Мелина приоткрыла глаза и, увидев его, улыбнулась.
— Коста, — прошептала она замирающим голосом. — Не надо все время сидеть со мной. Тебе нужно отдохнуть — вид у тебя совсем измученный.
Киракис покачал головой; в глазах его заблестели слезы.
— Не беспокойся за меня, matia mou, — промолвил он. — Постарайся лучше собраться с силами. Я так хочу, чтобы ты выздоровела!
Мелина печально улыбнулась.
— Мы оба с тобой понимаем, родной мой, что уже слишком поздно, — прошептала она. — Мое время стремительно истекает, и я уже с этим свыклась. Постарайся и ты с этим свыкнуться.
— Нет…
— Да, Коста. Все хорошо. Я уже не боюсь умереть. Я прожила чудесную жизнь, вот только… — голос её оборвался.
— Нет, Мелина! — твердо произнес Киракис. — Ты не должна сдаваться!
— Бесполезно бороться с неизбежным, — медленно произнесла Мелина.
Киракис покачал головой — говорить мешал спазм в горле.
— Александр… Он ещё не приехал?
— Едет, — с трудом пробормотал Киракис сквозь душившие его слезы. — Должен уже скоро быть.
— Прекрасно. — Она приумолкла, затем добавила: — Я очень хочу дождаться его. Только бы не уснуть…
— Не борись со сном, matia mou, — попросил он, осторожно убирая с лица её пышные светлые волосы. — Тебе нужны силы.
— Я должна непременно увидеть Александра!
— Увидишь, — пообещал Киракис. — Когда ты проснешься, он уже будет здесь…
— Если я проснусь, — поправила его Мелина. — Нет-нет… мне нельзя спать до его приезда.
— Клянусь тебе — я сам тебя разбужу, как только он приедет.
— Послушай, Коста, ты должен мне кое-что обещать, — попросила она угасающим голосом. — Помирись с Александром. Я так хочу.
— Я тоже хочу этого — ты же сама знаешь.
— Да… но я не уверена, что вы предпринимаете хоть какие-то шаги к примирению. Вы оба такие упрямцы! Если ты и правда хочешь помириться с сыном, усмири свою гордыню. — На мгновение она закрыла глаза, дыхание сделалось хриплым и прерывистым. — О, Коста… только ты можешь помочь мне уйти из этого мира счастливой.
— Как? — спросил он. — Что от меня зависит? Ты же знаешь — я на все готов, лишь бы…
— Исправь содеянное зло, — еле слышно прошелестела Мелина. Глаза её лихорадочно заблестели. — Положи конец обманам и тайнам. И помирись наконец — с Александром и с самим собой.
Чуть поколебавшись, Киракис повернулся и, посмотрев на Перикла Караманлиса, который только что вошел в комнату умирающей, отрицательно покачал головой. — Хорошо, matia mou, — с нежностью произнес он. — Ты права. Я сделаю то, что ты хочешь. Пора раз и навсегда покончить с этим.
Вертолет едва успел опуститься на зеленую лужайку перед виллой, как Александр, не дожидаясь, пока пилот приглушит двигатели, раскрыл дверцу и спрыгнул на землю. Пригнувшись, он поспешно побежал к дверям. Елена, ставшая уже управляющей, встретила его в холле.
— Слава богу, Александрос, что ты успел, — зашептала она, слегка обняв его. — Она все время про тебя спрашивает.
— Я сорвался с места, как только узнал, — проговорил он, переводя дыхание. Взгляд его скользнул вверх по лестнице, остановившись на Перикле Караманлисе, который как раз выходил из комнаты Мелины. — Она…
— Она ещё жива, — промолвила Елена, утирая слезы. — Но она совсем слаба, бедняжка. Жизнь её висит на волоске. И она ждет не дождется тебя.
Александр кивнул.
— Я хочу её увидеть, — обратился он к спускающемуся по ступенькам доктору. — Как можно быстрее.
— Не сейчас, — сказал, качая головой, Караманлис. — Она спит, и проспит ещё несколько часов.
Александр гневно посмотрел на него.
— Вы хоть представляете, как я мчался сюда, чтобы успеть побыть с ней, прежде чем… — Слова застряли у него в горле.
— Да, мне все известно, — сухо промолвил Караманлис. — Однако сейчас, как я уже сказал, моя пациентка спит. И я не советую её беспокоить.
— И тем не менее я хочу посмотреть на нее, — упрямо настаивал Александр. — Хотя бы несколько минут.
— Ну хорошо, — произнес доктор после некоторого колебания. — Но только недолго. Но не вздумай её будить. Она очень, очень слаба. Единственное, что я могу для неё сделать — это обеспечить ей полный покой. И я не хочу, чтобы её волновали.
Александр глубоко вздохнул.
— Понимаю, — спокойно сказал он. — Я там не задержусь.
Он уже устремился вверх по лестнице, когда Елена остановила его, ухватив за рукав.
— Твой отец ждет тебя в библиотеке, Александрос, — предупредила она.
Александр кивнул.
— Передай ему, что зайду как только посмотрю на маму.
— Хорошо. — Она на мгновение запнулась, потом добавила: — Я очень рада, что ты приехал домой. Жаль только, что обстоятельства сложились так печально.
Александр грустно улыбнулся.
— Я тоже рад, Елена, — сказал он и, отвернувшись от нее, начал медленно подниматься по ступенькам. Да, Александр знал, что, сколько бы времени он к этому ни готовился, он так и не сумеет смириться со смертью матери. Никогда.
Когда он влетел в комнату умирающей, медсестра в белом халате и шапочке проверяла её пульс. Увидев Александра, она насупилась.
— Вам сюда нельзя, — сказала она. — Ей дали снотворное. Доктор Караманлис не велел…
— А я…
Перикл Караманлис появился в проеме двери.
— Ничего страшного, Пенелопа, — кивнул он медсестре. — Сын госпожи долго здесь не задержится — не так ли, Александр?
Александр метнул на него убийственный взгляд.
После того, как Караманлис с медсестрой покинули комнату, Александр уселся у постели матери на один из стульев эпохи Людовика XV. Мелина спала. Она выглядела спокойной и умиротворенной. На первый взгляд, если не приглядываться внимательно, никто не сказал бы, что она находится при смерти. Однако, присмотревшись, Александр заметил, что кожа матери неестественно бледна. И ещё он обратил внимание, что за короткое время Мелина очень похудела. Кожа на её лице натянулась, особенно под глазами, нос обострился, а щеки стали совсем впалыми. Александр, который и в детстве почти никогда не плакал, вдруг поймал себя на том, что с превеликим трудом сдерживает слезы. Он взял спящую за руку. Пальцы её были холодные. «Холод смерти уже сковывает ее», — подумал он.
В это мгновение Мелина открыла глаза и улыбнулась.
— Александр, — прошептала она. — Ты приехал, сынок. А я так боялась, что ты не успеешь.
— Я спешил как только мог, manna mou5, — промолвил Александр.
— Я очень рада, что ты здесь, — прошептала она. — Если бы ты только знал, как я боялась, что мне придется уйти из этого мира, не попрощавшись с тобой. Не увидев тебя в последний раз.
