– А я? Ты же нанял меня. Ты и вправду считал, что я помогу это осиное гнездо разворошить?
Он тихо рассмеялся.
– Конечно, нет. Я вообще не рассматривал тебя в этом качестве. Просто, во-первых, я думал, что кассета может быть до сих пор у тебя. Ты могла сделать копии, и я хотел иметь тебя под рукой, чтобы контролировать. А во-вторых…
– Во-вторых… – откликнулась я эхом.
– Ты мне понравилась. Это был, cкажем так, мой каприз.
– Ничего себе! Каприз! И на что же ты надеялся?
– Соблазнить тебя как минимум.
– А максимум?
– Потолка я никогда не ставлю. Не в моих правилах себя ограничивать. А насчет Ровнева все окончательно подтвердилось вчера, и поэтому на сегодня я назначил спецоперацию: его берут люди из моей личной охраны. Я хотел зайти к тебе и взять с собой на катер, но ты меня опередила. Руслан жив. Тяжело раненный, он доплыл до берега, и его подобрали местные жители. Сейчас он в больнице. Он рассказал, что был недалеко от меня, когда в него внезапно выстрелили. Он дополз до пляжа и нырнул в воду… Он не стал кричать и поднимать шум, боясь, что тогда он обнаружит себя и его добьют. Это была Ксения. – Он взял мою руку и провел ею по своему лицу. – Ты спасла мне жизнь! Если бы не ты, мы бы взорвались на катере! И ты обнаружила, что Ксения причастна к той записи… Но что ты говорила насчет собственного сына, я жду…
Путаясь в словах и плача, я рассказала Андрею все о том задании, которое мне дали его враги. И о том, что ставкой в этом деле была жизнь моего сына. Я рассказывала и боялась встретиться с ним глазами; мне было стыдно, что я предала его и действовала за его спиной. Но, все рассказав, я почувствовал несказанное облегчение, будто тяжелый камень свалился с моей души.
– Теперь ты все знаешь…
– Я знал и раньше!
– Что?
– Да – все! И о твоем сыне, и о задании. Вчера узнал обо всем.
– Поэтому ты и избегал меня? – догадалась я.
– В том числе и поэтому. Рассердился. Как можно было не доверять мне! Рассказала бы все, и мы бы вместе подумали над этим. Тебя загодя стали готовить на роль киллера. Или информатора. Или два в одном флаконе. Они ведь все хорошо рассчитали, верно?
– Конечно, – я согласно кивнула. – Даже слишком. Они просто нажимали на нужные клавиши, и все.
Я задумалась.
– Если контакт шел через Ровнева, то я не удивляюсь их оперативности. А я-то еще поражалась: как они могли вычислить, что ты возьмешь меня к себе на виллу? Ты же говорил Ровневу об этом?
– Я говорил всем четверым… Ровнев и бандиты считали, как и я, что кассета находится у тебя. Правда, еще предстоит выяснить роль Ксюхи во всем этом. Я думаю, это она подсыпала мне сильнодействующий препарат в еду или питье в интернате, отчего я был невменяемый. Ничего. Выясним, – сказал он убийственно-ледяным тоном. Захаров замолчал, а потом продолжил: – И когда ты поехала в интернат разбираться со всем этим, бандиты здорово занервничали. Твоя активность была им не по нутру. С Диденко я договорился. Копия кассеты у них была. А тут еще один сыщик объявился, и к чему может привезти его расследование? Поэтому тебя пасли от интерната и придумали историю с похищением твоей дочери.
– Муж участвовал в этом, – глухо сказала я. – Он думал поправить свой бизнес таким способом. Знаешь, я от Димки ожидала чего угодно, но не этого.
– Мы всегда ожидаем чего угодно, но не самого страшного – предательства. А потом они привлекли Шиманова, чтобы лучше контролировать тебя. Теперь ты была как под микроскопом. Они готовили тебя в убийцы, ведь я слишком близко подпустил тебя к себе…
– Прости меня, – и я опустила голову, – прости.
– Прощаю. Но больше так никогда не делай.
– Я все это делала ради Кирки. Я не могу себе представить, что никогда не увижу его. – Я снова принялась плакать. – Я бы полжизни отдала, чтобы только встретиться с ним, поговорить, обнять.
– Жизнь отдавать не надо. А вот с именем ты ошиблась. Его теперь зовут Константин, и он студент.
Я не верила своим ушам.
– Ты… нашел его? Как?
– То, что ты разыскала архив, – было им на руку. Они развернули за ним охоту. Шиманов не согласен был уступать документы за низкую цену; пришлось им его убрать. Найдя твоего сына, они автоматически получали бы над тобой полный контроль. Но найти его они не успели – я ликвидировал бандитов, и ящики с архивами попали в мое распоряжение. Мои люди просмотрели их и нашли в них сведения.
– И где он учится? Мы можем завтра же вылететь в Россию?
– Вылетать в Россию не надо. Он не так далеко от тебя, как ты думаешь. Семейная пара, которая его усыновила, cначала эмигрировала в Америку, но там не прижилась и спустя несколько лет перебралась в Италию. Мужчина был итальянцем. И поэтому твой сын сейчас живет в Италии и учится в Туринском университете.
Я вскочила на ноги.
– Господи! Не могу поверить! Господи! – Все поплыло у меня перед глазами, и я упала бы на пол, если бы Захаров не успел подхватить меня.
* * *
Я стояла, cжимая в руке бумажку с записанным адресом. Мне не верилось, что через несколько минут я увижу сына. Я твердила эти слова как заклинание всю дорогу до Турина, но тем не менее верила в них с трудом. Все казалось мне нереальным и зыбким. Первым же рейсом я вылетела в Турин; от волнения у меня тряслись руки, Андрей все порывался дать мне провожатого, но я решительно сказала, что справлюсь со всем сама, в том числе и с собственным нервным мандражом. Он крепко поцеловал меня и попросил почаще звонить ему, я кивнула, но мыслями была уже там, в Турине.
…На улице стояла адская жара, градусов сорок, не меньше. Во рту у меня пересохло, и я шла по улице на ватных ногах, всматриваясь в номера домов. Типичные итальянские дома с обилием цветочных горшков на балконах и с жалюзи на окнах. Мне хотелось замедлить время – я боялась этой встречи: не знала, что скажу своему сыну и как он отреагирует на мое появление. Я для него чужой человек!
Я уже знала, что Константин живет с парализованным отцом и бабушкой отца. Его мать погибла в автокатастрофе четыре года назад, а cпустя полгода отца парализовало.
Я шла и временами чувствовала, что мне не хватает воздуха – я задыхалась и прикладывала руку к груди. Тогда я останавливалась и делала передышку.
До нужного мне дома оставалось совсем немного, но силы покинули меня, и я бессильно прислонилась к дереву. Рыжая кошка сидела около калитки и невозмутимо смотрела на меня. Но как только я двинулась с места, она подняла хвост и скрылась с моих глаз.
Дом был желто-бежевый, двухэтажный. Цветы перевешивались через ограду, пламенеющее темно-розовое великолепие радовало глаз. Я остановилась. Было впечатление, что в доме никого нет, вокруг ни души, жалюзи на окнах и полная тишина. Я подошла к калитке. Открыть ее и позвать хозяев не было сил: я провела языком по губам – они горели. К дому вела асфальтированная дорожка, далее – ступеньки, у двери – два вазона с цветами. Я была готова стоять здесь и час, и два, как завороженная смотреть на этот дом. Но тут раздался легкий стук, белая дверь распахнулась, и в ее проеме показался юноша. Я вздрогнула. Это был высокий молодой человек с густыми вьющимися волосами и большими зелеными глазами. Моими глазами! На нем были джинсы и светлая футболка с рисунком. Я сглотнула.
