В девятом часу только Сергей решил, что хватит на сегодня. Зашел в лифт, чтобы спустится в подземный гараж, а в лифте — сюрприз! — Светлана.
— Привет, — сказал Сергей, шагнув ей навстречу.
— Привет, — улыбнулась та. — Припозднилась, как видишь. Отчет за прошлый месяц сдавали.
Сегодня Света была в серо-голубом пальто с высоким воротником, которое очень ей шло. Сапожки на шпильке, кокетливые такие… Молодая женщина смотрела приветливо и задорно, она вдруг показалась Сергею солнцем, выглянувшим из-за туч.
На первом этаже Сергей нажал кнопку, не давая дверям раскрыться, и лифт поехал дальше, вниз.
— Ты меня что, похищаешь? — спросила Светлана.
— Да, похищаю. Довезу тебя до дома. Но буду рад, если ты снова посидишь со мной в моем любимом ресторанчике.
— Отчего не посидеть… Да пожалуйста! — легко согласилась она. И тем еще приятнее стала Сергею — своей легкостью, открытостью.
Они провели восхитительный вечер. Опять разговаривали, хохотали, чокались то и дело бокалами, хотя пили мало. Сергея не покидало странное ощущение чуда — вот он задыхался только что, не мог дышать, и раз — ему вдруг протянули кислородный баллон, дали вдохнуть полной грудью.
Намеки, игра глазами. Сергей позволил себе несколько раз приобнять Светлану, сидя с ней рядом, брал ее руку в свою. Комплименты, комплименты…
Светлана охотно принимала ухаживания и ничуть не смущалась. Даже наоборот — она с азартом включилась в эту игру, с явным удовольствием выслушивала все комплименты Сергея и ничуть не противилась его прикосновениям.
В конце вечера он откровенно заявил, что хотел бы продолжения.
Светлана не смутилась, но словно озадачилась. Отошла в сторону с телефоном, с кем-то поговорила. Потом вернулась и сказала:
— Ты знаешь, сегодня Вовки дома не будет, он у бабушки ночует. Так что вполне можем поехать ко мне.
Сергей опять вызвал «трезвого водителя», который и транспортировал парочку к дому Светланы. Сергей рвался в супермаркет, купить что-нибудь, но женщина сказала, что у нее все есть.
…Уютная «двушка». Одна комната, видимо, принадлежала сыну Светланы, в другой жила она. И там, дома, тоже все пошло как-то красиво и весело — пили кофе, танцевали под музыку, обнявшись.
Потом поцелуи, поцелуи…
Светлана убежала в ванную, вернулась в кокетливом пеньюаре и смешных пушистых тапочках на высоком каблуке. Это, конечно, женские хитрости все, завлекалочки, но тоже такие приятные, милые…
На миг Сергей задумался, стоит ли откровенничать со Светланой о своей личной жизни, о проблемах с женой (а то вроде получается, что он сейчас использует эту женщину, мстя собственной жене), но потом решил не делать этого.
Наверняка Светлана догадывается о чем-то подобном. Она все понимает. Это чудесная женщина.
Она пылко отзывалась на любое прикосновение, она стонала и кричала (к чему, собственно, Сергей был не приучен, ведь у него дома, в соседних комнатах, — мать с дочкой, какие крики?!). Но эта открытость, непосредственность Светланы дико польстили ему, кстати.
Их любовный акт напоминал оперетту. Канкан. Варьете. Весело и легко, ни намека на то, что у обоих какие-то проблемы. Только радость и счастье! Ощущение праздника…
Именно с ощущением праздника Сергей и вышел от Светланы под утро. Хмель давно выветрился (да и не так много пили они вчера), поэтому он спокойно сел за руль своей машины, доехал до дома.
Половина седьмого утра. Тишина в квартире.
Он нырнул сразу под душ, побрился, затем, в махровом халате, бодрый и разгоряченный, старательно ни о чем не думающий, напевая едва слышно себе под нос, отправился в спальню, чтобы переодеться и вновь отправиться на работу.
Лиля, когда Сергей вошел в комнату, резко села в постели — сонная, с взлохмаченными волосами.
— Боже, ты пришел… — пробормотала она хрипло, убирая волосы от лица.
— Пришел и ушел.
— Я не спала всю ночь… Только сейчас задремала. Где ты был?
— А какая тебе разница? — насвистывая, Сергей передвигал рубашки на вешалках. Рубашки, кстати, гладила мать. Не Лиля. А как приятно, наверное, ходить в рубашках, отутюженных собственной женой… Словно ощущая на своем теле прикосновение ее заботливых рук. Вот Света наверняка сама бы ухаживала за ним. Конечно, многие бы сейчас носы наморщили, услышав это слово — «ухаживала», сразу заорали бы о том, что мужик не инвалид, не ребенок, за которыми надо ухаживать, но, блин, любовь и есть забота. И пошли куда подальше эти чокнутые феминистки и одинокие лузеры мужского пола, которые кричат о равных правах супругов, а сами ходят в мятой одежде и едят из консервных банок!
— Я боялась — а вдруг с тобой что-то произошло…
— Ты? Боялась? Разве тебе не все равно?
— Не все равно, — сказала Лиля. Выглядела она и правда плохо — бледная, лицо припухшее, красные глаза. Тени под ними. Наверное, не врет, на самом деле не спала всю ночь.
— Вика и Раиса Петровна очень волновались. Но я сказала им, что у тебя аврал на работе. Я переживала, что ты пропал, но у меня было также чувство, что ты решил меня наказать. Только ты дурак, Сережа. Ты ведь еще и Вику, и свою маму наказывал, когда домой не пришел, на звонки не отвечал… Но я не допустила этого. Я соврала им. А сама ночью все больницы, все морги… — Она не договорила, махнула рукой. Упала обратно на подушки и отвернулась.
— Теперь ты понимаешь, что я чувствовал, — холодно произнес Сергей. — Ты ведь тоже постоянно пропадала и на мои звонки не отвечала.
Ему тем не менее стало не по себе. А и правда, мать с дочкой волновались. А уж они-то ни в чем не виноваты…
— Прости. Я буду предупреждать, что задерживаюсь, — серьезно произнес он.
Лиля молчала, отвернувшись. Сергей переоделся наконец. Надо было выходить из дома, чтобы добраться до работы вовремя. Но мужчина медлил. Наверное, ждал, что Лиля еще что-то скажет, упрекнет его. Но нет, не дождался. Дать понять ей, что он знает про Лазарева? А, зачем…
Сергей вышел из дома, и ледяной осенний ветер обжег щеки. Только сейчас мужчина почувствовал, что устал, что не спал почти всю ночь.
В пути он старательно думал о том, какая Светлана замечательная женщина. Вот кто готов любить своего мужчину, готов для него стараться… Света, в отличие от Лили, могла оценить Сергея.
А еще Сергей вдруг вспомнил свое детство.
Отец его был бабником, гуленой, но мать почему-то не замечала этого, хотя отец совершал множество проколов, палился по мелочам. Врал глупо и неумело.
Жизнь словно тыкала мать лицом в ошибки отца, но нет, та отворачивалась до последнего, и даже не поверила девице, которая пришла к ним домой и заявила, что ждет от папаши ребенка…
