Я вообще ничего не хотела замечать, кроме Игоря и его прекрасного тела, которое всецело принадлежало мне.
— Ничего не заканчивается, пока не заканчивается, — целуя мою грудь, сказал Игорь.
— Я умру, и все закончится…
— Я не дам тебе умереть. Никогда.
— Но мы же не можем жить вечно.
— А мы с тобой, Ритка, умрем в один день, потому что нам нет ни малейшего смысла жить друг без друга. Скажи, ты хотела бы умереть в один день со мной?
— Хотела бы. Конечно хотела бы!
Я улыбнулась и подумала о том, что с Игорем мне по-особенному легко и по-особенному приятно. Полное физическое удовлетворение, полное уважение индивидуальности каждого из нас…
Игорь долго уговаривал меня не ехать домой.
— Оставайся, Ритка, — говорил он, — а я займусь устранением твоего супруга.
Слова его были мне конечно же приятны, но все же я сочла нужным отказаться. Ведь я самостоятельная женщина, привыкшая играть судьбами мужчин, поэтому мне хотелось самой наказать Алексея. Причем наказать так, чтобы мало не показалось. А потом… А потом я обязательно переберусь к Игорю. На правах законной, любимой жены.
Глубоко за полночь я все-таки вернулась домой, предварительно сделав несколько очень важных для меня звонков и заехав в одно место.
Алексей дремал в кресле у телевизора. Услышав мои шаги, он встрепенулся и выразительно посмотрел на часы.
— Милая, а тебе не кажется, что ты засиделась на работе?
Я чмокнула его в щеку и расплылась в улыбке.
— Извини, так получилось. Надеюсь, ты без меня не скучал.
— Нет, милая, не скучал. Я занимался нашим семейным бюджетом.
— Да… Я действительно вышла замуж за самого великого счетовода в мире.
Потрепав Алексея по голове, я прошла на кухню, включила чайник, села на стул и потерла лодыжки.
— Устала на каблуках — ноги болят.
Алексей, пришедший вслед за мной, сделал озабоченное лицо.
— Дорогая, а ты не забыла написать отчет о вчерашнем банкете?
— Ой, забыла… Прости меня, Алеша, закрутилась, все из головы вылетело. Завтра я обязательно займусь.
— Ты какая-то странная, Маргарита…
— Почему? — широко улыбнулась я.
— Уж больно добродушная.
— Я просто подумала о том, что нам уже хватит ссориться.
— Это ты правильно подумала.
— А я хорошая ученица, Алеша. Ведь ты так часто говорил о том, что семейная жизнь должна состоять из компромиссов.
— Ты исправляешься прямо на глазах, дорогая!
Я заварила чай, поставила на стол чашки и предложила Алексею присоединиться ко мне.
— А как обстоят дела с твоим бизнесом, Алеша? Надеюсь, все хорошо?
— Нормально, — буркнул Алексей, одарив меня подозрительным взглядом.
— Тебе не понравился мой вопрос?
— Вопрос как вопрос. У меня все хорошо, Маргарита. Скоро пойдут дивиденды. Осталось совсем немного потерпеть. В отличие от тебя, я веду свои дела намного практичнее.
— Милый, я хочу у тебя поучиться.
— Давно пора. Никто не разбирается в бизнесе лучше меня.
Я нисколько не сомневалась в том, что избрала правильную тактику. Алексей явно чувствовал себя хозяином положения.
— Неужели ты начинаешь исправляться, дорогая? Что-то не похоже на тебя.
— Дорогой, неужели тебе нравится, что мы ругаемся?!
— Не будет повода — и ругаться не будем. Финансист из тебя никудышный, Маргарита. Еще немного, и твоя фирма прогорит ко всем чертям.
— А ты возьми бразды правления в свои руки, — спокойно сказала я. — В конце концов, ты меня не обманешь. Ведь ты муж, да?
— Спасибо, дорогая! Я давно ждал от тебя этих слов. А начну я, пожалуй, с того, что поувольняю всех экономистов на хер.
— Как скажешь, милый.
Я замолчала и уткнулась в чашку, стараясь не встречаться с Алексеем взглядом. Я его боялась. И не только потому, что он более десяти лет провел в тюрьме. С уголовником можно договориться, но с больным — никогда.
— Милый, пойдем спать, — зевая, сказала я. — Завтра опять тяжелый день.
Алексей встал и послушно пошел в спальню.
Я разделась, выключила свет и открыла балконную дверь.
— Душно… Милый, ты не против, если я оставлю балкон открытым?
— Оставляй.
Взбивая подушку, я сказала:
— Странно… Начало осени, а теплынь стоит, как в июле…
— Нет, Рита, я сегодня уже ничего не смогу. Я ведь живой человек, а не автомат для траханья.
«Да уж, после дневной оргии можно неделю не вспоминать о сексе», — подумала я про себя, с трудом сдерживая улыбку.
— Алеша, а у тебя было много женщин?
— Не помню, не считал. Много, наверное.
— И ты со всеми спал?
— А что еще можно делать с женщинами? Понравилась — и в постель.
— А Маша?
— Маша была странная девушка, противоречивая. Меня и тянуло к ней, и отталкивало от нее.
— Как это?
— Она была страшная неряха. Постоянно пропадала на кастингах, горстями пила таблетки для похудения. Наверное, такую жизнь ведут все манекенщицы. Дома она только и делала, что валялась на диване, читала журналы и болтала с подружками по телефону. Размазанная косметика, синяки под глазами, запах перегара… Она приводила себя в порядок только тогда, когда шла на работу… А еще она любила устраивать вечеринки, которые доводили меня до белого каления. Она хотела, чтобы и я принимал в них участие, но я терпеть не могу тусоваться с чужими людьми. Ты знаешь, а ведь я ее поколачивал…
— Ты бил Машу?
— Ну да. Она сама напрашивалась. Один раз я стукнул ее так сильно, что из носа хлынула кровь.
— Дорогой, но это ужасно!
— А не ужасно обниматься у меня на глазах?!
— Неужели и меня ждет подобная участь?
— Если ты будешь во всем слушаться меня, я тебя бить не буду.
— Я буду послушной девочкой, обещаю, — ласково промурлыкала я, содрогаясь в душе от отвращения. — Но ведь Маша была беременна?
— Эта идиотка сама захотела ребенка. Ее невозможно было отговорить.
— По-моему, ты сожалел, что ребенок так и не родился.
— Да это я так просто сказал. На самом деле мне было страшно от одной мысли, что этот выродок подрастет и будет диктовать нам свои условия. И все же я нашел в Маше то, что долго искал в женщинах.
— И что же?
— Она была потрясающей любовницей. Она творила такие вещи, что я готов был на стенку лезть. Она была рождена для секса. Ведь у каждого человека есть свое предназначение. Так вот предназначением Маши был именно секс. Для нее не существовало никаких табу в постели. Хочешь минет — пожалуйста, хочешь анальный — нет проблем. А больше всего меня заводило, когда она рассказывала о своих эротических фантазиях. Так образно, так красочно, Ритка, — ты не представляешь! Она рано начала половую жизнь, — продолжил он, помолчав немного. — В восемь лет ее трахал отчим, в двенадцать — три пьяных бомжа на лавочке. Они устроили ей «троечку». Так ей это даже понравилось, Ритка, хотя воняло от нее еще месяц…
