– Мы расстались с ним потому, что он встретил новую курортную куколку, и для меня в его душе не осталось места. Оно и понятно. С нее он мог хоть что-то поиметь в материальном плане, а с меня – нет.
– Что же мне теперь делать? – Я обвела всех аниматоров беспомощным взглядом и почувствовала, как по моим щекам потекли слезы. – Сначала он у меня выпросил пятнадцать тысяч долларов на операцию матери, а теперь обворовал до нитки.
– Сколько он у тебя выпросил на операцию? – почти хором переспросили все и присвистнули.
– Пятнадцать тысяч долларов.
– Ты ему привезла такие деньги?
– Да, – кивнула я.
– Да к нему мать две недели назад в гости приезжала на пару дней, – усмехнулась Елена. – Крепко, между прочим, на ногах стояла. Не похоже было, что она чем-то болеет и ей требуется срочная операция.
– Значит, он и с матерью меня обманул. – Я ощутила, как меня охватила нервная дрожь.
– Да тебе же вроде не восемнадцать. Как ты могла ему поверить?
– Мы собрались пожениться, как только его мама будет здорова.
– Да такие, как Мустафа, никогда не женятся. Я не верю, что он когда-то сможет угомониться. Даже если он и надумает жениться, то, скорее всего, не на русской девушке. Он считает, что с ними можно только покувыркаться в постели и поиметь с них деньги. На большее они не годятся. Он сам мне все это говорил, я только передаю тебе его слова.
– Вы все хотите сказать, что я дура?
Но никто не ответил на мой вопрос. Все аниматоры моментально опустили глаза и продолжили репетицию. Мербек посмотрел на меня взглядом, в котором читалось глубокое сожаление, и извиняющимся тоном сказал:
– Прости. Я должен работать. Я ничем не могу тебе помочь. В следующий раз будь осторожна.
– Следующего раза не будет! – Я ударила кулаком по стулу и пошла прочь из амфитеатра.
По дороге мне встретилась Татьяна в короткой юбке. Ее глаза, как и прежде, светились от счастья.
– Наташа, привет, а я только от тебя иду. Стучу, стучу, а в номере никого нет. Ну как тебе аква-парк? Понравился? Наташа, ты что, плачешь? Что случилось-то?
– Меня Мустафа обворовал, – сквозь рыдания ответила я и бросилась к Таньке на шею.
– Как обворовал?
– Из сейфа все деньги вытащил. Все доллары и даже кошелек с русскими деньгами. Не понимаю, зачем они ему нужны.
– А билет-то обратный с документами оставил?
– Оставил.
– Уже хорошо.
– Что ж хорошего-то?
– Значит, человеческое в нем что-то осталось.
Выслушав мою историю до самого конца, Татьяна взяла меня за руку и повела на ресепшн.
– Пусть полицию вызывают. У них же должны быть его координаты. Пусть его ищут. Наташа, я все понимаю, но как ты ему могла код сейфа сказать, я понять не могу?!
– Я сама понять не могу. Он все так красиво обыграл, что не подкопаешься.
– Все равно я этого не понимаю. У тебя же голова на плечах должна быть!
– Получается, что у меня ее нет.
На пороге Таня на минуту остановилась и предупредила, что лучше всего не говорить управляющему, что я сама сказала Мустафе код от своего сейфа.
– Пусть думают, что он взломал его. Если ты скажешь, что сама назвала код, то они полностью свалят всю вину на тебя.
Я согласилась с Татьяной, но все же спросила:
– Таня, хорошо, сейф он открыл, потому что знал код. А как он открыл дверь в номер? Где взял ключи?
– Да слепок с твоего ключа снял, и все. Это дело одной минуты. Но мы будем настаивать на том, что ключ от твоего номера ему дали на ресепшн. Получается, что кто-то является его сообщником и налицо преступный сговор. Один взял ключ, а другой подобрал код сейфа. Сейчас мы их всех по полной программе построим.
Я не выдержала, поняла, что я больше не могу сдерживаться, и громко разрыдалась.
– Наташка, ты что? Ну-ка, успокойся. Люди же смотрят!
– Мне нет дела до людей. Таня, ты пойми, мне даже не так обидно за то, что он у меня деньги украл, а мне в большей степени обидно за то, что он вообще со мной так поступил. Я же ему так верила! Я же замуж за него хотела, рисковала собственной жизнью. Он мне в любви клялся, а получилось, что все его клятвы были нужны только для того, чтобы вытянуть из меня деньги. Гад, да и только! И мать у него не болеет. Она к нему приезжала недавно, проведывала. Таня, ты мне скажи, разве можно на мать наговаривать?
– Да у него ничего святого нет. Разве ты еще до сих пор не поняла?
– Танька, если бы ты знала, как же мне сейчас больно. Как больно-то... Со мной ведь еще никто так не поступал.
– Я тебя понимаю. – Поняв, что я совершенно не владею собой, Татьяна все же смогла меня успокоить и, достав носовой платок, вытерла мои слезы. – Ну вот и все. Хорошо, что сразу так все получилось. Теперь ты окончательно убедилась, какая это сволочь. Он и мизинца твоего не стоит.
Через несколько минут мы уже беседовали с главным администратором отеля, который сказал нам, что управляющий данного заведения находится в заграничной командировке. Внимательно меня выслушав, администратор сразу попытался замять дело, сваливая всю вину на меня. Мол, сама пустила ночевать в номер постороннего человека – сама во всем и виновата. Но после того, как мы с Танькой устроили настоящий скандал, он все же пригласил полицейского, который через русскоговорящего гида общался с нами на протяжении часа и пообещал разобраться в данном происшествии.
– Вы нам предоставьте координаты Мустафы. Где он в Стамбуле живет? – буйствовала Татьяна. – Мы его быстрее вас найдем!
Татьянина назойливость сделала свое дело, и через несколько минут она держала в руках листок с домашним адресом Мустафы. Когда мы вышли на улицу, она протянула его мне и с чувством проговорила:
– Наташа, вот бы сейчас к нему поехать и размазать гада по стенке за такие дела.
– Да его дома, конечно, нет. Что он, дурак, что ли, стащить такую сумму и поехать в Стамбул?
Немного подумав, я все же взяла листок со стамбульским адресом Мустафы и спросила:
– Таня, а у тебя есть деньги?
– Есть четыреста долларов.
– Ты мне можешь денег одолжить? Я, как только до дома доберусь, сразу тебе отдам.
– Конечно. – Танька смутилась и заметно занервничала.
– Таня, что-то не так?
– Да у Халила сейчас такие проблемы... Временные материальные затруднения. Я хотела его выручить...
– Перебьется, – резко отрезала я. – Он тебе сказал, чтобы ты ему денег, что ли, дала?
– Ну зачем ты так грубо?
– Я говорю как есть.
– Ни в коем случае! Он просто рассказал, что у его семьи сейчас достаточно трудные времена. Его родные живут в такой нищете, что ты даже представить себе не можешь. Они там чуть ли не голодают. Халил сказал, что хотел бы им выслать немного денег, а высылать нечего. Он мне намекал как-то, но напрямую ничего не говорил.
