— Значит, допрашивать ее нельзя? — вплетается в разговор другой голос, мужской.
— Допроса третьей степени она не выдержит.
— Не паясничай, Уолтер!
— У меня есть преимущество: я врач. Все вы когда-нибудь окажетесь в моих руках. Если же хотите знать мое мнение на сей счет, извольте: эту женщину вообще не стоит допрашивать. Или она сама скажет то, что вы хотите знать, или не скажет ничего.
— Отличная перспектива!
— Шеф, вы спросили — я ответил. А сейчас мне пора. Загляну к пациентке, и в путь.
— Да, я понимаю. Спасибо, Уолтер.
— Нет, подождите! — Голос мне знаком, очень знаком. — Рон, это что, все, что вы можете сделать? Если эта девица что-то знает, мне она нужна. Ею займутся мои люди, которые вытрясут из нее…
— Не самая лучшая ваша идея, Билл.
— Вы собираетесь что-то сделать с моим ребенком? — Роза, похоже, сейчас сильно на взводе. — Сенатор, вы хоть понимаете, что Тори — пострадавшая сторона в ваших играх?
— Национальная безопасность страны…
— Мне плевать на безопасность страны. Но если вы или ваши люди посмеют прикоснуться к моей девочке, вы сильно об этом пожалеете, сенатор Мастерс.
Ну, так и есть, в разговоре участвуют сам Билл Мастерс. Вот это номер! И тетя Роза отчитывает его как мальчишку. Да, моя любимая тетя умеет говорить так, что никто слова не вставит. Правда, для этого должны быть веские причины, и сейчас они у нее есть.
— Но, мадам, интересы…
— Сенатор, скоро выборы. Я могу вам устроить много сюрпризов, если вы посмеете…
— Ваша дочь оказалась ключевой фигурой в этом деле, с ее помощью мы сможем поймать одного из самых опасных террористов.
— Однако не по своей воле оказалась! Именно вы и ваши люди втравили ее в историю.
— Позвольте уточнить. Наша служба не подчиняется сенатору. — Бартон явно злится, хотя голос у нее спокойный. — И я считаю неприемлемым…
— А мне плевать, что вы считаете! Мне нужна эта девчонка, она может знать…
— Исключено.
Тот, которого назвали Рон, говорит негромко, но все слышат и умолкают.
— Билл, не вы командуете здесь. И использовать моих людей вы не будете. Равно как и наших свидетелей. Тем более что это чревато… сами знаете чем.
— Я немедленно вылетаю в Вашингтон, и мы посмотрим, кто кого будет использовать!
Я ссаживаю кота на пол и иду обратно в комнату. Голова кружиться перестала, и вообще я отдохнула. Значит, меня все-таки поймали… А где Эд и Луис? И почему здесь тетя Роза? Что же теперь делать? А я знаю, что! Сейчас Уолтер зайдет ко мне, я стукну его по башке и кое о чем спрошу. А там поглядим…
Дверь открывается, входит темнокожий мужчина. Глаза у него при виде меня лезут на лоб, а я бью его по голове стулом, который стоял у двери, и он падает на пол. В приоткрытую дверь проскальзывает кот. Ничего, против его присутствия я не возражаю. А парень на полу лежит как мертвый. Странно, не так уж сильно я стукнула… Давай же, просыпайся!
Взяв в руки графин, я делаю изрядный глоток, а остаток воды выливаю на голову поверженного эскулапа. Тот открывает глаза, а в них обида и обвинение. Но мне плевать, я сажусь рядом и веско роняю:
— Дернешься — сломаю шею.
Врач испуганно таращится. Надо же такому случиться — второй раз повстречать меня и опять с тем же результатом. Это ведь тот парень, которого я вырубила в санитарной машине.
— Ты делаешь ошибку, — наконец произносит он.
— Душеспасительные беседы оставим до лучших времен. Лучше скажи, что это за осиное гнездо и где мои парни.
— Мы на острове Санта-Каталина.
— Калифорния?!
— Да. Послушай, тебе никто не собирается причинить зла, наоборот, мы хотим помочь!
— Мне не нужна ничья помощь. И у меня все было отлично в жизни, пока не объявились вы и не подставили меня. Что здесь делает Керстин Бартон?
— Вообще-то, живет тут.
Ого! Видимо, работа федерального агента оплачивается лучше, чем я думала. Хотя скорее всего зарплата тут ни при чем, значит, у нее есть иной источник дохода. И отчего-то в акции нефтяной компании я не верю.
— Где мои парни?
— Рыбачат с Эриком.
Рыбачат? Что за чушь! Я тут занимаюсь делами, а они рыбачат?! Но откуда мне знать, что этот тип говорит правду? Наверное, нужно все-таки сломать ему шею, так будет надежнее. Но пока не стану.
Кто-то идет по коридору, шаги быстрые и мелкие. Я нажимаю на сонную артерию на шее врача, вырубив его, быстро заталкиваю под кровать, а сама падаю в постель. Сердце бешено колотится, черный кот прыгает ко мне и устраивается рядом.
Дверь открывается. Если Уолтер сейчас придет в себя, быть беде. Надо было все-таки свернуть ему шею… Но что сделано, то сделано. Кого это принесло?
В комнату входит девочка лет четырех-пяти. У нее светлые волосы, голубые глаза и пухлый ротик.
— Вот он где… Стивен, иди сюда!
Мальчик, вошедший за ней, похоже, того же возраста, крепенький и синеглазый, кудрявое облачко темных волос обрамляет лицо ангела. Дети идут к кровати и с опаской останавливаются поодаль. Девочка явно посмелее и предлагает:
— Давай заберем его.
— Он же царапается. — Мальчик задумчиво накручивает прядь волос на палец. — Лучше скажем дяде Тиму, что кот здесь.
Беда никогда не ходит одна, мне следовало плотнее прикрыть дверь, чтобы дети не смогли открыть. Уолтер не вовремя очухался, принялся вылезать из-под кровати, и дети заорали на два голоса так, что слышно, наверное, в Канаде. Где-то хлопнула дверь, несколько пар ног топочут сюда. А мне некуда деваться, я выбегаю на балкон — внизу шумит океан, придется прыгать. Если выплыву, ночью вернусь сюда за тетей Розой.
— Тори, нет, подожди!
Крик Керстин застал меня уже в полете. Укуси себя за задницу, Бартон, я снова от тебя сбежала!
Принимая мое тело в свои объятия, океан отвесил мне здоровенную оплеуху, и я понимаю, что, кажется, не выплыву. Никогда я не любила воду за пределами ванной. Ну вот, видимо, я исчерпала все свои кошачьи жизни, поэтому теперь тону. И нет рядом Луиса, чтобы спасти меня, только Та-Иньи протягивает ко мне руки из солнечного круга. Но ее пальцы ускользают, кто-то хватает меня за запястье и тащит вверх.
Воздух так сладок! Однако вместе с ним приходит мучительный кашель. Кто-то держит меня, а я не могу вдохнуть — спазмы в легких разрывают меня. И все-таки могу что-то видеть — в руку мою вцепилась Керстин Бартон, которая яростно пялится на меня и отплевывается. Ну все, спецагент, теперь я утоплю тебя и наконец успокоюсь.
— Даже не думай! — Ее голос охрип. — Тори Величко, ты самая большая дура из всех, что я встречала в жизни. А дураков мне встречалось немало.
