С чувством честно исполненного долга я удаляюсь со сцены.
— Что вам стоило вчера сыграть так, — ворчливо замечает Тахир.
— Вчера я еще не доросла до вершин искусства, — с улыбкой отвечаю я.
Поморщившись от такой дерзости, режиссер хвалит Луиса за классную работу и объявляет перерыв на обед. Далее предстоит сложная сцена, и Тахир желает, чтобы съемки шли без репетиций и дублей.
Пока же участники съемок предаются радостям желудка, веселье брызжет и бьет через край. Рюль не знает ни минуты покоя: приятели потребовали, чтобы порции мяса каждому он разрезал на кусочки, а Луис так и вовсе пожелал, чтобы ему клали в рот. «Слуга» исполняет пожелание, да с таким энтузиазмом, что после каждого кусочка обтирает подопечному рот недовязанным шарфом. Свое творение — вместе со спицами и нитью, пуповиной тянущейся от клубка, — Рюль повсюду таскает за собой, перебросив через локоть, как официант — салфетку. По-видимому, меня он тоже держит за своего парня, поскольку походя нет-нет да и сунет кусочек и, не дожидаясь, пока я разжую и проглочу, подносит ко рту стакан с апельсиновым соком. Нить от шарфа скрепляет наше единство, обматывая всю компанию за рядом ряд, по мере того как Рюль выписывает возле нас круги. При этом доктор не произносит ни слова, так как рот у него набит собственной порцией жаркого, и стоит исчезнуть во рту последнему кусочку, он захватывает зубами следующий.
Чуть поодаль, за накрытым столом, обедают Эдита, Файшак и Тахир. Девушка развлекает компанию, сама почти не притрагиваясь к еде. То и дело она поглядывает в нашу сторону, ее явно забавляют старания Рюля, и не понять, кому она больше сочувствует, — хлопотливому доктору или всем нам, плотно опутанным пряжей.
За всеми дурачествами Рюль не забывает и о своем вязаном шедевре и, дабы его труд не пропал окончательно и бесповоротно, через какое-то время начинает описывать круги в обратном направлении. Нить постепенно сматывается в клубок.
Стив неотрывно следит за манипуляциями Рюля.
— Вращается, как спутник вокруг планеты, — усмехается он.
— Поберегите Рюля, — вмешивается Патрик. — Вечером ему предстоит выхаживать больного.
— Вечно ты влезаешь некстати, — недовольно ворчит Луис. — Только я было почувствовал, что мы здесь на отдыхе…
— Всему свое время, — улыбается Патрик.
— И так всю дорогу, — жалуется мне Луис. — Стоит заикнуться об отпуске, летнем отдыхе, просто о нормальной жизни, на все один ответ: еще не время.
— Не расстраивайся, парень, — утешает его Стив. — Зато Эдита с тебя глаз не сводит.
— Потрясная девица! Так бы и расцеловал ее за эту сцену с повозкой. Тахира чуть удар не хватил.
Смотав клубок, Рюль разрезает арбуз на дольки и садится в стороне корпеть над своим рукоделием.
— Бывает, что дерьмо кажется розовым, — откликается он, пощелкивая спицами. — Но иногда верно и обратное утверждение.
— Притормози! — осаживает его Стив и, обращаясь ко мне, поясняет: — Если Рюль ударится в философствование, всем придется прибегать к розовым сигареткам.
— Дениза уже взяла эту идею на вооружение, — негромко замечает Даниэль.
— А ты откуда знаешь?
— Догадался по выражению твоего лица.
— Ну, если ты раскрыл мой секрет, можно и впрямь отлучиться за сигаретами. Все равно до вечера я здесь не нужна.
— Как это — не нужна? — возражает Патрик. — Нам предстоит покорить водопад.
— Этого нет в сценарии. И вообще… покорять водопады — не женское дело.
— Сейчас Тахир подойдет к нам, — вроде бы невпопад с улыбкой отвечает Патрик, не снисходя до объяснений, и принимается за арбуз. Сидя по-турецки, исполненный достоинства, он вкушает сочную розовую мякоть, однако живые глаза подмечают все вокруг. Теперь, когда я знаю, что моделью для рисунков послужил именно он, такое ощущение, будто мы знакомы с незапамятных времен. Да и чувства художницы мне понятны. Жизнь бок о бок с таким субъектом — не всегда сахар, но зато уж если сахар — то о-очень сладко.
На меня вдруг падает тень. Я поднимаю глаза — рядом стоит Тахир.
— Вот что, драчунья… Я просмотрел отснятый материал, и, по-моему, публика будет в отпаде. Предлагаю дальнейшее сотрудничество.
— Водопад? — интересуюсь я, украдкой переглянувшись с Патриком.
— Угадали. Ну как, согласны?
— А может, Эдита сама имеет виды на водопад?
— Эдита актриса, а не акробатка. Во всяком случае, она так заявила.
— Что верно, то верно, — киваю я. — Только ведь я тоже не акробатка.
— Кто же тогда?
— Уж и не знаю, как себя назвать… Кстати, сколько заплатите?
— И вы туда же… — сразу скисает Тахир. — По-моему, за тот гонорар, что вам обещан, не грех и звездануться разок-другой.
— В этом будет вся соль сцены?
— Да. Перцу вы уже задали.
— Пожалуй, соглашусь… Но лишь потому, что вы мастер уговаривать. И как это вам удается? Прямо-таки чувствуешь себя польщенной, если светит перспектива в угоду вам переломать себе кости.
С довольным видом Тахир отходит в сторону. Кладет на колени сценарий и принимается вносить исправления. Перо все стремительнее бежит по бумаге, а настроение у маэстро на глазах улучшается, что не сулит мне ничего хорошего.
Я оборачиваюсь к Патрику.
— На днях купила альбом… Какие удивительные рисунки, просто диву даешься!
— Тогда вы поймете мое удивление, — улыбается Патрик. — Я впервые увидел их в завершенном виде. Когда альбом уже вышел.
— А меня вы разве не видели? — неожиданно встревает Стив.
— Где?
— Думаете, на одном альбоме свет клином сошелся? У нашей компании с этой художницей в свое время были кое-какие общие приключения, после чего она привлекла к сотрудничеству знакомого писателя. В результате вышли в свет несколько иллюстрированных романов. Успех был колоссальный! Неужели правда они вам не попадались?
— Теперь ясно. Значит, все ваши усилия направлены на то, чтобы дать художнице материал для очередной книги?
— Она предпочитает иллюстрировать события, в которых сама принимала участие. А поскольку почти ни одна наша авантюра не обходится без нее, недостатка в темах не испытывает, — говорит Стив, поглядывая на Патрика.
— Кстати, — уже серьезным тоном добавляет тот, — ваша просьба выполнена. Вечером получим готовый портрет.
Водопад и слыхом не слыхал про своего знаменитого родича по имени Ниагара, но ведет себя под стать американцу. Падает с отвесной скалы, крутит водовороты, взбивая пену и вздымая водную пыль, чтобы через несколько метров спокойно и вольготно заполнить собой широкое русло ручья. По причине неустойчивой погоды он иногда разбухает до размеров небольшой речки, затопляя прибрежную зелень. Сегодня он довольствуется статусом ручья, а поскольку дно здесь каменистое, то вода чиста и прозрачна.
