их доме. Здесь были поклеены синие обои с жирафами, стояла детская кроватка, пеленальный столик, комод для одежды. На потолке висела люстра в виде солнышка. Рита подошла к небольшому столику и взяла с него рамку, на которой они с Максимом стояли в каком-то помещении. Муж нежно приобнимал ее, и они улыбались. У Риты был уже виден животик, а их глаза светились счастьем. Внутри больно кольнуло от осознания, что теперь они больше не будут так улыбаться. В их жизни появился отрезок, который уже ничем не сотрешь и не забудешь, как бы ты не старался. Разозлившись на себя, Рита бросила рамку на стол и быстро вышла из детской, громко хлопнув дверью.
Она стояла под горячими струями воды, уперевшись лбом в стену, и плакала. Из глаз катились немые слезы, а изо рта вырывались неудержимые всхлипы.
Когда Рита наконец-то смогла помыться и смыть с себя запах больницы, то стало даже легче. Теперь от ее кожи и волос пахло не медикаментами, а сладким ароматом цветов с пряными нотками. Замотавшись в белоснежное махровое полотенце, Рита вышла из ванной комнаты и прошла в просторную светлую гардеробную, где висело большое зеркало в пол. Скинув с себя полотенце, она принялась рассматривать свое тело, которое заметно изменилось. У нее появился животик, на котором слегка заметно просматривался шрам после операции. На боках и ногах появились растяжки, а грудь немного обвисла. Она смотрела на себя новую и начинала ненавидеть свое тело. Сейчас оно казалось чужим, не таким, каким она привыкла видеть его. Корни волос отросли, и Рите срочно требовался парикмахер. Странно было видеть себя такую. Словно твое сознание и душу впихнули в чужое для тебя тело.
– Рита? Что ты делаешь? – позади раздался голос Максима, который, оперевшись плечом о дверной косяк, с интересом смотрел на жену. От неожиданности она вздрогнула и тут же попыталась прикрыться полотенцем. Ей было стыдно, что он увидел ее в таком состоянии.
– Я просто… – она замялась, не зная, что сказать. – Я смотрела, как изуродовалось мое тело, – тихо ответила она и отвернулась от Максима, чтобы не показывать свое смущение. Но через несколько секунд она почувствовала, как он подошел сзади и приобнял ее за талию.
– Я люблю тебя. Любую, – прошептал он ей на ухо и поцеловал в висок.
Быстро развернувшись в кольце его рук, Рита обняла мужа за талию, прижимаясь щекой к его твердой груди.
– Спасибо тебе за все, – прошептала она и вслушалась в биение его сердца.
Они стояли молча так несколько минут, слушая тишину, пока Макс снова не заговорил.
– Нас ждут родители.
За всеми попытками вспомнить прошедший год Рита уже и забыла о семейном ужине. Сейчас она уж точно не хотела никуда идти, зная, что мама Максима созвала, скорее всего, не меньше десятка человек, половина из которых никак не относится к их родственникам. Но деваться было некуда.
Из своего немаленького гардероба Рита смогла подобрать только брюки клеш с высокой посадкой и в тон им неброскую кофточку. Все вещи, которые она носила до беременности, были ей малы, а одежда для беременных висела на ней в области живота. Смотря на себя в зеркало и поправляя помаду на губах, Рита думала о том, что завтра в срочном порядке нужно сходить к косметологу и парикмахеру. А потом заехать в магазин и купить себе нормальную одежду.
До дома родителей Максима они добрались довольно быстро. У ворот уже стояло несколько машин гостей, среди которых Рита увидела машину своей младшей сестры.
– Юля тоже здесь? – машинально проговорила она, смотря на автомобиль.
– Да. Я ее позвал сегодня утром. Она хотела приехать к нам вечером, но я сказал, что мы будем у родителей. Они семейный ужин готовят, и позвал ее.
– А почему она мне не позвонила?
– Рит, ты же телефон в аварии разбила, а нового еще нет.
Рита мысленно чертыхнулась. Она совсем про это забыла. Сегодня ей как-то не понадобился телефон, хотя раньше она без него и дня не могла прожить.
Припарковав автомобиль, они вышли из машины, и Максим по-хозяйски взял ее за руку, прижимая чуть ближе к себе. Стоило им переступить порог, как на них накинулись с приветствиями буквально все, кто их заметил.
– Ритка! – Юля бросилась сестре на шею и сильно сжала в своих объятиях. – Как ты? Я только недавно узнала, что с тобой произошло. Прилетела, как только смогла.
Юля работала удаленно графическим дизайнером в одной небольшой компании, что позволяло ей часто путешествовать. Сестры всегда были близки, даже когда их разделяли сотни километров. Так как у них рано умерли родители, Рите пришлось рано устроиться на работу и помогать бабушке воспитывать сестренку и делать так, чтобы та ни в чем не нуждалась.
– И где ты на этот раз пропадала? – улыбнулась Рита Юле, так же сильно сжимая ее в своих объятиях.
– Я в Калининграде была. Максим мне рассказал, что ты потеряла память, – последние слова сестра произнесла чуть слышно, и с лица Риты мгновенно спала улыбка. Но о чем-то другом ей не дали подумать. К ним подошла Елена Станиславовна, и Рита тут же заметила, что та смотрит на нее не то с сожалением, не то с обвинением. Только вот откуда и почему такой взгляд, Рита так и не поняла. Хотя предполагала, что мать Максима тоже обвиняет ее в том, что случилось.
– Я рада, что вы пришли, – проговорила Елена Станиславовна и приобняла сына, целуя его в щеку. А вот невестку она оставила в стороне, удостоив ее лишь слегка заметной улыбкой. Георгий Иванович, наоборот, уделил немного времени своему сыну и выразил сочувствие Рите, интересуясь, как она сейчас себя чувствует и не нуждается ли в чем-то, чем он мог бы помочь.
Семейный вечер, как это назвала Елена Станиславовна, проходил довольно неплохо, за исключением того, что Рите казалось, что на нее смотрят как на врага народа и все что-то хотят ей сказать, но не рискуют. Но больше ее настораживало то, что во многих лицах, которые она раньше считала более-менее близкими, появились осуждающие взгляды. Она пыталась абстрагироваться от этих взглядов, но, встречая их раз за разом, ее выдержка и
