которую втянуты все мы. У меня не было времени заняться этим случаем серьезно. Слишком много всего навалилось, и каждая новая катастрофа казалась разрушительнее предыдущей, не успевая распутать клубок, я попадаю в очередную передрягу. Вереница непредсказуемых событий, вмещающая в себя потери, встречи, сокрушительные известия. Расставания, перелеты. Безумие, охватившее мою жизнь, крепко протянуло свои щупальца в мой мозг, подчинило себе здравый смысл и инстинкты, заглушило голос интуиции, предчувствий.
Я довёл себя до настоящей паранойи, пока поднимался по одному единственному пролету. Пара мгновений тянулась как вечность. На верхней палубе никого. Бесконечная синь небес и кричащие белые чайки, парящие над яхтой. Я облегчённо выдыхаю. Ветер раздувает мои волосы, и я прикрываю глаза на пару секунд, испытаю легкое головокружение. Мое сердце выравнивает ритм, туман рассеивается, мысли обретают ясность. Расстегнув пиджак, я рассеянным взглядом скольжу по прямоугольному небольшому бассейну с кристально-голубой прозрачной водой, окруженному удобными мягкими шезлонгами и кожаными диванами. На этой палубе тоже имеется бар со стульями на высокой ножке и круглыми столиками. Моторная яхта, больше напоминающая роскошную виллу на воде, плавно и неторопливо движется вдоль береговой линии Майами, которая отлично просматривается с места моего наблюдения. Но на любование и созерцание городских пейзажей с одной стороны и безмятежных волн, отражающих солнечный свет, с другой — у меня нет времени.
Нужно найти Фей. Достаю мобильный и набираю ее номер, проклиная себя за то, что не сделал это еще внизу. Несколько мучительных секунд слушаю длинные гудки, чертыхаюсь. Сбрасываю и набираю снова. Та же история. Черт… Напряжение и дурные предчувствия снова возвращаются, сковывая мышцы. Она поднялась сюда, но могла незаметно спуститься по задней лестнице, и мы просто разминулись. Продолжая мучить свой телефон, я двигаюсь мимо столиков, кресел и бассейна под навесом, собираясь пройти в другой конец верхней палубы через каютный отсек. И вздрагиваю от неожиданности, замечая под одним из шезлонгов туфли Фей. Я узнаю их сразу, хотя пытаюсь убедить себя, что любая из девушек внизу могла прийти точно в таких же, подняться наверх и забыть, но понимаю, насколько жалким кажется мой вариант. Я медленно наклоняюсь и поднимаю пару изящных туфелек двумя пальцами. Каюты находятся сразу за бассейном. Дверь закрыта, все еще закрыта. У меня есть время воспользоваться советом Логана. Вернуться вниз, выпить виски, дождаться Фей и выслушать ее версию совместного исчезновения с Заком Морганом. И я даже поверю, если рассказанная даже с запинками история будет идеальной и логичной. И возможно, настоящей, потому что может существовать миллион причин, вынудивших Фей уединиться для разговора с Заком. Но мне плевать, я просто хочу убедиться, что мне не за что ее убивать. Бесшумно открываю дверь и оказываюсь в узком, тускло освещенном коридоре и вижу еще две двери, ведущие в каюты.
Я крадусь, как вор, продвигаясь вперед, пока не оказываюсь около первой. Она слегка приоткрыта. Достаточно, чтобы увидеть главное… Я цепенею от представшей моему взгляду картины, уничтожающей последние попытки найти оправдания и логичные объяснения… их просто не существует. Я не готов, никто не может быть готов к подобному. Это не просто удар ниже пояса, хуже. Она меня убила, и я не уверен, что смогу ответить тем же. Мой разум цепляется за жалкий поиск объяснений, но тщетно. Мне хочется зажмуриться, чтобы убедиться, что я не вижу самый грязный и омерзительный из своих кошмаров, самый жестокий из-за своей внезапности. Но я смотрю с самоубийственным упрямством, застывший от отвращения, чувствуя, как внутри меня разверзается ледяная пропасть, в которую осыпаются обломки последних иллюзий и надежд на то, что в моей жизни есть место чему-то прекрасному. Искреннему, светлому. Ложь и грязь. Видимо, я не заслужил большего.
Девушка, которая миллион раз клялась, что любит меня, прямо сейчас доказывает это сидя на туалетном столике с задранным до талии подолом и раздвинутыми ногами, между которых движется светловолосая голова Зака Моргана. Он стоит на коленях, без пиджака, в расстёгнутой рубашке и со спущенными брюками. Вид его голого зада омерзителен, как и резкие движения ладони вдоль полового органа, находящегося в полной боевой готовности. Он лижет ее, издавая тошнотворные чмокающие звуки, одной рукой сжимая сосок на оголенной груди, второй лаская свой член. Голова Фей откинута назад и упирается затылком в зеркало, глаза прикрыты от удовольствия, щеки пылают. Она сдавленно стонет, впиваясь пальцами в волосы ублажающего ее любовника. Бедра, которыми еще пару часов назад я так искренне восхищался, подрагивают, сигнализируя о том, что она близко…
— Быстрее, нас могут хватиться, — хрипло шепчет Фей. Мне хочется оглохнуть, исчезнуть, сделать хоть что-то, чтобы прекратить эту безжалостную пытку над своей душой и сердцем. Состояние окаменения не проходит, и я чувствую, как мое сознание раздваивается, отрицая увиденное, перед глазами мелькают красные и белые точки, но не защищают. Не умоляют боли. Разбитый, задыхающийся, покрывшийся ледяным потом, я силюсь закрыть свои глаза и не могу.
Отрываясь от промежности Фей, Зак гортанно смеется, вытирая губы тыльной стороной ладони. Резко поднимается с колен и, раздвигая бедра любовницы шире, вбивается в нее резким толчком.
— Хочешь быстро? Могла попросить раньше. Люблю, когда ты просишь, — тяжело дыша, низким напряжённым от возбуждения голосом отвечает Морган, совершая ритмичные мощные толчки. Удары плоти становятся громче, и парочка, больше не сдерживаясь, стонет в унисон. — Сильнее, детка?
Она что-то бормочет, находясь в состоянии нирваны, задница скользит по поверхности столешницы, пальцы впиваются в мужские ягодицы. Грязные звуки чужого секса вырезают на моем сердце новые шрамы, вскрывают затянувшиеся рубцы, поливая их ядом, обильно, не щадя. Она громко вскрикивает, содрогаясь в оргазме, тело выгибается, принимая резкие толчки потеющего задыхающегося любовника.
Можно ли гореть, чувствуя внутри разрастающийся арктический холод? Теперь я знаю, что да. Пережив, но не смирившись с потерями близких людей, я и не предполагал, что боль может быть такой ледяной. Руки начинают мелко дрожать, и это ощущение возвращает меня в реальность. Тело обретает подвижность, а дикая ярость окрашивает мир в алые цвета.
Ударом ноги я распахиваю дверь шире, швыряя туфли, которые держал в руках, в совокупляющуюся парочку. В два шага оказываюсь за спиной Моргана, хватая за волосы и отрывая от приятного для него занятия. В ушах стоит гул, я одержим одним единственным инстинктом — уничтожить, стереть с лица земли, порвать на части. Разворачиваю Моргана лицом к себе и наношу сильный удар кулаком. Отшатнувшись, он
