— Да. Я думаю, он хотел меня убить. Я возненавидела его еще до того, как закончились съемки фильма. Мы никогда не были любовниками, как утверждали газеты. Я… я насмехалась над ним, говорила ему колкости. Он был психопатом, хотя вначале я этого не понимала. За несколько лет до съемок нашего фильма он уже был замешан в грязном скандале, который кончился бракоразводным процессом. Не знаю, какое ему было до этого дело, но он вбил себе в голову, что… что я проявляю интерес к Майлзу Флетчеру. Когда я увидела пистолет, я поняла, что он задумал.
— Значит, если ты действительно убила его, — медленно проговорила я, все еще не веря, — это было в порядке самозащиты.
— Нет! — Она снова замотала головой. — Если я его убила, то это было проделано предумышленно. Двадцать лет я пыталась заставить себя поверить, что это неправда. Я бежала от всего на свете, бежала снова и снова. Я не могла сниматься в фильмах, играть в театре. Я понимала, что провалюсь, и решила: пусть в памяти зрителей останутся только мои лучшие роли. Но теперь, когда я призналась тебе, я могу вздохнуть свободно.
— Ничего не понимаю, — запротестовала я. — Почему ты говоришь если я его убила, словно ты не уверена?
— Это не важно. Для меня было облегчением выговориться, исповедаться тебе. Но предпринимать что-то большее мы не станем. Ни ты, ни я. Ты должна это понять. Мы не можем.
— Потому что ты по-прежнему боишься преследования законом?
— Я была бы признана виновной, и это был бы конец для меня. Но дело не только в этом.
— Майлз знает? — спросила я.
По ее лицу я поняла, что затронула больную тему.
— Он не может знать точно, но, вероятно, подозревает. Когда-то он любил меня и спас в очень трудную для меня минуту. Но его подозрения встают между нами, и в нем растет враждебность, которая меня пугает. Иногда мне кажется, он верит, что я разбила ему жизнь. Его сестра настроена еще враждебнее. Без сомнения, в свое время он обсуждал с ней историю на съемочной площадке. Вот почему она принесла этот дверной упор и оставила в моей спальне. Она знала, каким это будет для меня потрясением.
Лора замолчала, погруженная в мрачные мысли, которые не собиралась открывать даже мне. Было что-то еще, чего она не могла касаться, — возможно, потому, что чувствовала, как это опасно. Не только прошлое преследовало ее. Настоящее тоже.
— Ирена намекала, что Майлз, возможно, был в студии в ночь убийства, — сказала я, — и, по-моему, Дони это известно. Возможно, она даже подозревает в этом преступлении своего брата, а совсем не тебя. Но ей известно, что все, связанное с той трагической ночью, пугает тебя и приводит в смятение. В ее характере воспользоваться этим.
— Да, — согласилась Лора. — Это, правда. Меня теперь слишком легко напугать, и мне следует это преодолеть. Я начну борьбу с собой сегодня же вечером. Коль скоро я собираюсь вернуться в Голливуд, мне необходимо научиться контролировать свои эмоции. Журналисты атакуют меня вопросами. Эта история всплывет, я знаю. Поэтому я должна быть достаточно сильной, чтобы выдержать натиск.
- Первым делом тебе лучше уехать из этого дома, — посоветовала я. — Гуннар прав. Давай я позвоню ему. Я знаю, он немедленно приедет и заберет тебя к своей, матери.
— Нет, Ли. Отныне я буду здесь в безопасности, потому что ты остаешься со мной. Ты принесешь свои вещи наверх и будешь спать сегодня в моей постели. Я прекрасно обойдусь шезлонгом. Ты теперь мой ангел-хранитель.
— Ты не в своем уме! — запротестовала я. — Если бы ты знала мои истинные чувства по отношению к тебе…
— Бедная Ли! Так ненавидеть! Мне прекрасно известны твои чувства ко мне. Но ты дочь Виктора, и ты не причинишь мне страданий. Нравится тебе это или нет, ты теперь моя защита. Так помоги мне сделать то, что я задумала, — преодолеть свой страх. Спустись вниз и принеси мне то платье, в котором я играла Хелен Брэдли в "Шепчущем мраке". Ирена утверждает, что ты им заинтересовалась. Я видела, как она гладила го для тебя. Оказывается, ты хотела его примерить, но тебе придется подождать. Я намерена его надеть прямо сейчас. И если тот злополучный фарфоровый упор по-прежнему у глупой маленькой Дони, можешь принести его и поставить рядом с моей дверью. Я хочу, чтобы ты также нашла подсвечник и принесла его сюда. Настало время для меня смело посмотреть в лицо всем моим страхам.
Но я еще не решила, согласна я ей помогать или нет, и потому не намерена была торопиться.
— Первым делом я собираюсь сбросить эти лыжные одежки, в которых мне так жарко, — сообщила я Лоре. — А потом хочу немного подумать. Я еще не приняла решение, что мне делать.
Ее лицо, остававшееся частично в тени, имело то сосредоточенное, строгое выражение, которое мне было хорошо знакомо. В такие минуты она выглядела впечатляюще, но не была по-настоящему красивой.
— У тебя нет выбора, Ли, — объявила Лора. — Ты сделаешь то, что хотел бы Виктор. Возвращайся ко мне побыстрее.
Я отвернулась от нее, вышла из комнаты и спустилась по лестнице. В нижнем холле стояла корзина с мусором, в которой я разглядела фарфоровую кошку. Беря ее в руки, я на мгновение ощутила приступ тошноты. Я по-прежнему не поверила утверждениям Лоры, что Кэс Элрой умер от ее руки, но вид этого дверного упора вызывал у меня дурноту. Тем не менее я заставила себя отнести его в свою комнату. Ирена, стоя в дверях в столовую, наблюдала за моими действиями и тотчас последовала за мной.
— Можно войти? — спросила она, не отрывая взгляда от кошки. На кончике ее языка вертелись десятки вопросов, но я ее опередила.
— Лора хочет, чтобы это находилось у нее в комнате, — беспечно сообщила я Ирене, — И еще я должна принести ей платье из "Шепчущего мрака". Она собирается его надеть. Она хотела бы также иметь и подсвечник. Он, надо полагать, в этом сундуке?
Ирена издала удивленное восклицание на своём родном языке, но не стала возражать, а помогла найти то, что мне было нужно. Когда платье, подсвечник и фарфоровая кошка были сложены на моей кровати, Ирена поде ша к портрету, зиявшему безобразными порезами, намереваясь повернуть его лицом к стене, но я остановила ее:
— Оставьте его в покое. Пусть игра будет видна.
Ирена вгляделась в полотно, и я услышала, как она пробормотала:
— Кто-то вырезал нолик.
— Да, чтобы закрыть игру.
— Это сделали вы? — спросила Ирена.
— Конечно. Теперь крестик никогда не сможет выиграть.
— Хотелось бы мне в это верить. Но реальные действия — это не игра.
— Лора знает, кто этот крестик, и я думаю, что вы, вероятно, тоже догадались.
Она посмотрела на меня с другого конца комнаты, и на мгновение мне показалось, что она скажет, кто он. Но Ирена направилась к двери со словами:
