— Эх ты, — сказал он, сияя улыбкой, как мальчишка, получивший заслуженный «пятак». — Так, между прочим, не делается! Насколько я помню, мы с тобой расстались в частном доме, куда попали через окно. Ты обещала там пожить какое-то время и дождаться моего приезда…
— А ты разве туда приезжал? — стараясь придать голосу безразличие, спросила я.
— Приезжал. Только дом был закрыт и в нем никого не было. Я даже открыл раму и залез внутрь, чтобы убедиться в твоем отсутствии.
Гарик говорил без остановки, а я время от времени показывала ему дорогу домой.
— Ты можешь не волноваться, Лариска! Тебе ничего не угрожает.
— Ты хочешь сказать, что вы нашли вологодских отморозков?
— Не только нашли, но и расправились с ними!
— Как это расправились? — удивилась я.
— Очень просто: раз — и нет! Главное, что ты теперь можешь жить спокойно!
— Рашида похоронили?
— Похоронили. Все как положено. Ты на базаре работать будешь?
— Вряд ли.
— А то обращайся ко мне! Я всегда разрешу все твои проблемы! Я теперь на месте Рашида. Где ты была эти дни?
— Я вышла замуж.
Гарик чуть было не врезался в столб, но вовремя вписался в поворот.
— Ты вышла замуж?
— Да, а что тут удивительного?
— Когда?
— Два дня назад.
— За кого?
— За первого встречного.
Гарик покачал головой и тяжело вздохнул. Мы подъехали к моему дому и с грустью посмотрели друг на друга.
— Может, поднимешься? — спросила я.
— Поднимусь, — просиял Гарик и вышел из машины.
Открыв дверь, я обошла квартиру и села на диван. Гарик осторожно опустился на край стула.
— Давно тут не была? — покашляв, спросил он.
— Несколько дней, — пожала я плечами. — Тут ничего не изменилось. Мне эту квартиру тетка оставила, а раньше я жила далеко от Москвы.
— Ты скучаешь по родному городу?
— У меня к нему двоякое чувство. Я и люблю его и ненавижу одновременно. Иногда мне хочется все бросить и вернуться назад, но я твердо знаю, что ни одну реку нельзя повернуть вспять. От прошлого убегают. К нему нельзя возвращаться.
— А я родился и вырос в Сибири, в маленьком поселке на краю тайги.
— Так ты тоже не москвич?
— Нет, — усмехнулся Гарик.
Я встала, сходила на кухню, порылась в шкафу и нашла полбутылки виски.
— К сожалению, больше ничего нет, — вздохнула я, появляясь в комнате. — Эти твари вынесли не только аппаратуру, но полностью выпотрошили мой бар.
— Мне нельзя, я за рулем, — — замялся Гарик.
— Ты уверен?
— В чем?
— Ну, ты уверен, что тебе куда-то надо ехать?
— Да, — опешил он.
— А я вот нет, — игриво произнесла я и расстегнула пуговицы на блузке.
Гарик в мгновение ока покраснел до кончиков ушей. Весело рассмеявшись, я скинула блузку и осталась в полупрозрачном кружевном лифчике.
— Ты что творишь, ненормальная? Ты же сказала, что вышла замуж!
— А что, разве замужние женщины не хотят любовных утех?
— Хотят. Только я про твое замужество так ничего и не понял…
— Это было ужасно, Гарик! Представляешь, меня угораздило выскочить за сутенера. Если меня когда-нибудь спросят, кем был мой муж, я, конечно же, отвечу, что он был бизнесменом, не уточняя, каким именно бизнесом он занимался. Я жила со своим сутенером всего два дня, а хлебнула дерьма на долгие годы. Мне никогда не нравились торговцы живым товаром и уж тем более не хотелось связать с кем-нибудь из них свою жизнь…
Я села к Гарику на колени и обняла его за шею. Гарик тяжело задышал и уткнулся мне в грудь. Затем он подхватил меня, словно пушинку, и отнес на просторную кровать в спальне…
На следующий день Гарик перебрался ко мне. Жить с крышевым базара оказалось куда приятнее, чем с директором фирмы досуга. Мой новый муж уезжал рано утром, а приезжал далеко за полночь. Квартира моя быстро приобрела прежний вид. Уборка, готовка не доставляли никаких проблем. В ванной появилась «малютка от Порше» — классная стиральная машина для малогабаритных квартир, в кладовке — моющий пылесос «Bissell», в кухне — первоклассная бытовая техника, а в комнате — приятные мелочи от «Sony»: видеодвойка, музыкальный комбайн и простая ерунда. Холодильник ломился от вкусных продуктов, а шкаф — от новых шмоток. В ушах моих появились новенькие сережки, а на руках засверкали бриллиантовые кольца. Плечи украсила новенькая норковая шубка, приятным дополнением к которой стали сапожки из дорогой крокодиловой кожи. Не было только одного — сиреневого форда «Ранчеро» семьдесят пятого года выпуска, с белоснежным кожаным салоном и литыми дисками.
Гарик говорил, что нужно немного подождать, что он пока не готов к покупке столь изысканной машины. И все-таки чудо произошло.
Однажды я сидела на кухне и пила чай. Внезапно за окном кто-то громко просигналил. Я посмотрела вниз и не поверила своим глазам: у подъезда стоял сиреневый форд «Ранчеро» семьдесят пятого года выпуска! Совсем как в сказке! Кубарем скатившись по лестнице, я стала бегать вокруг машины как сумасшедшая, оглашая двор радостными криками. Глядя на мои дурачества, Гарик от души смеялся, ударяя себя ладонями по коленям и вытирая слезы, катившиеся по щекам. Я села за руль, с восхищением погладила белоснежные кожаные сиденья, включила мотор и на бешеной скорости помчалась вперед. Ветер, влетавший в открытые окна, теребил мои волосы, переполняя меня ощущением счастья.
— Ты куда так гонишь? — возмутился Гарик.
— Страшно?! — засмеялась я и до отказа нажала на газ. «Форд» взревел и как зверь понесся по разделительной полосе. Гарик попытался привести меня в чувство, но я, ничего не видя вокруг, все давила и давила на газ…
Наверное, я бы и до сих пор жила с Гариком, если бы не мой неуемный характер. Я задыхалась в двухкомнатной хрущевке на окраине города. Целыми днями я сидела одна и ничем не занималась. Два раза в неделю я посещала косметический салон, изредка плавала в бассейне, но моя деятельная натура требовала большего. В минуты душевной тоски я все чаще и чаще прикладывалась к джину, который действовал на меня как наркотик. Сделав глоточек-другой, я закрывала глаза и видела нас с Маринкой, несущих огромные, неподъемные баулы… Наверное, в той жизни была своя прелесть. Прелесть зарабатывания денег и прелесть настоящей женской дружбы…
Прожив с Гариком несколько месяцев, я узнала всю подноготную рынка. Мне были известны все магазины, торговавшие самокатной водкой, поддельным майонезом и стиральным порошком. Я стала отлично разбираться в теневых расценках и могла не хуже Гарика просчитать, какой «налог с прибыли» должен оплатить тот или иной продавец. В те дни, когда на базар приезжал ОМОН, или «Маски-шоу», как называл их Гарик, мой муж отсиживался дома, ожидая окончания так называемой «ревизии». По правде говоря, вскоре он начал меня раздражать… Хотелось встретить мужчину, интересы которого были бы немножечко шире, чем у этого славного, но все же немного туповатого сибиряка.
