Сегодня хотел отпустить.
— Но теперь… не отпустишь? — лицо исказилось от отчаяния.
Он молча опустил голову, плотно сжав губы. Я закрыла глаза и пыталась держать себя в руках, но сил уже не было. Внезапно мужчина спустился с кровати и сел прямо на пол у моих ног. Я в удивлении посмотрела на него сверху вниз. Впервые он позволил мне быть выше.
— Рита. Так, кажется, тебя называет мама. Очень красивое имя. Я понимаю, что ты не простишь меня. Но убить ребёнка я не позволю. Он не виноват.
— Ты забыл, как он появился?
— Как?
— Принуждением.
— Нет. Любовью…
— Какой ещё любовью, Игорь?
— Я люблю тебя, Рита. Давно. Я понял это за те недели, что ты здесь.
Недоуменно смотрела на него. Что?!
— Что это за любовь такая? — прошептала я.
— Ну, вот так я умею любить. Я сам не думал, что это настолько далеко зайдет. Мой образ жизни сделал из меня подонка, но даже такие способны полюбить. Я пошёл на поводу у страсти и теперь не знаю, как искупить свою вину. Простишь ли ты меня когда-нибудь?
— Не знаю… Ты брал меня силой.
— Только поначалу. Ты думаешь, я не чувствую, как твоё тело отвечает мне? Пусть даже ты и пытаешься это скрыть.
— Неправда, — вспыхнула я.
— Правда, и ты сама это знаешь.
В последнее время действительно что-то изменилось, хоть я и пыталась от этого откреститься. Его нежные ласки всё же разбудили во мне что-то ответное, пусть и до любви было очень далеко. Он мог грубо сказать, но, оставшись наедине со мной, становился чутким и нежным любовником. Я думала, что уже никогда не забуду Егора, но с Игорем я узнала, что это такое, когда мужчина думает больше обо мне, а не о себе.
Я не знала, что со всем этим делать.
Игорь поднялся с пола и потянул за собой меня. Теперь он снова оказался выше.
— Я больше не коснусь тебя, пока ты сама об этом не попросишь. Ребёнку дам свою фамилию.
Помолчав, добавил:
— Я отпущу тебя.
— Правда? — спросила я, заглядывая ему в глаза.
— Да. Я позволю тебе уйти, но тебе придётся терпеть моё присутствие в своей жизни. Я сам выберу жильё для тебя с малышом и твоей семьи. И буду навещать ребёнка.
Пусть так. Главное, не чувствовать себя в плену.
— Когда я смогу уехать?
— Скоро. Как только я решу вопрос с твоим новым жильём.
Мужчина отошёл, чтобы налить в стакан воды и успокоительного.
— Пей, — протянул он мне стакан.
— А теперь спать, — Игорь откинул одеяло на кровати. — Давай-давай, тебе нужно отдыхать.
***
Игорь.
Было далеко за полночь. Я сидел в своём кабинете. На столе стояла опустошенная бутылка коньяка и пепельница, полная окурков.
Ну и натворил делов… Всегда думал, что о такой порабощающей страсти только в книжках пишут. Это не она у меня в плену, а я у неё. Скоро она уедет, а плен останется. Я могу заставить её остаться — только зачем? Чтобы ненавидела потом всю жизнь? Пусть уходит.
У нас будет ребёнок — до сих пор не верится… У меня есть взрослый сын, и я никак не ожидал, что стану папой еще раз. Обстоятельства для появления ребёнка на свет не самые радужные, но я всё равно счастлив. От неё будет прекрасный малыш, особенно если девочка. Очень красивая.
Тяжело отпустить. Очень. Вёл себя как эгоист и всё оттягивал этот момент. Всё же надеялся разбудить в ней ответное чувство. Глупо. Даже власть и деньги не могут поспорить с любовью. Понял, осознал, но уже поздно. Но ребёнка я всё равно буду воспитывать, нравится ей это или нет. И прослежу, чтобы никто не посмел провести аборт — наверняка она попытается. Теперь Рита не просто моя страсть, но будущая мать моего ребёнка, и следить за их жизнью я стану неотступно.
***
Вика.
Вечер перед отъездом.
Чемоданы почти собраны, а рано утром самолёт Кёльн-Ростов-на-Дону. В Москву было решено не возвращаться — это слишком опасно ещё несколько лет точно. Но всё же — почти дома. Билеты куплены, паспорта на месте — осталось только дождаться утра, и мы навсегда распрощаемся с этим чудесным уютным домиком в провинции Германии.
Все два дня я ходила как в воду опущенная, но так и не нашла слов и сил, чтобы поговорить с Егором. Слишком много всего стояло между нами — может, так и правда лучше? Расстаться навсегда и никогда не вспоминать этот дом, с которого всё началось.
Сначала эта ненависть и страх, потом внезапно страстный и нежный поцелуй в моей комнате, когда я впервые осознала, что испытывала к Волку не только отрицательные эмоции… Потом наша прогулка в бар уже здесь, в Германии, и пылкие поцелуи и ласки, которым я почти поддалась… Ох, нет, как раз об этом лучше не думать, если я решила всё забыть!
Послышался негромкий стук в дверь комнаты, который выдернул меня из воспоминаний.
— Войдите, — сказала я.
Наверное, бабушка снова решила попытаться уговорить меня поговорить с Егором.
— Егор? — удивилась я.
— Ну да, а ты разве не меня ждёшь?
Что ещё за чушь он несёт?
— Зачем мне тебя ждать?
— Не понял, — нахмурил он брови. — Твоя бабушка сказала мне, что ты ждёшь меня, чтобы поговорить.
— Ясно, — тихо ответила я.
Бабушка…
— Что? Ты её не просила?
— Нет.
— Понятно. Опять игры какие-то? От твоей бабушки точно не ожидал, — раздражённо сказал он и уже повернулся, чтобы выйти в коридор, даже взялся за ручку двери.
— Подожди, — поймала я его за свободную руку.
Егор с удивлением посмотрел на тонкие пальцы, которые пытались обхватить его немаленькое запястье. Потом перевёл взгляд серых глаз на моё лицо. Смутилась и неловко убрала свою руку.
— Бабушка помочь нам хотела, — я смотрела в пол, пока он в напряжении слушал меня. — Я бы сама так и не решилась к тебе подойти.
— А тебе всё же есть что мне сказать? Тогда, внизу, ты просто молчала.
Я нервно закусила нижнюю губу.
— Есть. Только я не знаю, с чего начать. — Каждое слово давалось с огромным трудом.
— Начни с чего-нибудь уже, — сказал он.
Я продолжала кусать губы и переминаться с ноги на ногу и пугливо поглядывать на Волка.
— Вика, — он бережно взял мои прохладные ладони в свои мужские крепкие руки. — Не надо меня бояться. Сейчас последняя возможность что-либо мне сказать. Завтра будет поздно. Раз ты сейчас со мной здесь — значит, я тебе всё же небезразличен?
