достала телефон. Взяла куртку и тихонько вышла из квартиры.
Сразу поехал в гостиницу. Костян уже забронировал номер.
С хатой сегодня не получилось, пришлось выруливать по обстоятельствам. Сказал ему, чтоб гостиницу попроще выбирал. Рано мне показываться. Но Костян принял за чистую монету и снял номер в какой-то вонючей дыре.
Хорошо, я человек простой, меня тараканами не испугаешь. Пришлось пока поселиться. Ржавый душ в номере есть, уже нормально, хоть не в коридоре, для всех.
Помылся. Глянул в зеркало, подправил заросли на лице, выдернул из носа упрямые волосины. Осмотрел себя в маленькое замызганное зеркало — красавчик.
— Ждите меня, жители города, — говорю отражению и в тот же момент… стук в дверь.
Вот это сейчас я не понял. Медленно обернулся.
Неожиданно.
Ночь на дворе. Костян домой свалил. Он бы позвонил, если чего надо. А больше никто не знает, что я здесь. Пушку бы, да нельзя сейчас. Любой мент войдёт, найдут ствол, закроют, ещё лет на десять. Мне рисковать никак нельзя. Хоть и полный срок отсидел, но назад не хочется ни по поводу, ни без повода.
Обмотал полотенце, чтоб не смущать пришельцев габаритами своего хозяйства. Осторожно подошёл к двери. Стук повторился.
— Кто? — говорю спокойно. Ни к чему дёргаться.
— Я, — женский голос.
Ох, ты, бля, я аж собственным ушам не поверил. Открыл дверь на пороге — она. Блондиночка. Юбочка, только жопу и прикрывает. А кофточки той будто и нет, полупрозрачная и вырез чуть не до пупа. Весь лифчик и что под лифчиком можно разглядеть. Остальное куртка прикрывает. Самого главного — сосков — не видно. Да я и без них чувствую, что-то сейчас будет, под тем полотенцем, на моих бедрах.
Смотрю, прихреневший маленько. Спасибо, хоть рот не открылся.
— Так и будем стоять? — скользнула по мне взглядом.
Не думал, что эта лошадка так просто сдастся, но приятно. Недолго пришлось терпеть.
— Проходи, — надеюсь, на моём лице не отразилась похоть.
Ну, а если и отразилась, что с того.
Красотуля вошла в номер, подошла к кровати, несколько секунд грустно смотрит на нее.
Согласен, кровать бы сейчас получше, а не эту развалюху.
Я молчу. Незачем разбивать на атомы атмосферу, которая мгновенно сгустилась. Чувствую, под полотенцем началось движение, пора начинать ухаживать, до того, как мой член расскажет все за меня.
— Выпьешь? — спрашиваю из вежливости.
— А есть? — вижу, неловко ей от того, что спросила.
— Есть, — подошёл к столу, где поставил бутылку Джека на всякий скучный случай. А случай оказался совсем нескучный.
Откупорил пробку.
— Стаканов нет, — глянул на блондинку.
— Ничего, — она подошла, взяла бутылку у меня из рук, приложила к губам.
Смотрю, как тормознутый. Она сделала глоток, отпряла. Вытерла губы ладонью и брезгливо скривилась. Если я что-то понимаю в человеческих эмоциях, малышка как будто решается.
Поставила бутылку на стол. Вздохнула, стянула с себя куртку, положила сумку.
Глянула на меня, не сказал бы, что приветливо:
— Тебя как зовут?
— Фёдор.
Усмехнулась:
— Ну, что, Федор, так и будем стоять?
Он, конечно, слегка обалдел. А мне по барабану. Вот сегодня совсем по барабану.
— Так и будешь смотреть?
Пошел на меня. Реально. Сейчас отдамся этому мужику, пусть трахает вдоль и поперек. Надоело ходить овцой неёбаной. Надоело удовлетворяться в туалете клуба, потому что дома, рядом с моей, кровать Егора. Надоело корчить из себя святошу, когда все вокруг считают меня шлюхой. Надоело. Хочу мужика с огромным мощным членом, который отымеет меня до потери сознания. Пусть. Я так подозреваю у этого Федора именно такой член.
Он подошел, положил ладонь мне на щеку.
— Давай, Федя, только без прелюдий, — сказала и увидела, как в черных глазах его вспыхнул жадный огонь.
Два раза мне повторять не надо. Одним рывком швырнул ее на кровать. От неожиданности малышка рухнула навзничь, распахнула глаза и руки. Думала, я так и буду тупить.
Усмехнулся похотливо. Разглядываю, что мне сегодня досталось. Остановился над ней, оценить добычу, обманчиво лёгкую. Подозреваю, не так она проста, как на первый взгляд показалось. По сути, мне насрать на её жизненные драмы. Трахаться хочу. Принимаю по капле, чтоб не всё сразу, чтобы не обожраться, или ещё чего доброго, не травануться. Выжидаю.
Пока что, это я её выбрал, а не она меня. Тут всё чисто, никаких подстав. Но подозрительное нутро осторожничает.
Сама пришла — редкий случай. По доброй воле ко мне никто никогда не приходил. Либо за бабки, либо насильно притаскивали.
Потянулся, поддел, дёрнул пуговицу на джинсах, расстегнул молнию. Малышка не мешает, наблюдает безучастно, как я ее раздеваю. Ждёт. Стянул юбку, остановился на ботинках. Сначала один, за ним другой, стукнули об пол, оголяя маленькие, изящные ступни. Пара секунд на пальцы ног. Я уже видел их, там, в клубе, ещё раз захотелось подробнее рассмотреть.
Смешно, бля, член мой дровенякой встал, а я пальцы рассматриваю.
Оперся коленом, потянулся снимать с малышки кофту. Там кофта такая, что можно и не снимать. Хочу сначала голую бабу увидеть. Полностью. А потом уже засадить. Туго впритирку чтоб, до боли. Сука. Зубы сцепил. Стянул кофту. Вьющиеся локоны малышки на лицо упали, она их не убирает, смотрит сквозь них. Вдыхаю запах женщины, сладкий, возбуждающий аромат.
Сама пришла — свербит в голове. Наслаждаться бы, да чуйка нехорошая черной блохой въелась. Ломалась, актриса, блять. Цену набивала.
— Федя, — проронила тихо.
— Чего? — кофту отбросил.
Смотрю в её лицо, понять хочу, почему она? Лежит передо мной открытая, светлая. Взрослая, но как будто девочка. Как в первый раз отдается. А недавно шлюхой казалась. Мнётся, сказать что-то хочет. Взгляд поменялся, из решительного, испуганный стал.
— Ну? — остановился я.
— У меня пять лет никого не было.
— Чего, бля, ты серьезно? — не поверил.
Кивнула. Глазками заморгала. Точно не было, мать твою, чтоб меня разорвало. Это же охренеть можно, от такой неожиданной информации.
— Во как, так я у тебя что, типа первый? — сдвинул брови.
— Типа того, — она, как бы извиняясь.
Тут меня накрыло, конечно, навис над ней уже голой, пятерней захватил растрёпанные волосы, стянул и так мне захотелось ее поцеловать. Страшно, до боли захотелось, до скрипа зубами. Потянул к себе голову, завис, рассматривая лицо, и врезался с напором губами в ее губы.
Пять лет у нее мужика не было. Мать твою. Серьезно? Разве такое возможно при работе танцовщицей.
Клянусь, вот прямо сейчас захотел ее ещё больше. Член мой понял это раньше. Рвётся
