких людей. Она никого не подпускала к себе, не нуждаясь в тесном общении с кем-либо. Единственный человек, без которого она не могла жить, был двухлетний ребенок, сидевший на диване и с любопытством осматривавшийся по сторонам.
– Побудь с Сашей до завтрашнего дня, – попросила Рэма Вероника. – Я хочу решить вопрос с акциями.
– Все-таки намерена встретиться с Юмановым?
Рэм посмотрел на ребенка, который с положенным детям интересом исследовал гостиную, и улыбнулся, отчетливо осознав, что в его руках – сын Анны.
– А с сестрой ты тоже желаешь увидеться? – задал он новый вопрос, с удовлетворением отметив, как побледнела Вероника.
– Значит, тебе известно, что она жива, – медленно проговорила она. – Откуда?.. – Вероника вдруг рассмеялась. – Постой, не отвечай, я поняла! За мной следили. Не так ли?
– Когда ты собиралась сказать мне, что твоя сестра воскресла?
Рэм наблюдал, как она задумчиво опустила голову и провела языком по губам, потом с нежностью притянул ее к себе.
– Занимайся своими делами, – прошептал он. – Я присмотрю за мальчишкой.
