- Я продолжаю работать в этом направлении, приятель. Это все, что я могу сделать.
- Спасибо. Может быть, я зря волнуюсь, но возможно, что и нет.
- Да, понимаю. Зачем рисковать? Я позвоню, когда что-нибудь узнаю.
Джон повесил трубку, снедаемый потребностью что-то сделать, ну хоть что-нибудь. Возможно, ему следовало рассказать Мишель о своих подозрениях, объяснить, почему он не хочет, чтобы она отправлялась куда-то в одиночестве.
Но, как указал Энди, у него действительно не было ничего, за что можно было бы зацепиться, и он не хотел понапрасну расстраивать ее. В ее жизни было уже достаточно волнений. Если бы это от него зависело, ничто и никогда не потревожило бы ее больше.
Мишель приехала в город и сделала покупки, собираясь с духом всякий раз, когда приближалась какая-нибудь машина. Но ничего не произошло; она не видела ничего подозрительного, даже на том месте, где «Шевроле» столкнул ее с дороги. Она отчаянно убеждала себя, что не страдает параноей, не нафантазировала, что Роджер преследует ее. Просто нужно найти его. Но Мишель совсем не чувствовала в себе храбрости, и, к моменту возвращения на ранчо ее трясло от нервного напряжения. Она едва успела подняться в ванную, прежде чем желудок взбунтовался, и ее вывернуло наизнанку.
На следующий день она снова поехала. Потом еще раз. Ничего не произошло, за исключением того, что Джон пребывал в самом отвратительном настроении, которое она только могла вообразить. Он ни разу прямо не запретил ей куда-нибудь отправиться, но однозначно дал понять, что ему это не нравилось.
Если бы она не была в отчаянии, то бросила бы ему ключи от машины в лицо и сказала что с ними сделать.
Роджер, должно быть, наблюдал за ней и ее домом в тот день. Могло ли так случиться, что вместо этого он наблюдал за дорогой, ведущей в город? Тогда он не увидел бы ее во время той поездки за бумагами, потому что она подъехала к дому сзади, а не по дороге. Джон сказал ей не ездить в одиночку к себе домой, но ей не придется входить в дом. Все, что нужно сделать, это проехать по дороге… и если Роджер будет там, он последует за ней.
Мишель понимала, что это безумие, но должна была сделать это. Увидеть Роджера было последним, чего бы ей хотелось, но здесь она находилась именно для того, чтобы найти его, хотя и подозревала, что он попытается убить ее. Нет, именно поэтому она должна найти его. Разумеется, она не хочет умирать, но нужно покончить с прошлым раз и навсегда. Только после этого Мишель сможет жить спокойно. И она хотела бы прожить эту жизнь с Джоном, но никогда не обманывала себя мыслью о том, что их отношения постоянны. Его настроение в последние дни говорило о скором конце их отношений. Джону не нравилось все, что бы она ни делала, кроме моментов, проведенных в постели, но, возможно, причина этому - его сексуальный пыл, и здесь сойдет любая женщина.
Мишель была настолько взвинчена, что даже не позавтракала утром, когда собиралась ехать в свой дом. Она нервно расхаживала по спальне, дожидаясь, пока Джон сядет в свой пикап и уедет на выгон. Мишель не хотела, чтобы он знал, что она куда-то собралась. Он задает слишком много вопросов, а ей тяжело что-либо скрывать. В любом случае, ее отсутствие продлится не более получаса, потому что если она задержится дольше, у нее просто не хватит смелости сделать из себя наживку. Все, что нужно - это быстренько съездить туда, а затем вернуться домой. Медленно съезжая по узкой дорожке, покрытой гравием, Мишель слушала радио, пытаясь успокоить нервы. Ее удивило сообщение о том, что уже третий за это лето ураган Керл, направляется из Атлантики на Кубу. Мишель ничего не слышала о первых двух ураганах. Она даже не заметила, что лето постепенно переходит в раннюю осень, потому что погода стояла жаркая, а воздух был влажным – лучше и не придумаешь для урагана.
Мишель внимательно оглядела обе стороны дороги в поисках хотя бы одной машины, спрятанной в тени деревьев, но ничего не увидела. Утро было тихое и спокойное. На дороге кроме нее никого не было. Разочарованная, Мишель развернула автомобиль, чтобы поехать домой.
Неожиданно на нее накатила волна тошноты, пришлось остановить машину. Она открыла дверь и высунулась наружу, желудок выворачивало, хотя он с утра был пуст. Когда спазмы прошли, ослабевшая и покрывшаяся испариной Мишель бессильно оперлась на руль. Если это инфекция, то она уж слишком долго длится.
Мишель еще долго сидела, положив голову на руль, слишком слабая, чтобы ехать дальше. Легкий морской бриз подул в открытую дверь, охлаждая ее разгоряченное лицо, и так же легко до нее, наконец, дошла истина.
Если это и инфекция, то она продлится девять месяцев.
Мишель откинула голову на сиденье, на бледных губах заиграла улыбка.
Она беременна. Ну конечно! Она даже знала, когда это случилось: в ту ночь, когда Джон вернулся из Майами. Он начал заниматься с ней любовью, даже не дождавшись, пока она проснется, и ни один из них не позаботился о мерах предосторожности. Мишель так сильно нервничала, что даже не заметила, что у нее задержка.
Ребенок Джона. Он растет в ней уже целых пять недель. Ее рука потянулась к животу, ощущение полного удовлетворения заполнило ее, несмотря на плохое самочувствие. Она знала, что беременность вызовет множество проблем, но на данный момент эти проблемы были ничем, в сравнении с ее всепоглощающей радостью.
Мишель рассмеялась, вспоминая, насколько плохо себя чувствовала. Она вспомнила, как читала в каком-то журнале, что у женщин, страдающих токсикозом, меньше вероятность выкидыша. Если это правда, то этот ребенок в такой же безопасности, как Форт Нокс. Она все еще неважно себя чувствовала, но теперь была этому только рада.
- Ребенок, - прошептала Мишель, представляя себе крошечный, сладко пахнущий комочек с пучком густых темных волос и черными глазами. Она понимала, что любой ребенок Джона Рафферти будет настоящим чертенком.
Но она не могла дальше сидеть в машине, припаркованной скорее на самой дороге, чем на обочине. Дрожа, надеясь, что тошнота не накатит вновь, она завела машину и поехала назад, на ранчо, стараясь соблюдать все меры предосторожности. Теперь, когда Мишель поняла, в чем причина ее недомоганий, она знала, как успокоить свой желудок. И еще надо сходить к врачу.
Убедившись, что желудок угомонился после того, как она съела парочку тостов и выпила некрепкого чая, Мишель принялась размышлять о предстоящих проблемах.
Рассказать Джону - вот первая и самая большая проблема. Мишель понятия не имела, какая у него может быть реакция на это, но подозревала, что он может быт не так рад, как она. Она боялась, что уже наскучила Джону. И если это так, то он посчитает ребенка обузой, привязывающей его к женщине, которую больше не хочет.
