— Надо дергать отсюда, — выдала Мари, по ее собственному мнению, вполне адекватную мысль.
— Ага. Давай, дергай. Как ты себе это представляешь?
Марисса посмотрела на наручники. Запястья у девушки очень тонкие, нежные, изящные ручки с длинными пальчиками. Мари всегда удивлялась, откуда у нее такие руки: аристократов в роду вроде не наблюдалось. Возможно, сказывались занятия игрой на фортепьяно в далекой юности. Если приложить большой палец к мизинцу, то основание запястья и кисть становятся практически одного диаметра.
"Надо попытаться. Вроде не сильно затянули. Наверно, потому что все равно в отключке была. Вот получилось. Аллилуйя!" — высвободив вторую руку и лишь слегка ободрав кожу, Мари казалась себе на седьмом небе от счастья.
— Поймают, шлепнут, — предупредила блондинка.
— Ну, да, а так, можно подумать, не шлепнут. Поимеют только во все дыхательные и пихательные. То, что они делают, это ведь незаконно. Какой резон нас отпускать живыми? Заложить же можем.
— Типо умная нашлась…
— Может, отпустят. Муську же отпустили. Да и кто их закладывать будет? Жить-то охота, а у них, небось, тут все куплено и подмазано. Если что, найдут как выкрутиться.
— Ну и сидите тут, вам не привыкать, — огрызнулась Мари.
— Если выберусь, в ментовку сообщу, — смягчилась она, подумав: "Жалко же их. Вообще, изувечить могут, звери".
— Дура ты, — вздохнула пергидрольная.
Дверь, на удивление, оказалась не заперта. Марисса вынырнула в темный коридор. Одиноко висящая лампочка Ильича, болтающаяся на длинном проводе, тускло освещала только его середину. Затаив дыхание, стараясь производить как можно меньше шума, девушка двинулась вдоль облезлой стены. По обеим сторонам прохода находились двери, за одной из которых слышались голоса. Слов было не разобрать, вроде, говорили не по-русски. Не важно. Конечной целью марш броска стал дверной проем в конце коридора, закрытый решеткой, через которую пробивался свет уличного фонаря.
Добравшись до него, Мари дернула изо всей силы за ручку: "Заперта, можно было и догадаться". В лицо дыхнуло свежим холодным воздухом: был конец октября, на улице шел дождь, пахло озоном. Ощутив запах свободы, девушка судорожно начала искать замки: "Здорово как!" Решетчатая дверь была закрыта на три щеколды: внизу, посередине и сверху. "Зачем три?", — на секунду зависла Марисса. — "Некогда размышлять над этой темой. Еще несколько минут и я на воле. Бежать, бежать без оглядки из этого кошмара". С первыми двумя засовами она справилась быстро, судорожно обдирая пальцы о кованное железо. До верхнего было не достать. "Ну, че же я мелкая такая?", — посетовала она. Пару раз подпрыгнув, девушка догадалась опереться носочком сапога на нижнюю задвижку: "Все, ура, готово!".
— Далеко собралась? — услышала она за спиной спокойный с легкой хрипотцой голос.
Подпрыгнув от неожиданности, Марисса резко развернулась и вжалась в решетку. Умом она, конечно, понимала: надеяться, что ее не заметят, было глупо. Но надежда, как говориться, умирает последней. "Обидно-то как!" — простонала она про себя, — "Уже была так близка…"
Заметивший пытающуюся сбежать девушку человек стоял всего в нескольких метрах от нее. "Почему я не слышала шагов? Наверно сильно занята была осуществлением плана побега. Надо же, как тихо подкрался, гад!" — удивлялась Марисса. Ненавистный тип оказался высоким, широкоплечим, одетым банально в черную короткую кожаную куртку и узкие черные джинсы. Вся его фигура излучала затаенную силу и просто дышала угрозой. Мари обмерла и только смотрела на него, как кролик на удава. Даже говорить разучилась.
Стоп-кадр длился недолго. Мужик стал приближаться к ней неспешным бесшумным шагом, отлично осознавая, что выскочить девушка не успеет. Марисса затаилась, следя за каждым его движением: "Так вот почему я не услышала, как он подкрался. Сама же, когда бежала сюда, казалось, топала как слон и дышала как паровоз".
Подойдя вплотную к девушке, мужчина уставился на нее гипнотическим, завораживающим, насквозь пронизывающим взглядом темно-карих глаз, как хищник обычно смотрит на свою жертву. Этот самый взгляд призывал, как минимум окаменеть, потрескаться и обсыпаться к его ногам.
— Может, ты меня не видел? — неожиданно даже для себя самой предложила Мари: попытка не пытка.
Его улыбка заставила ее почувствовать себя последней кретинкой. "Ну ладно, попробовать же нужно было. И так стормозила. Надо было пнуть его пониже пупка и тикать, пока не очухался. А сейчас размахнуться негде, слишком близко стоит", — ругала себя девушка.
Дверь позади него открылась, и оттуда вывалились те самые дядьки, которые привезли Мариссу в этот подпольный Голливуд, пьянющие в хлам, судя по нетвердой походке и мутным взглядам, которые они попытались сфокусировать на происходящем. Незнакомец повернулся к ним вполоборота.
— Зибар, чего у вас тут телки без присмотра бегают?
Послышался трехэтажный мат. Мари аж заслушалась: даже в ее словарном запасе таких слов не имеется, несмотря на то, что у них в общаге есть люди, гораздые на всякие словесные выверты. Чему она там только не научилась.
Мужчины о чем-то переговаривались между собой. Девушка их не понимала. Затем злобно уставились на нее. Зибар подошел:
— Ты как наручники сняла?
— Пп…росто.
— Ща у тебя будет возможность показать, — и потащил ее бедное тельце за шиворот в ту самую комнату, откуда Мари так тщетно пыталась выбраться.
"И что у них за мода за шкирку таскать?" — шипела про себя Марисса. Незнакомец и похитители шли следом. Подруги по заключению одарили Мари обреченными взглядами. Похоже, ей все же удалось вселить в них какую-то надежду избежать приготовленной им участи. Но парализованные ужасом женщины не могли предугадать дальнейшее развитие событий.
Все внутри девушки взбунтовалось, ее окатило волной жара и злости на такую несправедливую к ней судьбу и пьяных похитителей: "Да для этих гадов вообще слова уже закончились, даже нецензурная лексика. Вот фигушки, живой точно не дамся. Не позволю со мной это сделать".
Зибар, он, по всей вероятности, был главарем этой банды, придал Мариссе ускорение в сторону кровати, на которую она чуть не шлепнулась, но удержалась на ногах и повернулась к своим врагам лицом.
— С этой начнем, остальные на разогреве.
Один из мужчин стал приближаться к девушке с грязной пошлой ухмылкой, ясно выдающей его намерения относительно нее. Нетвердыми пальцами он пытался расстегнуть ремень брюк. Руки его слушались плохо. Глядя на эти неуверенные движения, Мари размышляла о том, на что он вообще способен с такой координацией.
