– О господи! – воскликнула Вера Николаевна, прижав руку к сердцу – Это же фашизм какой-то! У меня в голове не укладывается! Как на такое способны врачи, они же должны людей спасать! Как такое вообще возможно!
Олег Николаевич придвинулся к жене и обнял за плечи, стараясь успокоить.
– Ну, во-первых, большая часть медперсонала клиники не знала о нелегальном изъятии органов, даже врачи, которые делали пересадку, не в курсе, откуда поступают органы. Может, они и догадывались, но свои догадки держали при себе. Работали всего две бригады по изъятию, квалифицированные врачи – одна в самой клинике, а вторая – у Ирэны на случай экстренной необходимости. А вот эти врачи и медсестры были посвящены во все детали, они получали очень большую зарплату, их отбирал Эдуард Витальевич и проверяла служба безопасности. Это совершенно циничные люди, которые относились к оперируемым как к материалу. Но это отдельный и малоприятный разговор.
– И что, вот так просто пропадали люди и их никто не искал? – спросила Вика.
– Нет, – ответил Денис. – После того как бомжа или беспризорника отправляли в клинику, Ирэна писала в официальных бумагах, что такой-то добровольно покинул центр. Попросту говоря: ушел. На учете эти люди, как правило, не состоят, родные и близкие их давно не ищут. Но в клинике бывали случаи, когда требовался донор для конкретного клиента, так сказать: «под заказ». Вот для такого клиента и понадобился ваш Степан. Кстати, один известный олигарх за него заплатил четыреста тысяч баксов. Его сыну срочно понадобилась операция. На такой случай у Ирэны тоже была отлаженная схема.
Денис нарисовал на листке ниже второго еще два прямоугольника, один под другим. В одном, который был выше, написал «больницы», а во втором – «поликлиники» и провел от них стрелки, соединяя с прямоугольником «Ирэна».
– Эта схема работала только с детьми. Потому что во взрослые поликлиники обращаются только пенсионеры и тяжелобольные люди, хроники, которые в доноры не годятся. Другое дело – детские. Мы установили трех участковых врачей в двух детских поликлиниках, которые обслуживали Ирэну Альбертовну. Схема, в общем-то, проста, Вика ее уже проходила. Всем трем врачам Ирэна сообщает, что нужен ребенок с определенными параметрами: возраст, группа крови и кое-какие первичные анализы. Врач на приеме находит подходящего ребенка, говорит матери, что есть подозрение на болезнь, подменяет результаты анализов и отправляет сделать в платную лабораторию сложные дорогие анализы, необходимые Ирэне, чтобы определить, подойдет этот донор или нет, кстати, всегда за счет самих же родителей. Анализы эти делают дней за десять, пока родители ждут результатов, служба безопасности выясняет все про семью ребенка. Если подтвердилось, что семья самая обыкновенная, малоимущая и без солидных связей, ребенка с матерью отправляют в больницу, к Вениамину Андреевичу, а через день-два перевозят в клинику.
– Неужели матери не видели, куда их привезли, и не понимали, что происходит? – спросил Олег Николаевич.
– Нет. Они даже приблизительно не знали, где находились. Их везут в машине с закрытыми шторами, ребенок в это время находится под действием укола, и мама не отходит от него, считая, что ему совсем плохо. Территория клиники охраняется, выйти за забор невозможно, пользоваться телефонами запрещено, их просто отбирали вместе с вещами, родственникам приходить и навещать маму с ребенком не разрешается, единственная связь с миром – телефон-автомат в самой клинике. Мамы соглашались на все условия, когда видели, в какую дорогую и богатую больницу попали, да еще и бесплатно ее ребенка вылечат! Это только Вика у нас такая сообразительная. А если бы она не сбежала с ребенком, то на следующий день их увезли бы в клинику, прооперировали Степана, и ни один врач потом не смог бы опровергнуть то, что удаленная почка была больной! Я прав, Егор? – спросил он.
– Да! – подтвердил Егор и снова закурил. – Когда удаляют одну почку, то весь организм болезненно перестраивается, приспосабливается к новым, тяжелым условиям. Во время реабилитационного периода организм настраивается на новый режим работы, и естественно, показатели анализов окажутся плохими. Но если провести углубленные исследования, то можно обнаружить, что почка была здоровой. Но кто стал бы проводить такие анализы, тем более когда почка уже удалена?
– Я бы стала! – зло возразила Вика.
– И что бы это доказало? – спросил Денис и сам ответил: – Ничего! Клиника с прекрасной репутацией, такие операции они проводили по программе: «Три бесплатные операции в месяц детям из малоимущих семей»! Между прочим, на этом они тоже экономили, пользуясь льготным налогообложением! Механизм отработан и сбоев не давал, пока они не столкнулись с Викой. Таких детей брали только на донорство почек, ни печень, ни легкие у них нельзя изымать, в данном случае смертельные исходы и осложнения предпринимателям были ни к чему.
– Варварство какое-то! Так спокойно, без сомнений калечить и убивать детей! – чуть не плакала Вера Николаевна.
– Это эмоции, а деньги там крутились не просто большие! А где деньги… – Денис пожал плечами и безрадостно махнул рукой. – Итак, схема, как видите, довольно простая: есть клиника, у нее имеется центр, через который регулярно поступают доноры. К Ирэне поступали взрослые доноры – не только бомжи, были у нее и другие источники, но эти каналы пока выясняются. Ребята развернулись за несколько лет, сейчас это очень дорогая клиника, у них четыре отделения: три взрослых и одно детское. Кроме операций, они еще просто кладут в стационар на лечение профильных больных. Операции по пересадке стоят от двадцати до ста тысяч зеленых, иногда и больше, в зависимости от платежеспособности клиента и сложности самой операции. Оперируют они во всех четырех отделениях почти каждый день. И не всегда это операции по пересадке, где-то половину составляют обычные плановые операции, которые стоят от десяти тысяч. Дорогие операции, от ста тысяч и выше, бывают редко, примерно раз в месяц или в два. Обычно клиенты из-за границы, которых находит и поставляет наш американец. Он теперь занимается только этим, бросив свою карьеру, но не только в Америке, расширился и на Европу. Расследование еще ведется, поэтому цифры, которыми мы располагаем, пока приблизительные, но и они впечатляют! По предварительным расчетам, ребята эти имели ежемесячно несколько миллионов долларов. Веселые цифры, правда? – спросил Денис. – Конечно, хозяйство у них хлопотное и требовало больших вложений. Какая-то сумма уходила на зарплаты всему персоналу, на мелкие взятки и прочие расходы, что-то они тратили на медикаменты, оборудование, хозяйственные расходы, то есть питание больных, обслуживание по высшему разряду. Какую-то часть денег проводили официально и платили с них налоги. В общем, после всех затрат, налогов и подсчетов трое наших предпринимателей имели в месяц около двух-трех миллионов долларов чистой, неучтенной прибыли. Когда больше, когда меньше. Повторюсь: это предварительные цифры, думаю, когда дело будет закрыто, то выяснится, что выходило побольше.
