— Да. — Тори уже взглянула на карточку. — Этот «кто-то» знает, что надо присылать.
— Ой, какие милые, какие хорошенькие! — Бутс всплеснула руками в восторге. — Тори, я просто с ума сойду от нетерпения, если ты сейчас же не скажешь, кто их прислал. — И, не дожидаясь ответа, она выхватила у Тори карточку. «Удачи в день открытия. Кейд». — О-о-о!
Айрис вздернула голову и поджала губы:
— Это, что ли, Кинкейд Лэвелл?
— Да, он.
— Хм-м-м.
— Не хмыкай. Он проявил внимательность, только и всего.
— Если мужчина посылает женщине именно те цветы, что нужно, он, значит, думает об этой женщине, правда, Сесил?
— Да вроде так. Цветы так романтичны, они выражают любовь.
— Вот-вот. Теперь понимаешь, почему я обожаю этого мужчину? — И Айрис дернула Сесила за рубашку, чтобы он нагнулся, и поцеловала его.
— Герберы и подсолнухи выражают дружеские чувства, — поправила Сесила Тори.
— Цветы есть цветы, — возгласила решительно Бутс, — и если мужчина посылает их женщине, значит, он думает о ней.
Бутс очень нравилась мысль, что Кейд Лэвелл думает о ее племяннице.
— А теперь пойди и поставь их в воду, а я достану печенье. Больше всего люблю готовить угощение.
— Я поставлю цветы в глиняный горшок! Они чудесно будут смотреться на прилавке.
— Давай, давай, — и Айрис махнула рукой, — а нам укажи, что еще надо сделать.
Первые покупатели во главе с Лисси появились в четверть одиннадцатого. Тори решила впредь не допускать ни одной недоброй мысли о ней, глядя, как прежняя школьная королева красоты водит своих знакомых по магазину и громко восторгается каждой вещью.
Через час после открытия в магазине толпилось уже пятнадцать покупателей, и она пробила четыре чека. К полудню Тори была уже слишком занята, чтобы нервничать. Да, на нее глазели, и она слышала, как о ней шептались. Но она словно надела стальные доспехи и хладнокровно упаковывала покупки.
— Ты ведь дружила с малюткой Лэвелл, да?
Тори продолжала заворачивать в оберточную бумагу металлические подсвечники.
— Да.
— Ужас, что с нею сделали. — Женщина с ястребиным взглядом наклонилась поближе к Тори. — Ведь она была еще совсем малышкой. Это ты ее тогда нашла, да?
— Ее нашел отец. Вам упаковать в коробку или положить в сумку?
— В коробку. Это я купила для племянницы. В следующем месяце у нее свадьба. Ты вроде бы училась вместе с ней, Келли Энн Фриск.
— Я мало кого помню из тех, с кем ходила в школу, — солгала Тори, с любезной улыбкой упаковывая покупку, — это было так давно. Завязать подарочной лентой?
— Я это сделаю сама, дорогая, а у тебя есть другие покупатели, — вмешалась Айрис. — Так, значит, Келли Энн выходит замуж? Мне кажется, я хорошо ее помню. Она старшая дочь Марши? Господи, как годы-то бегут.
— Нашу Келли Энн целый месяц мучили кошмары после смерти малышки Лэвелл, — сказала женщина удовлетворенным тоном, который еще долго звучал в ушах Тори после того, как она удалилась.
Возникло сильное искушение убежать в кладовку и перевести дух, подождать, пока сердце не перестанет стучать молотом в груди, но вместо этого она обратилась к высокой брюнетке, затруднившейся выбором кружек:
— Могу я вам помочь?
— Так трудно решиться, когда столько красивых вещей и такой большой выбор. Джо Бет Харди, тетушка Келли Энн, очень неприятная женщина. А вы всегда были такой старательной, собранной девочкой. Вы меня не помните? — И брюнетка протянула руку.
— Извините, не узнаю.
— Ну тогда я была значительно моложе, чем сейчас, и вы учились не в моем классе. Я преподавала и сейчас еще преподаю в начальной школе. Мариэтта Синглтон.
— О, мисс Синглтон. Я вас помню. Извините, что не узнала сразу. Приятно снова встретиться.
— А я с нетерпением ждала открытия твоего магазина. Я иногда думала о тебе, вспоминала в течение всех этих лет. Ты можешь этого и не знать, но я когда-то дружила с твоей матерью. За несколько лет до твоего рождения, конечно. Тесен мир.
— Да, тесен.
— А иногда даже чересчур, чтобы чувствовать себя спокойно, — сказала она, оглянувшись на дверь и увидев входящую Фэйф. Взгляды их встретились, испепеляя друг друга, но Мариэтта снова повернулась к кружкам и опять стала их внимательно разглядывать. — Тем не менее нам приходится жить в этом тесном мире, — заметила она. — Я, наверное, возьму вот эту, синюю с белым, она очаровательна. Вы не упакуете ее, пока я пройдусь и посмотрю на другие вещи?
— С удовольствием. Сейчас принесу вам такую же из кладовой.
— Виктория, — Мариэтта понизила голос и погладила Тори по руке, — вы проявили большую смелость, что вернулись сюда. Но вы всегда были храброй девочкой.
И Мариэтта отошла от прилавка, а Тори некоторое время стояла, не шевелясь, удивленная волной горя, вдруг нахлынувшей на нее. А потом направилась за кружкой в кладовую, куда, к ее неудовольствию, последовала и Фэйф.
— Что этой женщине здесь надо?
— Извини, кого ты имеешь в виду?
— Что ей надо? Мариэтте?
Тори достала с полки кружку.
— Вот это. И вообще люди приходят сюда, желая что-нибудь купить. Поэтому это место и называется магазин.
— Что она тебе сказала?
— А что тебе за дело до этого?
Фэйф зашипела от злости и вытащила из сумочки пачку сигарет.
— Курить в магазине запрещается.
— Черт возьми!
Она бросила сигареты обратно и начала шагать взад-вперед.
— Эта женщина очень вредная.
— А мне она показалась очень милой. Между прочим, у меня нет времени терпеть твои капризы и слушать всякие россказни. — Однако любопытство Тори было сильно задето. — А теперь, если ты не желаешь помочь мне переставить этот ящик или снова наполнить кувшин чаем со льдом, я бы очень хотела, чтобы ты удалилась.
— Если бы она спала с твоим отцом, то не показалась бы тебе «очень милой».
Фэйф фыркнула и порхнула к двери. Тори хорошо помнила, какой у Фэйф характер, и схватила ее за руку, прежде чем та успела хлопнуть дверью.
— Не устраивай сцен в моем магазине. А если хочешь кому-нибудь вцепиться в волосы, найди для этого другое место.
— Сцен я устраивать не собираюсь. — Она вся кипела от возбуждения. — Не собираюсь подавать окружающим повод для сплетен. Забудь и ты, о чем я тебе сказала. Нам слишком дорого стоило замять слухи о связи отца с этой женщиной. Так что, если я опять услышу, что об этом сплетничают, я буду знать, кто в этом виноват — ты.
— Не угрожай мне. Давно прошли те дни, когда ты могла мною помыкать. Поэтому советую тебе спрятать свои коготки, ведь теперь я дам тебе сдачи.
