Танька замолчала, а я улыбнулась, смахнув слезу. Затем достала листок со своим адресом и тихо сказала:
– Приходи, Танька, в гости. Приходи, не бойся. Спид передается только половым путем. Не забудь взять одноразовый стаканчик. Будем пить кофе.
– Хорошо, приду, – улыбнулась она. – Маша, ты только держись. Признайся, тебе очень тяжело?
– Очень, – сквозь слезы улыбнулась я. – Тяжело каждый день чувствовать себя человеком второго сорта, человеком, которым все брезгуют. А самое страшное – это ожидание смерти. Когда я умру: сегодня, завтра, через месяц, через год? Знаешь, как ни крути, а раньше я чувствовала себя намного лучше. У меня было здоровье, молодость, будущее. Я могла выйти замуж, родить ребенка и ждать любимого человека с пирогами и вкусным борщом. Ну и пусть он был бы не богат! Главное, чтобы он меня любил. Мы бы жили так, как живут миллионы других людей, ведь таких большинство, а крутых единицы, и на всех их не хватит никогда. И еще, Танюша, раньше я была по-своему счастлива. У меня была гордость, а это очень важно. Ты ведь знаешь, я всегда была гордой. Сейчас у меня ничего нет. Ни гордости, ни самоуважения, ни собственного достоинства. Ничего. Одна пустота и ожидание скорой смерти. Эта болезнь научила меня воспринимать вещи такими, какие они есть на самом де ле, и, самое главное, – ни на что не обижаться. Я как зомби. В дорогих прикидах, на импортной машине, но это не я. Это кто-то другой. Я умерла вместе с диагнозом и осталась в той жизни, когда была здорова и верила в лучшее.
Я тяжело вздохнула. Танька постаралась улыбнуться.
– Машка, я обязательно позвоню и заеду.
– Звони, – прошептала я и протянула Таньке несколько стодолларовых купюр.
– Что это? – удивилась она.
– Доллары, – серьезно ответила я. – Тут тысяча долларов. Потрать их, как считаешь нужным. Купи туфли, платье, костюм, сапоги или пальто. Короче, смотри сама. Мужчины любят женщин в хорошем прикиде. Только пообещай мне одну вещь: ты обязательно купишь себе осетрины и съешь ее сама.
– Маша, ты меня не правильно поняла, я не дружу за деньги. Мы с тобой давно друг друга знаем, и меня не интересует, чем ты болеешь. Ты моя подруга.
Я смахнула слезы и сунула доллары в Танькин карман.
– Не выдумывай, возьми. Больше у меня нет. Я сегодня заказала матери хороший памятник. Обещай, что поешь осетрины, иначе я обижусь на тебя.
– Обещаю, – кивнула Танька и вышла из машины. Я заправилась бензином и поехала на Чистые Пруды. Когда я уже подходила к дому, в моей сумочке зазвонил телефон.
– Слушаю ваг – Машенька, это звонит Николай. Я заказал на завтра столик в ресторане. Как ты посмотришь на то, чтобы поужинать вместе?
– Завтра я не могу, – резко ответила я.
– Почему? Ты даже не представляешь, как я по тебе соскучился. Сегодняшний день тянулся так долго.
– Коля, сегодня ночью я улетаю в Германию. У меня заболела бабушка. Она в тяжелом состоянии. Извини.
– Ты надолго улетаешь? – немного помолчав, спросил он.
– Пока она не поправится. Оставь мне свой рабочий телефон. Как вернусь, обязательно тебе позвоню.
Николай быстро продиктовал номер. Голос у него был расстроенный.
– Машенька, возвращайся, пожалуйста, побыстрее. Можно я приеду в аэропорт?
– Зачем? – испугалась я.
– Чтобы тебя проводить.
– Ни в коем случае. Меня будут провожать родственники. Еще слишком рано тебя с ними знакомить.
– Маша, а почему ты заранее не предупредила меня о своей поездке? Ты ведь не могла за один день получить визу и купить билет.
– Я не хотела тебя огорчать.
– Ну а если бы я не позвонил…
– Я бы оставила тебе записку. Кроме того, в сотовой связи есть автоматический роуминг. Ты бы смог дозвониться до меня, даже если бы я находилась в Германии. Зачем ты спрашиваешь? Ты же прекрасно это знаешь.
– Маша, возвращайся поскорей.
– Постараюсь, – ответила я и положила трубку в сумочку.
Поднимаясь на этаж, я почувствовала странное волнение. Мне казалось, что в подъезде кто-то есть и этот кто-то поджидает меня. Так оно и оказалось. Рядом с дверью сидел Илья и смотрел на меня как побитая собака. Он и в самом деле был похож на покойника. Синие губы и до ужаса бледное лицо, обросшее трехдневной щетиной.
– Что тебе надо? – спросила я, пытаясь справиться с волнением.
– Хотел тебя увидеть.
– Надо же, какая честь! Наверное, больше тебе никто не дает, раз сюда заявился.
– Мне плохо, Машка. Я чувствую, как спид пожирает мои силы. Мне осталось совсем немного.
– А я чем могу тебе помочь?
– Не знаю. С тобой как-то спокойно. Ты добрая и бескорыстная. Тебе не нужны мои деньги, тебе нужен я сам. Здоровый или больной. Ты единственный человек, который меня по-настоящему любил.
– Приятно, что ты это понял, только уже слишком поздно. Теперь я совсем другая. Ты мне больше не нужен, ни больной, ни здоровый. Отчаливай к своей Галке.
– Ее больше нет, – глухо произнес Илья и тупо уставился в стену.
– Как? – опешила я.
– Она выбросилась с двенадцатого этажа. Я только что приехал с похорон.
От ужаса я не могла пошевелиться.
– Зачем она это сделала? – наконец задала я глупый вопрос.
– Она почувствовала, что спид становится сильнее ее. Она не хотела умирать медленно и мучительно.
– А как же Санька?
– Он остался с тещей. Я не могу его забрать. Мне самому немного осталось. Теща меня к нему даже на метр не подпускает. Я думаю, что она сможет вырастить из него хорошего парня. Жалко, что я его больше не увижу.
Илья так сильно закашлял, как никогда раньше. У меня заныло сердце.
– Кашель у тебя отвратительный. Ты у врача проверяешься?
– Конечно. Я же официально лечусь, мне нельзя не проверяться. Я привык к этому кашлю. Иногда кажется, что задохнусь к чертовой матери, и все.
– Ладно, пошли, я тебе кофе сварю. Я открыла дверь, и мы зашли в квартиру. Илья скинул лаковые ботинки прошел в гостиную и сел рядом с баром. Оглядев меня с головы до ног, он присвистнул и с грустью произнес:
– Выглядишь ты, Машка, потрясно. Ты и раньше должна была так выглядеть. С такой внешностью нельзя выглядеть плохо. Давай выпьем что-нибудь покрепче. К черту этот кофе.
Я налила два бокала текилы. Илья повертел свой бокал в руках, сделал глоток и опять закашлялся.
– Послушай, ты есть будешь? – спросила я его, когда приступ закончился.
– Какое тут есть, – махнул рукой он.
– А может, икры? Ты какую любишь: красную или черную?
– Не суетись, Машка, мне все равно кусок в горло не пойдет.
– Илья, так нельзя, если ты не будешь есть, то загнешься в два счета. Что врач говорит про твой кашель?
– Это пневмоцитоз. Я простыл и этим ускорил развитие болезни. Я уже не могу глотать лекарства! У меня все тело в аллергической сыпи и, как беременную бабу, меня мучает этот чертов токсикоз. Я уже весь исколот. У меня больше вен нет. Уже узлы образуются, хуже чем у наркомана. Я уже дважды побывал в анафилактическом шоке. Я похудел на тридцать килограмм. Я, наверное, скоро сдохну, Машка.
