— Ты должна понять… Ничто из случившегося не входило в мои планы.
Гейл бросила пакет на кровать и посмотрела на Эндрю как на сумасшедшего. Возможно, она права.
Он покачал головой и сделал еще одну попытку.
— Когда я приехал сюда, то не думал, что дойдет до этого.
— До чего, Эндрю? Ты надеялся, что я не узнаю, с кем имею дело? Что ты лживый сукин сын с моралью таракана? — Она щелкнула пальцами, пытаясь найти нужные слова. — Или ты хочешь сказать, что не собирался втереться ко мне в доверие, заставить меня влюбиться и рассказать, где мой брат скрывается последние три года?
Эндрю сделал два шага и оказался рядом. Желание обнять Гейл и привлечь ее к себе было нестерпимым.
— Мне очень жаль, что я причинил тебе боль, — сказал он, подняв сброшенную Гейл майку. — Я не хотел этого.
— Ты даром потратил время, — тихо сказала она, не сводя взгляда со смятых простыней. — Я не знала, где находится брат, и не знаю этого до сих пор. Он не говорил мне ни слова. И, хотя мне было очень тяжело, я понимала, что Крис прав. А сейчас понимаю это лучше, чем когда бы то ни было.
Она посмотрела на него. Гнев Гейл немного ослабел, но боль, стоявшая в ее золотисто-зеленых глазах, разрывала ему сердце.
— Если бы ты не пожалел времени и прочитал километры бумаги, потраченной ребятами из Бюро на отчеты о моем брате, — продолжила она, — то знал бы, что я говорила всем предыдущим ищейкам то же самое.
Эндрю хотел что-то ответить, но Гейл ткнула его пальцем в грудь.
— Я не знаю! — выкрикнула она, чеканя каждое слово.
Эндрю перехватил запястье Гейл, боясь, что она продырявит ему грудь.
— Не сомневаюсь, — ответил он. — Я понял это, когда увидел календарики.
Гейл широко раскрыла глаза и недоверчиво посмотрела на него. В ее мозгу тут же вспыхнула картина из недалекого прошлого: Эндрю стоит у тумбочки с ящиком в руках, содержимое которого валяется на полу. С самого начала она играла ему на руку! Ее душил гнев, душа изнывала от боли.
Гейл вырвала руку и отшатнулась. Она не была склонна к насилию, но в эту секунду ей хотелось убить его. Предатель! Гнев, боль и жестокое разочарование, в котором она не хотела себе признаваться, слились воедино, и грянула буря.
— Ты ублюдок, — сквозь зубы процедила она. — Значит, все это было только… — Не в силах видеть искаженное болью лицо Эндрю, Гейл резко отвернулась, села на кровать и мертвой хваткой вцепилась в край матраса. — Думаю, тебе следует уйти… — Она уставилась в пол, пытаясь не давать воли чувствам. Смотреть на Эндрю она не могла, потому что чувствовала себя набитой дурой.
— Я не уйду, — ответил он. — Во всяком случае, до тех пор пока мы не уладим это дело.
Эти слова невольно заставили ее поднять взгляд.
— Как его можно уладить? Ты лживый ублюдок, использовавший меня, чтобы найти брата. О чем говорить, если я была нужна тебе только как ниточка, ведущая к Крису?
Эндрю опустился на корточки, продолжая смотреть ей в глаза. Его рука легла на ее колено, и Гейл закрыла глаза. Каким бы лютым ни был ее гнев, тело продолжало отзываться на его нежное прикосновение.
Будь ты проклят!
— Сначала это было правдой. Но теперь — ничего подобного.
Гейл попыталась рассмеяться, хотя не видела в своем положении ничего веселого.
— Понятно. Я оказалась настолько хороша в постели, что ты напрочь забыл о своем задании, верно? Если бы я знала, что вас так легко отвлечь, то переспала бы с первым же агентом, который постучал в мою дверь три года назад, и тем избавила бы себя от множества забот!
Эндрю чертыхнулся, встал и пошел к двери.
Вот и хорошо. Сейчас она останется одна, заберется в постель, укроется с головой и забудет обо всем на свете.
Но он вернулся. Черт побери! Она должна справиться с собой, однако в присутствии Эндрю это невозможно.
Эндрю остановился перед ней.
— Что мне делать, Гейл? Какие слова я должен найти, чтобы ты дала мне возможность объяснить происшедшее?
Гейл хотела сказать что-то язвительное, но закусила губу и тяжело вздохнула. Ничто не может заставить ее передумать. Она убеждена в этом. Говорить не о чем. Поступки Эндрю красноречивее слов. Он использовал ее. Спал с ней, пытаясь продолжить следствие. Никаких объяснений не требуется.
— Послушай… — начал он, но тут же умолк, потому что она вскочила с кровати.
— Не здесь, — сказала Гейл и вышла в гостиную.
Оставаться в комнате, где она отдавалась Эндрю, было выше ее сил. Она не должна была влюбляться в него, но все же сделала это. Дура! Что-то, о чем Гейл не хотелось думать, заставило ее открыть этому мужчине сердце, давно запертое на ключ.
Она включила лампу, села на диван, прижала колени к груди, обхватила их руками и положила на них голову. В висках пульсировала кровь. Сердце ныло. Тело дрожало от напряжения. Ей хотелось только одного: впасть в блаженное беспамятство и забыться. Забыть об Энди. О Крисе. Обо всем на свете.
Вошел Эндрю, сел на стул, наклонился вперед и уперся локтями в колени. Она подняла голову и посмотрела на него. Судя по всему, ему было не лучше, чем ей, но это не утешало.
— Сегодня вечером я услышала его голос. Впервые за три года, — бесстрастно сказала Гейл. — Ты знаешь, что испытывают люди, когда отчаянно хотят поговорить с дорогим им человеком, но не могут это сделать?
— Да, знаю, — глядя ей в глаза, ответил он.
Гейл понимала, что Эндрю думает о матери, продавшей его за порцию наркотика.
Хотя причина нашей разлуки с Крисом была совсем другой, его исчезновения и молчания было достаточно, чтобы защитить меня от таких, как Эндрю. Но все оказалось бесполезно, подумала она и отвернулась.
— И тем не менее продолжаешь допрашивать?
Он вздохнул.
— Нет, Гейл. Я хочу, чтобы ты поняла… Когда я ехал в Оуквуд, то не имел представления, чем это кончится. Да, меня послали, чтобы установить с тобой контакт. Познакомиться с тобой, скрыв, что я из Бюро, и получить сведения, которые могли бы навести на след твоего брата. Но я никогда не думал, что наши отношения зайдут так далеко.
— Иными словами, ты признаешься, что спал со мной ради достижения своей цели.
— Нет. Но думаю, что при необходимости я мог бы пойти на это. Я принадлежу к тем агентам, которые ради дела не останавливаются ни перед чем. В последнее время это качество доставило мне множество неприятностей.
— Если ты думаешь, что меня это утешает, то ошибаешься.
Эндрю криво усмехнулся.
— Но все изменилось, как только мы легли с тобой в постель. Я ничего не мог с собой поделать. Когда я оставался один, то поднимался к себе и рылся в километрах бумаги, пытаясь найти хоть какой-нибудь намек на то, что могло бы вернуть тебе брата.
