– Ты куда собрался? – опешила я.
– Сейчас ловлю такси до Симферополя, а оттуда самолетом в Москву.
– Как это – в Москву?
– Мне кажется, я здесь уже не нужен, ведь тебе больше не угрожает опасность. Я должен появляться в нужное время в нужном месте.
– Дим, ты что несешь?!
– Наташа, только не вздумай устраивать истерику. Сейчас у тебя все в порядке, и я тебе больше без надобности. Ты отдохни еще немного, поправь здоровье и прилетай. Я буду ждать звонка. Я вообще всегда жду твоих звонков.
– Я тебя никуда не пущу!
– Пустишь, куда ты денешься.
– Скажи честно, ты приревновал меня к Олегу? – спросила я.
– Наташ, я же тебе говорил, но, видимо, придется повторить еще раз. Как я могу ревновать то, что мне не принадлежит? Не забывай, мы просто друзья. Верные, хорошие. Преданные друзья. Мы уже много лет вместе и очень нужны друг другу.
– Но ведь ты еще недавно говорил, что любишь меня.
– Я пошутил. Была экстремальная ситуация.
– Ты не шутил. Ты говорил правду. Я знаю, когда ты шутишь.
– Зачем тебе это? Тебе не нужна моя любовь. Тебе нужна моя дружба.
– Но ведь ты рисковал ради меня собственной жизнью? – не унималась я.
– Есть такие друзья, жизнь которых дороже своей собственной. До встречи. Поцелуй Лерку.
Димка достал платок, вытер мои слезы и поцеловал меня в щеку. Буквально в считаные секунды он поймал такси и перед тем, как сесть в машину, крикнул:
– Наташка, а ты после Ялты куда?
– Как куда?
– В Москву или в Бремен?
– Какой, к черту, Бремен?! Конечно, в Москву! – прокричала я и всхлипнула.
– До встречи. Звони! Я приеду за тобой в аэропорт.
– Он тебя любит, – тихо сказал Олег, когда машина отъехала. – Ты даже не представляешь, как сильно он тебя любит…
С помощью Олега я дохромала до «жигуленка», в котором нас ждали оба брата. Олег вкратце рассказал им о том, что мы узнали про мужика в багажнике, и те дружно присвистнули.
Мы приехали на тот самый пляж, где Олег инсценировал свое самоубийство. Начинало светать.
Все тот же пустынный берег… Все те же раскатистые волны… Картины той ночи вставали передо мной одна за другой. Вот Олег стреляет себе в грудь и падает на песок… Из груди течет кровь, а морские волны подхватывают его тело и уносят все дальше и дальше… Я громко кричу, бьюсь в истерике и стараюсь вытащить его из воды… Олег становится неимоверно тяжелым. Я чувствую, что теряю силы, слезы отчаяния застилают мои глаза. Ни с чем не сравнимая горечь утраты, ощущение чудовищной пустоты…
Чья-то рука легла мне на плечо. Оглянувшись, я увидела Олега.
– Именно здесь ты себя убил, – сказала я и тяжело вздохнула.
– Я же хотел как лучше, ты знаешь.
– Наверное, так всегда: хочешь как лучше, а получается хуже.
Убрав руку Олега со своего плеча, я захромала к машине. Братья вытащили связанного маньяка на песок и стали снимать с него веревки. Они посадили его рядом с большим камнем и встали напротив. Я подошла чуть ближе.
– Ну что, парень, очухался? – спросил один из братьев.
Мужик смотрел на нас перепуганным взглядом.
– Только не убивайте, – пробубнил он и сплюнул собравшуюся во рту кровь. – Христом Богом заклинаю, не убивайте.
– А, ты у нас и Бога вспомнил, – усмехнулся Олег. – Что ж ты раньше о Боге-то не думал?! Поздновато! Ты лучше вспомни, сколько невинных женщин погибло по твоей вине?!
Я затаила дыхание. Я прекрасно понимала, что этот мясник не человек, а самое настоящее исчадие ада. Он был просто похож на человека… Он говорил как человек, делал какие-то движения, но все же это был не человек… Его губы дрожали, а на лбу выступил пот. Оно и понятно. Он любил наблюдать за чужой смертью и больше всего на свете боялся своей собственной. В его перепуганных глазах читалось безумие. От такого никуда не уйдешь. Меня стошнило.
Подошел Олег и ударил его ногой. Мясник поднял глаза, на губах его появилась садистская улыбка.
– Не убивайте, я вам еще пригожусь… – заговорил он. – Глобус взял меня к себе для того, чтобы я играл роль палача. Я умею быть палачом. Я умею убивать. Это очень ценное качество… Я люблю кровь, я умею обращаться с жертвой. Я очень ценный работник… Мне не нужно платить, потому что, когда я вижу кровь, я получаю удовольствие, а оно дороже самых больших денег. Никто из вас даже не может представить, сколько в человеке крови. Ведь любой человек – обыкновенный кусок мяса.
– Да заткните вы этого придурка! – закричала я и выхватила у Олега пистолет.
– Ты что собралась делать?! – бросился он ко мне.
– Я убью его сама! Своими собственными руками!
Тут вмешался один из братьев:
– Мы просто дали ему возможность выговориться. Отдай Олегу пушку. Не женское это дело в мясников стрелять. Сейчас мы его быстро заделаем.
– По-моему, мы уже объяснились по поводу женских и мужских обязанностей, – процедила я сквозь зубы, сняла пистолет с предохранителя и повернулась к мяснику:
– Встань, сволочь! Суд идет!
Мясник оперся о камень и быстро поднялся. Я увидела в его глазах смертельный страх, и это привело меня в самый настоящий восторг.
– Это тебе за Катьку!
Пуля попала в ногу и, по всей видимости, прошла насквозь.
– Это тебе за меня! – я выстрелила в плечо. Мясник с воплем упал на песок.
– Ну что, сука, больно?! – злорадно спросила я.
– Больно… – судорожно выдохнул мясник.
– Говори громче, не слышу!
– Больно…
– Громче!
– Больно!!! – прокричал мясник и посмотрел на меня глазами, молящими о пощаде.
– Молодец. Я хочу, чтобы ты чувствовал боль точно так же, как ее чувствовали другие. Где больнее – в ноге или в плече?
– Везде, – прохрипел мясник.
– Я спросила тебя, где больнее?!
– В плече.
Я выстрелила в уже простреленное плечо и поняла, что могу потерять сознание. Мясник со стоном катался по песку. Песок смешивался с кровью. Жуткое зрелище. Неожиданно он закатил глаза и замолчал.
– Эй, мы так не договаривались! – шагнула я к нему. – Немедленно открывай глаза и говори, где больше всего болит!
Подбежал Олег и выхватил у меня пистолет. Не говоря ни слова, он выстрелил мяснику прямо в сердце и убрал пистолет в карман.
Я села на песок и завыла. Никто не осмеливался подойти ко мне.
Спустя какое-то время я начала успокаиваться, истерика проходила.
– Никакая я не феминистка, – бормотала я. – Я сегодня первый раз в жизни стреляла! Я и гранаты-то только у вас в Ялте впервые в руки взяла… Что же это за курорт! Стреляют, мучают, откуда только такие отморозки берутся… Храбрюсь, храбрюсь… Только для вида… А на самом деле мне страшно…
